Секунда и его больше нет в раздевалке. А я осталась стоять и с открытым ртом смотреть на собственное отражение в зеркале, где пылал ярко-алым огнём в моих волосах цветок олеандра. Глава 8 – Любовь и голуби Глава 8 – Любовь и голуби Вероника Сижу в своей комнате и прислушиваюсь к тому, что происходит в квартире. Из гостиной по зомбоящику звучит знакомая вступительная мелодия телепередачи, и я облегчённо выдыхаю. Это началось любимое ток-шоу мамы и бабули «Мужское/Женское», а значит, целых пятьдесят минут я могу делать почти всё, что хочу, с редкими перерывами на рекламу. Звучит вводное слово ведущего и я, не боясь быть пойманной, тянусь за рюкзаком, из которого аккуратно достаю нежный, ярко-красный цветок олеандра, а затем кладу его на стол перед собой и... Зависаю. В жизни каждой девушки случается первый букет цветов от мальчика. И это всегда очень значимый и трепетный момент, даже в какой-то степени волшебный. И абсолютно неважно, что мне от букета достался всего лишь один-единственный бутон, уже слегка увядший и понурый. И вдвойне всё равно, что его мне и не подарили вовсе, а насильно всучил мальчишка, который мне ни капельки не нравится. Нахмурилась и прикоснулась пальцами к нежному лепестку и вздохнула, принимая для себя окончательное решение по поводу того, что делать с этим цветком, а затем порывисто встала из-за стола и бросилась к своей кровати. Там, под ней, в старом чемодане отца был мой личный схрон, который я берегла от излишнего внимания матери под кодовым замком. Именно в нём лежала побитая временем фотография молодой мамы и незнакомого мне мужчины, датированная годом моего рождения. Ещё письмо от тогдашнего моего третьеклассника Паши Пастухова, в котором он клятвенно признавался мне в вечной любви. Я не ответила ему взаимностью, и Паша оттаскал меня по классу за косу — на том и кончились его светлые чувства. Также в чемодане лежало несколько предметов из прошлой жизни — вишнёвый блеск для губ, который теперь был под строжайшим запретом, так же как тушь для ресниц и крохотный флакончик с духами. Здесь же я хранила свой альбом с набросками и большую коробку пастельных мелков. Ну и последнее — моя любимая и уже зачитанная до дыр книга Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Именно её я и открыла на трёхсотой странице, а затем аккуратно, расправив лепестки, вложила внутрь книги бутон олеандра. Чтобы сохранить, и чтобы помнить. А затем поспешно захлопнула томик и убрала его обратно в чемодан, закрывая его и проворачивая цифры на кодовом замке, потому что из гостиной послышались звуки рекламной паузы. Я пулей бросилась за стол и состряпала вид, что сосредоточенно делаю домашнее задание по геометрии. Мать не заставила себя долго ждать и сунула голову в приоткрытую дверь моей комнаты уже через минуту. — Учишься? — Как завещал великий Ленин, — отрапортовала я. — Похвально, Вера. Я помолюсь за тебя, чтобы знания давались тебе легче, — и удалилась ставить чайник на плиту. Я же только вздохнула и уныло посмотрела в окно прямо перед собой. Помолюсь за тебя... Как часто за последнее время я слышала это словосочетание? Не счесть. Но если бы в жизни всё было так просто, как говорит мама, то наступил бы мир во всём мире. Но, увы. И эти слова, постоянно повторяемые ею, незаметно, но неотступно превратились в её устах в своеобразный шаманизм с заклинаниями. Но это всё лирика. Ключевым для меня сейчас было то, чтобы отвадить от себя дарителя злополучного олеандра. Ведь и ежу понятно, что парень к отказам не привык и поставил себе за цель добиться от меня расположения. Зачем? Вопрос десятый и, по сути, не такой уж и важный. Приоритетно было одно — он мне никак и никуда не упирался. Вывод? Надо было как-то аккуратно объяснить Басову, что все его подкаты — это бесславная потеря времени и душевных сил. А нужные слова я решила найти для этого непростого дела в процессе. А там уж всё само собой образуется и рассосётся. Мальчишки существа ветреные и непостоянные. Сегодня я понравилась. Завтра другая. Послезавтра вообще третья. Подводя итог, могу сказать, что у меня по факту и проблемы-то не было. Назову это приключением — с подобным подходом мне будет проще смотреть на мир и действовать. С таким вот приподнятым настроем и воодушевлением я и пошла в школу в субботу, планируя поставить жирную точку между мной и Басовым. Вот только я не знала, что именно мне уготовит этот день. Первой урок информатики закончился, а я чуть замешкалась и задержалась после звонка, а затем кое-что уточняла у учителя, а потому вышла из класса самой последней и тут же нос к носу столкнулась с лучшим другом моего внезапного ухажёра. — Курлык, — улыбнулся мне Рафаэль Аммо, подпирая стену, со сложенными на груди руками. — Прости? — напряглась я. — Что, не узнаёшь меня в гриме? — Э-э-э... нет. Мой мозг решительно отказывался постигать суть происходящего. — Голубь я. Почтовый, — чуть поиграл бровями парень и снова мне улыбнулся, а в следующее мгновение достал из кармана брюк, сложенный вчетверо, бумажный лист и протянул его мне. — Что это? — нахмурилась я. — Весточка с того света. — От кого? — форменно ошалела я. — Ах, эти девы красные..., — закатил глаза парень и прижал тыльной стороной ладонь ко лбу, но всё-таки снизошёл до уточнений, — Басов тут тебе послание царское наваял. От руки! Просил ответить и отправить со мной обратно, так как иной связи с тобой наладить не может. «Скажи, ты на пару с другом что-то принимаешь?» — именно это я бы спросила Аммо, если бы была чуть смелее. А так, меня хватило только на жалкое: — Очень остроумно, — забрала я записку и сунула её, не глядя, в карман форменного пиджака. — Ответить надо сейчас, — ухмыльнулся Аммо и почесал указательным пальцем висок. — Кому надо? — уточнила я и только когда сказала, поняла, насколько дерзко это прозвучало. Тут же смутилась и покраснела. Но Рафаэля лишь позабавил мой вопрос. — Ха-ха, а ты забавная, — а затем зачем-то протянул руку и прикоснулся к моим очкам, — они для зрения или для антуража? — Зрения, — тут же отшатнулась я, но парень вновь нисколько не смутился. Только выпрямился во весь свой далеко не маленький рост и припечатал мне. — Я, — кривая улыбка тронула красиво очерченные губы, — жду. — Что ж, — сглотнула я и приказала себе быть смелой, — а я опаздываю на литературу. Обошла его по широкой дуге и пошагала на урок к своей матери, получая в спину увесистое предупреждение. — До встречи на следующей перемене. И эти его слова заставили меня вздрогнуть, а потом и вовсе ускориться, нервно теребя лямки рюкзака. А следом и испугаться того, что именно я могу прочитать в той самой записке, которая раскалённым железом жгла мне карман. А вдруг я прочту её, и она пополнит ряды моих «сокровищ» в старом отцовском чемодане, вместе с тем злополучным, но моим самым первым олеандром? И что тогда? Ой, нет! И я тут же достала из кармана треклятую записку от Басова и на ходу швырнула её в урну. А затем зачем-то оглянулась и увидела Рафаэля Аммо, который смотрел мне вслед с поднятым кверху большим пальцем. И улыбался, прикусив кончик своего языка и немного склонив голову набок. И нет, он не подошёл на следующей перемене, хотя я чуть все ногти от нервов не сгрызла, ожидая его появления. И его друг Ярослав ко мне больше не совался. И даже на длинной перемене не смотрел в мою сторону. А я, грешным делом, подумала, что парень оскорбился тем, что я швырнула его послание в урну. Ну и порадовалась, конечно, что этот цирк-шапито свернул свою разноцветную палатку. Но не тут-то было. После шестого урока, когда я вышла на школьное крыльцо, намереваясь отправится домой, меня снова выловил Аммо. А за его спиной, на лавке посреди двора и в кружении привычной компании ребят сидел Басов. И смотрел на меня в упор. — Опять вести с того света? — замялась я и вся покрылась мурашками в ожидании того, что меня ждёт. — Ну ты губу-то не раскатывай, — ухмыльнулся Аммо и показательно оглянулся на своего друга, — на этот раз с этого. — Понятно, — выдохнула я и принялась привычно покачиваться с носка на пятку, не в силах побороть внутреннее волнение. — Раз почтового голубя ты прихлопнула... — Я? — в шоке подняла я глаза на Рафаэля. — Ну не я же? — покачал головой. — Бедная птица, такой бесславный конец — в урне. — Но я... — Короче, сегодня в шесть вечера. Кинотеатр «Сити-Синема». Вот билет, — и парень протянул мне цветную картонку, а я её на автомате приняла. — Да или нет? — Что? — непонимающе подняла я глаза на Аммо. — Ты придёшь? Ему тебя ждать? — Ну я... И зависла, не зная, как сформулировать то, что весь этот план изначально был обречён на провал. Вот только Рафаэль моё замешательство расценил по-своему. Ухмыльнулся как-то понимающе, почесал подбородок и выдал.