Мужчина снял галстук с замысловатым узором и положил его на стол, расстегнул несколько верхних пуговиц. Я следила за его пальцами как преданная собака, считывая каждое движение. У меня во рту пересохло от вожделения и страха перед более сильной особью. — Ты не ответила на мой вопрос. — Мужчина властно поманил меня пальцем. Чувствуя неладное, я стала искать телефон в сумочке, готовая набирать 911. Не знаю, что в голове у Бориса, но хорошего мне ничего не светит. — Будешь звонить малолетнему ухажёру? Борис оказывается рядом со мной, выдирает сумочку и бросает её на пол, заставляя меня в ужасе попятиться от него. Истории Али ожили, и Борис был точно таким Дьяволом, как его описывала подруга. — Заигралась, Мишель. Забыла с кем имеешь дело. Я тебе не француз, которого можно безнаказанно дёргать за усы. Нельзя разводить меня на бабки и заигрывать с молодым мальчуганом. Придётся выбрать что-то одно. — Борис неправильно истолковал мою встречу и решил, что я кручу роман со Степаном. Если бы я знала, что мужчина следит за мной, то флиртовала менее очевидно. Выдыхаю с неким облегчением, постепенно завладевая ситуацией. — Я уже сказала, что это была деловая встреча. — повторяю упрямо. — Твоя дочь попросила меня узнать кое-что для неё, я и выпытала информацию. — Моя дочь решила тебя и под меня подложить, чтобы ты выпытала у меня нужную ей информацию? — цепкость Бориса пугает меня до колик в животе. Мужчина видит всех насквозь. У него в глазах рентген с детектором лжи. Но хуже, что я невольно выдаю планы Али. — Нет. — смотрю прямо в глаза, делаю всё, чтобы он не распознал ложь, но по нахальной улыбке понимаю, что не получается. — С тобой само собой как-то получилось. — Ты лжёшь, Конфетка. — Борис запускает пятерню в волосы и крепко хватает меня за их основание, заставляя меня шипеть. — Я прекрасно знаю, почему Василиса вернулась такая покладистая, хочет подложить мне какое-нибудь дерьмо. Она же с детства неуправляемая, взбалмошная, как и её отец. Не умеет ценить то, что ей дают. Протянешь руку, оттяпает по локоть. — Не смей говорить так о ней. — ударяю коленом Бориса в пах. Смелость приходит из ниоткуда. Я загораюсь вся, сжимаю руки в кулаки. — Она мне сестра. Не по крови. Нет. А по духу. Я убью за неё, понятно? Борис не улыбается и не смеётся, к моим словам он отнесся со всей серьёзностью. Ему как будто даже понравилась моя преданность Али. — Ради Бога. Играйтесь на здоровье. — Мужчина выпрямляется, и у меня подгибаются ноги. Он тяжело дышит после моего удара. — Только предупреди подругу, что, если переступит черту и навредит моему бизнесу или карьере, башку ей откручу. Ясно? — Ага. Или выдашь замуж за кого повыгоднее? Или попробуешь сам залезть? — обхватываю себя руками, напоминаю в первую очередь себе, кто такой Борис и что он из себя представляет. Я поддалась эмоциям, нужно возвращаться на орбиту и трезво мыслить. Борис кривится от моих слов. — Залезть? На пигалицу? Остынь. Василиса не в моём вкусе. — мужчине становится смешно от моего заявления, а меня всю передёргивает от слов Бориса. — Правда? Тебе больше по вкусу несовершеннолетние? — прижимаюсь к стене и жмурюсь. Становится страшно после моего вопроса. Я пугаюсь, боюсь, что ударит. Но Борис подходит ко мне вплотную, прижимает к стене и запускает руки под платье, поглаживая бёдра и пытаясь успокоить. Его прикосновения практически нежные. — Я похож на любителя несовершеннолетних девочек? — Спрашивает он хрипло. Заставляет посмотреть на него внимательнее. Ответ однозначно «нет», но я верю Али, она бы не стала лгать. — Проучил дуру один раз, чтобы перестала провоцировать и лезть на хуй. Насиловать её никто не собирался. Ты проси лучше свою подругу, что она вытворяла до этого, как приставала ко мне. — Не верю! — пытаюсь оттолкнуть Бориса от себя, но он уже стаскивает с меня платье, разрывает его и приспускает лифчик, вываливая грудь. Его глаза жадно пожирают налитые холмики, так и просящиеся к нему в ручки. — Нет… — Да… Ты хочешь меня не меньше моего. Не упрямься, детка. Наши отношения касаются только нас. — Для усиления убедительности рука Бориса двинулась вниз, приспустила кружевные трусики и через мгновение я почувствовала в себе два его пальца, и простонала. Убедившись, что я влажная, мужчина убрал их и стал двигаться к клитору. Он определённо знал, что нужно делать и умело этим пользовался. Несколько минут он не убирал руки от клитора, от чего я непроизвольно начала поднимать таз на встречу наглым пальчикам, как кошки во время весенней течки. Я очень хотела почувствовать Бориса в себе. Он медленно начал раздвигать половые губы, но тут же вернулся обратно. Я извивалась, и готова была умолять, чтобы он вошёл в меня, но он всё не делал этого. Я посмотрела на него умоляющим взглядом, он видимо понял, чего я хотела, и сказал: — Ну же, скажи, что хочешь меня, Мишель. Я опешила от собственной слабости перед ним и выпалила: — Да пошёл ты. Борис резко изменился в лице, прищурился и недовольно процедил: — Зря, Конфетка. Это ты зря. Борис взял меню за руку и потянул в сторону бархатного дивана. Сел на него и дёрнул меня на себя, так что я упала к нему на колени и оказалась в занимательном положении «раком». Одной рукой он держал обе мои, а второй не жалея стал хлестал по оттопыренным ягодицам. Я прикусила язык, чтобы не кричать в сласть, мы оба осознавали, что мне это нравится. Он доминировал, я подчинялась. Через минуту, наигравшись в своё удовольствие, Борис изменил тактику, и я снова почувствовала его руку в причинном месте. Он снова гулял там, так и не проникая в меня, из-за этого я текла, как кошка по весне, и не знала, что делать. — Ну что, Мишель, продолжим играть или уже потрахаемся? Я не смогла ответить, боялась открыть рот. Мои губы могли предательски выдать что-нибудь порочное и одобрительное. — Молчание, знак согласия? — издевательски интересуется Борис. — Моя маленькая шлюшка… Дёргаюсь от оскорбления, но мужчина удерживает меня на месте. — Жарковато у тебя. Распоряжусь, чтобы установили завтра кондиционер. — Борис толкает меня вперёд, пристраивается сзади. Я слышу звон ремня и хлопок от оттянутой резинки трусов. Он резко входит в меня и наматывает кулак на волосы, заставляет запрокинуть голову и смотреть на его лица, когда он трахает меня. Борис сразу берёт высокий темп, который заставлял меня максимально глубоко прогибаться. Без растяжки я, наверное, бы сломалась на двое. Мужчина не жалеет меня, дерёт как перед последним днём жизни. То и дело наклонялся ко мне и шепчет на ухо: — Нравится? Хочешь ещё? Ответом ему были мои громкие стоны. Он не сбавлял темп и толчки становились всё быстрее и глубже. Я изнемогала. И уже через несколько минут почувствовала, как приятная волна окутывает моё тело, я на секунду замолчала и издала последний стон, который свидетельствовал о том, что я кончила. И Борис вместе со мной, заливая меня солёным семенем. Повалившись на кровать, я зло глянула в его сторону. Борис развалился на бархатном диване как царь, смотрел на меня с ухмылкой. Мужчина стащил брюки и трусы, положил руку на член и провёл ладонью по вздыбленной плоти, готовой ко второму акту. — Ну чего сидишь? Иди ко мне. Покажи, что умеешь. — я облизала губы, борясь с диким желанием запрыгнуть на его член с разбега. Мне хотелось поскакать на красивом мощном члене. О. Борис был хорошо награждён. Толстый член с идеальной длиной и красивой головкой. Его можно было выставлять в музее как эталон. — Детка, не порть вечер… Василиса Я ждала, что Змей придёт за ответом, и мы сможем поговорить. Но он не появился ни в назначенный день, ни на следующий. Возможно, Ярослав решил так наказать меня и бросить дважды: сам и как Змей. Мишель тоже была сама не своя и, судя по тому, что отчима не было дома второй день, попала в его сети. Мама сходила с ума, звоня ему каждую минуту. Красивая жизнь ускользала у неё из-под носа. Сергей был в командировке в Китае, благо он не видел истерики и не проклинал меня и подругу. Я два дня сидела в комнате, держа телефон и ожидая звонка. Ярослав растоптал гордость, прошёлся трактором, не оставил ничего целым. Первым желанием было позвонить Матвею и броситься к нему в объятия, переспать с парнем на зло всем личностям моего старого друга, чтобы знал как лгать мне, но потом я заставила себя успокоиться и быть рассудительнее. Частично Мишель права, мы с Ярославом не в отношениях, чтобы он хранил мне верность. Я оттолкнула его сама. Плюс, он единственный делал всё, чтобы найти меня, когда мама отправила меня в Париж. Он беспокоился обо мне и любил по-своему своей странной любовью. А я? Мне было трудно разобраться в своих чувствах. У меня определённо что-то было к нему, но чётко сформулировать что именно — я затруднялась. Устав анализировать всё, я оделась и поехала вечером в проклятый бар «Змеиное логово», надеясь там найти Ярослава и поговорить с ним. Не зная, как полагается выглядеть в таких случаях, я решила надеть чёрные джинсы, просторную футболку и кроссовки. Удобно и не вызывающе. Никого соблазнять я не собиралась. Возле бара стояли всё те же вышибалы с каменными лицами. Увидев меня, они чуть ли не прыснули со смеху. — Малая, детские утренники проходят по другому адресу. — Видимо девушки в кроссовках с собранными волосами и не накрашенные тут не котировались. — Я к Змею по делу. — С вызовом говорю им, выпячивая грудь вперёд. Посмотрю потом на их лица, когда они поймут, кому хамили. — Да конечно. К Змею по делу ходят совершенно другие девочки. — недвусмысленный намёк задевает меня. Отшатываюсь назад. Прозвучало как пощечина. Сколько девочек к нему ходит? — Так что ноги в руки и матай отсюда. Сколько? Девчонок? Ходит? Кобелина. — Скажите, пожалуйста, он здесь? — Мне было необходимо понимать, Ярослав в баре или где? Вместо ответа один из вышибал на радость толпе подхватил меня за шиворот и стал тащить прочь. Кто-то засмеялся от нелепости моего вида, от грубости я скрючилась в букву Г. Было над чем посмеяться. — Сука. — прошипела на выдохе и перехватила его руку, вывернула, уходя на болевой. Когда вышибала скрючился я ударила его с колена по лицу, слушая с наслаждением хруст переносицы. — Я тебе сейчас устрою детский утренник. Становлюсь в стойку, успокаиваю сердцебиение и начинаю наносить удары. Вальсирую вокруг него как учил Ярослав, ловко уклоняюсь от его попыток сгрести меня в охапку. Бью в солнечное сплетение, лицо и живот. Методично. Больно. Его напарник подбегает ко мне сзади, хватает и отрывает от земли. — Вот тварь. — выдаёт он, стискивая рёбра. Я собираюсь и бью затылком наугад, надеясь, что попаду в лицо. — Бешеная сука! Больная на всю голову. Он выпускает меня, зажимая нос ладонями. — Это тебе за бешен… — Вася! — знакомый голос останавливает меня. Мы все как по команде поворачиваемся к говорившему. Хмурый Змей, собственной персоной, стоит у дверей в заведение. — Какого чёрта ты творишь? Чёртов Годзилла умудряется выглядеть солидно даже в брюках — карго и толстовке. — Отстаиваю свою честь. — отвечаю ему в тон, жадно рассматривая Годзиллу. Смотрю на него как в первый раз. Высокий. Выше многих мужчин. Сильный. На вершине пищевой цепочки. Его всегда боялись за бешеный нрав и силу. А ещё, не знаю, почему не обращала внимание раньше, он чертовски красивый. Шоколадные волосы и голубые глаза. Убийственное сочетание. — Прости, Патрон, мы не знали, что ты реально знаком с ней. — оправдывается один из вышибал перед Ярым. — Я думал, что ей вообще нет и восемнадцати… Ой. Какой комплимент. Растекусь сейчас вся. Годзилла тяжело вздыхает и показывает жестом, чтобы я шла за ним. Срываюсь и бегу, пока он не передумал. Мы проходим через весь бар и заходим в скрытую комнату за баром, служащую ему кабинетом и по совместительству квартирой. Я успела сразу рассмотреть маленькую комнату с кроватью, на которой он точно трахался с бабами. Здесь же был совмещённый душ и туалет, кабинет, перетекающий в некое подобие кухни. — Чем обязан? — Ярослав садится в массивное кожаное кресло за столом, а я остаюсь стоять на поклоне перед ним. Не могу поверить, что передо мной государственный служащий.