— Серия нападений?.. — Парень нападает на женщин. Никогда никаких доказательств взлома, и он никогда не насилует. Копы называют это преступлением на почве ненависти. Он открыто смотрит в никуда, и его голос срывается на еле слышный шепот. — Ненависть? К кому? — Женщинам. Он вскакивает с кровати, как будто его ударило током. — Тебе нужно уйти. — Что? Почему? — Я небезопасен для тебя. Чувства, которые я испытываю к тебе… если Гейдж… О Боже. — Он натягивает спортивные штаны, бормоча что-то себе под нос. — Я убью его, если он причинит тебе боль. Завернувшись в спальный мешок, я выпрыгиваю из кровати. — Убьешь кого? Он смотрит на меня холодными серыми глазами, и если бы не мягкость в его подбородке, я бы подумала, что это Гейдж. — А ты как думаешь? — Ты не можешь убить Гейджа, Лукас. Он — это ты. Он не отвечает, но поворачивается и достает из шкафа кофту. Я подхожу к нему и обхватываю его сзади за талию. — Ты не можешь убить Гейджа. Его мышцы напрягаются, превращаясь в твердый камень. — А что, если это сделал он? Что, если Гейдж — тот, кто причинил Сэм боль? — Нет, я в это не верю. Он убирает мои руки со своей талии и направляется к двери. — Не будь глупой, Шай. — Он имеет полное право испытывать проблемы с доверием к женщинам, но это не значит, что он избил бы ее почти до смерти. — Ты знаешь это наверняка? — его челюсть сжимается, и он делает шаг ближе. — Ты уверена, что готова рискнуть своей жизнью? Потому что каждую секунду, когда мы остаемся наедине, то искушаем его. Мое сердце колотится в груди, и, желая его утешения, я тянусь к нему. — Пожалуйста, отойди. — Он тяжело дышит, его кулаки сжаты. — Лукас, все в порядке… — Я не могу доверять себе рядом с тобой… — он тяжело сглатывает. — И ты тоже не должна мне доверять. — Он опускается на пол, чтобы схватить мои свитер с футболкой, и бросает их мне. — Одевайся. — Его глаза встречаются с моими. — Тебе нужно идти. Я моргаю и качаю головой, затем натягиваю футболку со свитером и иду к нему, но он протягивает руку, удерживая меня на расстоянии. — Не отталкивай меня. Он отворачивается от меня, его мышцы выступают и натягивают кофту. Я хочу прикоснуться к нему, провести руками по его спине и успокоить, но боюсь, что это заставит его давить сильнее. — Хорошо, Лукас. Я уйду. — Хватаю свои трусики с пола и натягиваю их, затем джинсы. Он не двигается, и его взгляд остается прикованным к полу. Я подхожу к нему, застегивая джинсы, и обхватываю его подбородок, благодарная, что он не отстраняется от моего прикосновения. — Позволь мне спросить тебя кое о чем, Лукас. Кроме момента ранее, со мной, за последние сорок восемь часов, ты отключался? Лукас медленно переводит взгляд на меня. Страх поселяется у меня в животе. — Прошлой ночью, после Дастина… По дороге домой я потерял сознание. — На его лице нет ни паники, ни даже беспокойства; это еще хуже. Совершенно пустой. Лишенный каких-либо эмоций вообще. Воздух в моих легких замирает. — Где ты пришел в себя? — В душе. — Его глаза встречаются с моими, и хотя он ничего не говорит, я слышу, как его мысли кричат: «Я сделал это!» — Это не значит… — Иди! — его веки вздрагивают, и он хватается за голову. — Сейчас же! Убирайся отсюда! Я подпрыгиваю, и мои ботинки топают по деревянному полу, когда я направляюсь к выходу, надеясь, что Лукас остановит меня. Только когда сижу в своем грузовике и смотрю на переднее крыльцо дома у реки, до меня доходит реальность. Я наконец-то добилась некоторого прогресса с Гейджем, но с Лукасом вернулась к исходной точке. Он отталкивает меня. Глава 33 Шайен Мои пальцы барабанят по больничной кофеварке, которая выплевывает готовый кофе со вкусом ванили в мучительно медленном темпе. В нетерпении я вытаскиваю маленький бумажный стаканчик до того, как он готов. — Ой, черт! — я вытираю обжигающую жидкость о джинсы и возвращаюсь на свое место, дую на кофе, чтобы остудить, и делаю глоток. Я возвращаюсь домой прошлой ночью и проваливаюсь в беспокойный сон. Тело болит в тех местах, которые напоминают мне о Лукасе. Сердце сжимается от одной мысли о том, что каким бы удивительным он ни был, как нежно бы не обращался со мной во время занятий любовью, но он способен на любой уровень насилия, из-за которого Сэм попадает в больницу. Я пытаюсь переубедить его, но Лукас привык думать о себе самое худшее. Отбрасываю мысли о Гейдже и его непредсказуемости. Возможно, он убил свою мать, но способен ли он причинить вред невинной женщине? У него больше стимулов и возможностей преследовать меня, но я жива и здорова. Опускаюсь на пластиковый стул, в голове у меня крутятся сомнения. Снова и снова пытаюсь загнать эти мысли подальше, вглубь своего сознания. Я доверяю Лукасу так сильно, как никогда никому не доверяла, и Гейдж, каким бы угрожающим он ни был, является частью его. Никогда не куплюсь, что он виновен. Пока пытаюсь расслабиться, пальцами барабаню по подлокотнику и потягиваю кофе. Люди просачиваются в зал ожидания и выходят из него. Некоторые скорбят, в то время как другие обнимают друг друга и плачут от счастья. Маленький телевизор в углу показывает новости Феникса, и я смотрю их, за неимением ничего лучшего, пока жду, когда медсестры расскажут мне о Сэм. Вместо того, чтобы следить за титрами на приглушенном телевизоре, я критикую выбор ведущего надеть красное, а также использование телеканалом графических изображений для описания истории, которую лучше было бы передать в видео, и чрезмерно серьезное выражение лица одного репортера во время обсуждения цен на газ. Реклама туалетной бумаги, стирального порошка и местной юридической фирмы в Финиксе, специализирующейся на разводах, а затем снова новости, где на экране появляется знакомое изображение. Я выпрямляюсь как раз в тот момент, когда человек в другом конце вестибюля говорит: — Это Пейсон. На Мейн-стрит освещает новости женщина в ярко-желтом сшитом на заказ платье и идеально уложенными рыжими волосами, которые ни на дюйм не колышутся на ветру. Субтитры идут бегущей строкой внизу. «…местная полиция считает, что нападавший все еще на свободе, а жители охвачены страхом и задаются вопросом, может ли это быть еще одним нападением Тени?» Воспроизводится видео, неподвижные изображения фасада дома Сэм, капли крови на ее крыльце, выделенные флажком с номером места преступления, и соседи, подтверждающие, что они ничего не видели. «Полиция призывает всех, у кого есть информация об этом нападении, заявить». Далее в рассказе говорится о насильственном характере преступления и его сравнивнении с восемью другими нападениями, приписываемыми Тени. Когда тридцать второй тайм-блок заполнен, они переходят к разговору о футбольном сезоне этого года. Я сажусь обратно на свое место, шок только усиливает мое беспокойство. Бедная Сэм. У меня сильно сжимается грудь при воспоминании о последнем нападении Тени и смерти женщины, оставившей дочь без матери. Возможно ли, что этот садист добрался до Пейсона? Дрожь пробегает по моему позвоночнику, и я потираю руки, чтобы отогнать озноб. Если бы только Сэм очнулась и рассказала полиции все, что ей известно, они могли бы наконец положить этому конец. Мое колено подпрыгивает в бешеном ритме. Очнись, Сэм… Очнись. Теплая рука касается моего плеча, и я дергаюсь.