-Узнать более не желаешь? -Нет, - резко ответил Данило и покинул кибитку. Через несколько минут к нему вернулся Валерий: -Не стал и я дослушивать сей бред, - усмехнулся он. - Захотелось лишь кутёж какой устроить... Что-то соскучился. -Ты прав, - согласился с ним Данило, а внимание вновь занимала Софья, которая сидела уже не среди подруг, а на руках гусара Петра. Тот, довольный, ей всё что-то нашёптывал, нежно поглаживая по спинке, а она, пряча взгляд, улыбалась, делая вид, что слушает цыганские песни... Глава 15 -К коням, братья! - воскликнул довольный Серж, вместе с несколькими из гусар, решив прокатиться вокруг лагеря на застоявшихся конях. Цыгане продолжали петь и танцевать для тех, кто сидел, но многим гусарам будто хотелось ещё чего-то, большего, яркого... Некоторые повскакивали с мест с новыми идеями: -Ногу в стремя! - радостно воскликнули присоединившиеся к ним, а вместе — и Данило с Валерием. Надев чёрный меховой ментик* поверх такого же чёрного доломана**, они покрыли седло лошадей попоном и сели верхом. Грациозно вышагивали их кони. Красиво держались чёрные гусары в седле. Словно в парадном строю проезжали они мимо шалашей, костров и обративших на них внимание маркитанток. Невольно взглянула на Данилу Софья, и вновь будто затаила дыхание. Странно сжалась душа её, вылившись грустью во взгляде, когда он снова посмотрел красотою карих глаз. Настолько красивого, идеального лица Софья не видела ни у кого. Ей казалось, нет в мире совершеннее мужчины, чем он... Но, вспомнив о реальности жизни, о выборе и о том, как и кем воспитана, всё мечтание улетучивалось прочь. Софья отвернулась вновь и заметила, как к ней стремительно приближается Пётр, который оставлял её всего на несколько минут в окружении подруг. Она вспомнила сразу, как разговор их зашёл об искусстве и о прекрасном её пении, во время которого Люси похвалилась, что Софья умеет так же прекрасно рисовать, что такой талант трудно встретить, а Софья — здесь... -Вот, - достал из-за спины большой альбом в твёрдой обложке Пётр и протянул Софье. - Как и говорил, имеется при мне всё, чтоб удалось тебе, милая, изобразить меня. Софья с подругами вновь смеялась, потешаясь видом гордого и усатого перед ними гусара, который столь игрив и столь самовлюблённый... -Хорошо, - со вздохом улыбнулась Софья, открыв альбом и взяв толстый карандаш, который Пётр достал из кармана: -Этим и нарисуешь. У французов выкрал из замка, пока вас спасали. Лежал на столе, - улыбался он. - Чудесное изобретение и рисовать им чудно. -Как мило! - восхитилась Софья, сев на траву, и тут же нанесла несколько штрихов на бумагу. - Рисует, действительно, прекрасно! Может даже лучше угля! -А после меня изобразишь, - села напротив Марта, поправив шляпку. - Я только у цыган новую одежду прикупила! Рядом с нею прилёг на траву Пётр, чтобы смотреть на Софью снизу: -Так может удобнее изобразить меня,... столь счастливого, столь любующегося красотою твоих очей. Софья промолчала. Она улыбалась, глядя на подмигивающего Петра и старалась как можно точнее нарисовать его лицо. Взглянув в который раз в её сторону, Данило еле сдерживался, чтобы не повернуть коня и не предстать пред ними, прогнав напуганного сей яростью Петра прочь... -Ишь, - заметил Серж и засмеялся. - Она ещё и рисовать умеет? Его что ли рисует? Только он сказал это, Данило не выдержал. Оставив их красивый строй, повернул коня назад и резко остановил его возле лежащего перед Софьей Петром... Земля из-под копыт рассыпалась в разные стороны... Ошарашенный подобным появлением Пётр тут же возмутился, отряхивая с роскоши мундира землю: -Господин офицер! Смотрите, что вытворяете! -Вот, - мило улыбнулась Софья, протянув портрет Петру, чем сменила его недовольство на нежность: -У тебя золотые ручки! - воскликнул он и стал показывать всем вокруг, кто подошёл проверить, похож или нет на портрете, или проходил мимо и с любопытством подивился. -Похоже! Талант! Браво! - слышались слова одобрения, но многие сразу заметили восседавшего и взирающего с презрением на Петра Данилу. -Благодарностью не обделю, - с игривым намёком Пётр обнял Софью за талию, и Данило кашлянул, вновь привлекая внимание к себе. -Господа? Разве стоит так ревновать? - засмеялся Пётр, указав на Данилу, но только все будто чувствовали, что назревает борьба за одну из девушек мамки Дины: не задерживались,... расходились то к цыганам, то к общему костру... -Данило! - подъехал к другу Серж. - Оставим пока сию авантюру, молю. Друзья просят исполнить песню, цыганам хвалятся про тебя... Мол, музыку сочинить можешь быстро. Данило молчал. Выдержал паузу, во время которой смотрел на улыбающегося Софье Петра и на саму неё, натянувшую улыбку, но не сумевшую упрятать своё неудобство. -Спой же и ты, маркитантка, - молвил Данило, повернув коня уехать к костру, где ждали, и Софья, подняв печальный взор, тут же отвернулась: -Как Вы жестоки... Пришпорив коня, Данило оставил её, оставил смотревшего ему вслед Петра. Оглянувшаяся на них Марта незаметно ушла к шалашу. Оттуда же сразу выехал верхом Валерий и, спрыгнув перед ней, заключил в объятия, чтобы не удалось ей вновь избежать его, как происходило весь день... * - ментик — верхняя куртка с мехом ** - доломан — куртка без меховой отделки. Глава 16 Кто знает нашу богомолку, Тот с ней узнал наедине, Что взор плутовки втихомолку Поет акафист сатане. Как сладко с ней играть глазами, Ниц падая перед крестом, И окаянными словами Перерывать ее псалом! О, как люблю ее ворчанье; На языке ее всегда Отказ идет как обещанье: Нет на словах - на деле да. И - грешница - всегда сначала Она завопит горячо: "О, варвар! изверг! я пропала!" А после: "Милый друг, еще..."* Данило пел песню, радуя сердца всех вокруг. Уже к концу песни все подпевали, поднимая кружки вина и водки, что маркитантки разносили вместе с женой одного из гусар. -Денис стихи сочинил, а Данило музыку сложил! - слышались слова Софье и чувствовались на ней взгляды. - А он будто общается с кем через песни... Она подала последнюю рюмку водки, которую наполнила из висевшего на поясе кувшина и поспешила уйти к своему шалашу. Не заботилась о том, что кто может увидит в таком жесте нечто неугодное. Следом за нею, отойдя сначала в сторону, а потом, будто просто прогуливался, отправился Пётр.