А потом он убьёт его. Близкое знакомство – Добрый вечер, Джон! Тебе как обычно? Тёмные глаза искрились радостью. Был бы у Кевина хвост, он непременно лупил бы сейчас по шкафам и полкам барной стойки. – Хорошая неделя? – зло спросил Джон, нетерпеливо постукивая пальцами по столешнице в ожидании, когда бокал перед ним наполнится. – Нет, – ответил Кевин, ничуть не уменьшая градус счастья в голосе. – Но рассчитываю на отличные выходные. – И с чего это ты решил, что у тебя будут отличные выходные? Джон поднял бокал и отхлебнул виски. Горячительный напиток обжёг горло и полыхнул теплом в желудке. Кевин улыбнулся ему. А в глазах всё равно то странное выражение. – У меня есть бутылочка твоего старого знакомца, – сказал он и поставил на стол между ними бутылку «Джек Дениелс», – и желание принять твоё приглашение. – Приглашение? – Я заканчиваю в восемь. Пригласишь меня к себе? Джон отпил ещё глоток и задумался. Всю неделю его мысли возвращались к тому поцелую в толпе около стадиона. Был ли он готов начинать что-то? Джон усмехнулся своим мыслям. А зачем же он тогда пришёл сюда снова? Ответь он сейчас «не за Кевином», он бы солгал. – А приглашу! – согласился он и он предостерегающе ткнул в бармена указательным пальцем. – Если обещаешь вести себя хорошо. – Я не против. – Кевин прилёг на стойку и, оказавшись вплотную к детективу, тихо, чтобы никто посторонний не услышал, добавил: – Но если за плохое поведение ты пристегнёшь меня наручниками к кровати, я тоже против не буду. – Вот! – сказал Джон, когда Кевин вернулся на своё место. – Именно это я и имею в виду! Кевин пожал плечами, усмехаясь. Джон махнул рукой в сторону нахального бармена, допил остатки виски и засобирался домой. Выйдя из бара, он остановился и поглядел по сторонам: Бей-стрит была полна машин и пешеходов, вечер пятницы. Джон достал сигареты и закурил. Прямо напротив него остановилась парочка. – Давай зайдём? – предложила милая девчушка лет двадцати. Её парень взглянул на вывеску, скользнул взглядом по стоящему у входа Джону, улыбнулся и кивнул. Джон проследил за тем, как парочка входит в бар, и его взгляд снова наткнулся на Кевина. Тот наливал пиво очередному посетителю и непринуждённо о чём-то болтал с ним. Видимо, это был анекдот, потому что под конец рассказа Кевин широко улыбнулся, а посетитель расхохотался. И в этой широкой дружественной улыбке снова мелькнуло то странное выражение, которое не раз взывало к нутру детектива, а в голове начинал звякать колокольчик «что_то_не_так!». Широкая, дружественная и безмерно лживая улыбка. Словно эмоция, изображённая на манекене. Словно белая овечья шкура на хищном сером госте из дремучего леса. Джон моргнул и ощущение пропало. Он ещё раз пригляделся, но ничего странного в Кевине не увидел. Джон докурил сигарету, взглянул на часы и зашагал домой. Он вполне успеет прибрать барахло по углам, прежде чем придёт время зайти за Кевином после смены. * * * К восьми часам Джон выкурил три сигареты подряд, ожидая, пока Кевин освободится. Но вот Кевин выскользнул из-за длинной стойки, махнул сменщице рукой и поспешил к выходу. На пороге бара остановился и огляделся. Джон завёл мотор и включил фары, давая ему себя увидеть. – Ты на машине? – спросил Кевин, садясь в автомобиль. – Я думал, ты тут рядом живёшь. – Рядом, – ответил Джон. – Но решил, что так будет быстрее. – Так торопишься остаться со мной наедине? Льстит! Джон улыбнулся. Никак не мог для себя решить, злит его наглость и бестактность парня или, наоборот, он привлекает именно этим – способностью послать кого угодно и насколько угодно далеко. – Лень было идти пешком, – честно ответил он. – Ещё и обратно потом. – На работе устал? – спросил Кевин. Джон кивнул. Через пару минут он припарковался у небольшого белого домика на Честнат-стрит. Открыл дверь и пропустил парня вперёд. – Добро пожаловать! Кевин прошёл в дом. Ничего особенного: всё как у всех. Первый этаж: кухня, гостиная и гараж, забитый всяким хламом; второй этаж: спальня и небольшой уютный кабинет, в который превратилась запланированная предыдущим владельцем детская. Детальный осмотр не требовался, но Кевину, похоже, этого и не было надо. Его цепкий взгляд прошёлся по таким вещам, которые обыватель обычно не замечает, даже если живёт в одном и том же месте очень долго. Карнизы и углы комнат, где могли бы стоять камеры наблюдения. Двери и окна. Джон готов был поспорить, что парень запомнил с первого раза, где какие замки установлены и сколько из них сейчас открыты. Они прошли в гостиную. – Ого! – Кевин присвистнул и указал Джону на огромный телевизор. – Надо было в детективы идти. Вам, походу, неплохо платят. – Ну, на кабельное и коммуналку хватает, – ответил Джон. – Располагайся. Он сходил на кухню и принёс упаковку пива и пару пачек чипсов. Сел на диван, открыл одну бутылку для себя, вторую протянул Кевину. Они чокнулись. – За знакомство? – Угу. Кевин отпил глоток. Его взгляд изучал Джона, будто старался с одного единственного раза запомнить каждую даже самую незначительную деталь его внешности. Джону стало неуютно. Он отвернулся первым. – Не хочешь показать мне спальню? – тихо спросил Кевин. – Она на втором этаже? – Да, – ответил Джон. – Показать не хочу. – Хочешь здесь? Кевин подошёл и сел рядом. – Не хочу! – отрезал Джон и, указав в сторону двери, твёрдо добавил: – Будешь и дальше себя так вести, вылетишь за дверь! – Но… Казалось, Кевин смутился. И только его загадочный взгляд опять путал Джона. В нём не было растерянности или застенчивости. Промелькнуло недовольство, кажется, показалась на свет ярость – и всё затихло. – Зачем тогда ты пригласил меня к себе? – Это не я тебя пригласил. Это ты предложил тебя пригласить. Я лишь согласился. – Но ты мог и отказаться. – Значит, не хотел отказываться. – Джон отпил пива и объяснил: – Но и трахаться с тобой я не намерен. А если ты рассчитывал только на это, то можешь выметаться прямо сейчас. – Только на это? – уточнил Кевин. Его взгляд блуждал по комнате, ни на чём особо не задерживаясь. Джон подавил в себе желание пересесть и пронаблюдать за тем, какие именно вещи в комнате зацепят этот взгляд. – Ты и сам сказал, что не знаешь, чего хочешь. Вот и я не знаю. Не знаю, хочу ли я отношений. Не знаю даже, хочу ли я просто секса на одну ночь. Не знаю, хочу ли тебя. Я вообще не знаю, кто ты. Кто ты, Кевин? – Я-то думал, ты уже всё про меня разузнал, – сказал Кевин. В его взгляд вернулась эта бесящая снисходительность, а в голос – язвительность. – Ты же детектив. – Кевин подмигнул, но, видя, что шутка не зашла, постарался стать чуточку серьёзнее. – Мне сложно описать себя. Это как писать автопортрет. Без зеркала практически невозможно, а я себя со стороны не вижу. Родился в Огайо, наверное. – Кевин отпил пива. Его голос действительно стал серьёзным, а поэтому Джон с удивлением понял, что слышит и видит такого Кевина впервые. – Мама говорила, что там. Не знаю. Семья много переезжала. Пожил практически во всех штатах. Последние пять лет обосновался в Окленде. Хотел поступить, но потом решил, что обучение – это не моё. – Кевин усмехнулся и бросил взгляд на Джона, и впервые в его взгляде не было ничего странного. – Бармен – мой потолок, Джон. А быть белым воротничком и работать на Уолл-стрит – это точно не моё! – С образованием можно работать не только на Уолл-стрит, – сказал Джон. – Ну, – Кевин развёл руками, – я же образно. А ты? Ты же местный? У тебя калифорнийский говор. – Виновен. – Джон развёл руками и улыбнулся. – Родился и живу здесь всю свою жизнь. Выучился в академии, несколько лет работал рядовым копом, теперь вот – детектив. Ничего особенного. – А тебе приходилось… Кевин замялся, медленно облизнул тонкие алые губы и по тому, как потянуло где-то внизу живота, Джон вдруг понял, что если он продолжит пить, то сегодня непременно опробует эти губы на вкус. Он отставил недопитую бутылку в сторону. – Приходилось что? Убивать людей? – Взгляд, брошенный на него, выражал многое, но странным не показался. Джон отмахнулся, достал сигареты и закурил. – Это первое, что спрашивают, когда я говорю, что полицейский. Нет. Но мне приходилось стрелять в людей, и иногда они от этого умирали. Потом ты ходишь к мозгоправу. Он тщательно ищет тот кусок мозга, который у тебя поплыл. Ты посылаешь его на три буквы, и он остаёт. А после очередной перестрелки всё повторяется. Надоело! Джон запрокинул голову и пустил тугую мутную струю дыма в потолок. Только сейчас он почувствовал, как чертовски устал. За этот день, за эту неделю, за последние ненавистные ему полтора года, за всю свою чёртову жизнь! – Извини, Кев. Не знаю, зачем я согласился. Я так устал… – Хочешь, я включу телек и просто посидим под какой-нибудь фильм? Джон тяжело выдохнул. Это было так непривычно и в то же время не похоже на него. Никогда не принимал спонтанных решений. И вот – на тебе! Он в последний раз затянулся и погасил окурок в пепельнице.