— Ошибаешься. — Заставляю себя сделать выдох, делаю пару жадных глотков пива, чтобы протолкнуть ком в горле. — Просто он раздражает меня. Гонористый. Приволок сюда, не спросил, хочу или нет, бросил. А мне сиди тут. — Ну если так, могу познакомить тебя с одним толковым парнем. — Лена оживлённо выгибается. — Брат мой. Хороший парень, работает тоже с нами. Тридцать лет. Не женат. Детей нет. Мечтает о серьёзных отношениях с красивой девушкой. И не дурак, есть о чём поговорить с ним. — Вот так сразу? — А чего тянуть? Оглянуться не успеешь, тебе тридцать, сиськи обвисли и Ярославы уже не смотрят. Нормальные мужики давно при семьях. Так что, давай, сейчас Глеба позову, познакомлю. — Лена встала и оставила меня одну. Я не успела ничего ей даже вдогонку сказать. Не зря говорят, что рыжие женщины с моторчиком внутри, таких хрен остановишь. До меня донесся смех Ярослава, он веселился во всю со своими коллегами, забыв о моём существовании. Меня охватила тоска и чувство неправильности момента. Он должен был быть рядом со мной и смеяться СО МНОЙ. Раньше я всегда смеялась над девчонками липнувшим к парням, постоянно просящих уделить им минуту. Считала такое поведение унизительным, просто не понимала, зачем искать чужое внимание, когда тебе так хорошо наедине с собой и друзьями? Сейчас же в груди образовалась чёрная дыра, сосущая изнутри и просящая хотя бы кусочек внимания Годзиллы. Так и хотелось встать и утянуть его за собой. Мой же он. Мой. Мой же, да? — Вася, а вот и Глеб, я тебе о нём рассказывала. — Глеба я узнала сразу же, тот самый бармен, что отвозил меня с вещами в дом Ярого. Уморительно. — Глеб, познакомься, Василиса. Она вроде как работает у Ярослава недавно. — Ага. Работает. — Глеб чешет репу, бросая косой взгляд на Годзиллу. Он чуть ли не присвистывает при виде меня, понимая в какую ситуацию попал. — Ты иди, Лен, мы тут сами разберёмся… Не переживай. Спровадив сестру, Глеб становится у стола, открывает пиво и делает жадные глотки. — Я так понимаю, что ты теперь бывшая пассия Змея? — Пожалуй, это было последней каплей моего ангельского терпения, я, итак, вела себя великолепно на этом празднике жизни. Истончала воспитанность всем своим видом. — Есть такое. — Поднимаюсь на ноги, отставляя пиво. Стаскиваю толстовку и остаюсь в полупрозрачном топе, через который видны острые горошинки. — Жарко тут после пива. Программа развлекательная планируется на похоронном мероприятии или так и будем киснуть? Глеб не без интереса осмотрел меня, пробежал глазами. Я видела в его взгляде «хочу» и понимала по лицу Глеба, что он решил для себя, что «не могу». Для него было слишком рискованно связываться со мной. — Там сетка есть. Можно в пляжный волейбол сыграть. Иногда мы устраиваем матчи. — Так зови, сыграем. — Я собиралась выпустить пар. Раньше я никогда не играла в пляжный волейбол, но отлично играла в обычный, так что все шансы было выиграть. Все мужчины поддержали идею, всем хотелось посмотреть на потных девочек и трясущиеся сиськи. Лена ради брата отдала мне свои запасные шорты, в которые я переоделась. Поймав на себе взгляд Ярослава, я испытала ликование. Годзилла прищурился и недовольно оглядел мой наряд, особо задержавшись на телесном топе, выгодно очерчивающем мою немаленькую грудь. — Вася. — присвистнул Гоша, увидев меня. — Вы мне нравитесь всё больше. Желая обратно переманить взгляды коллег, остальные девушки тоже разделись. Мы стали делиться на команды. — Предлагаю делить на пары, парень девушка. — Говорит Ярослав, глядя мне прямо в глаза. Конечно, все соглашаются с его авторитетным словом. — Чур я с Глебом. — пропела я игриво, подмигивая Лене. Бармен пятнами пошёл, стараясь не смотреть на Ярослава, который поджал губы, но никак не стал комментировать мою активность. — А я чур с Ярославушкой. — заверещала брюнетка. От её «Ярославушки» я закатила глаза. Блевать охота. — Он самый сильный, мы точно победим! Первыми играли мы с Глебом против Степана и Лены. — Ребят, я в училище был капитаном команды по волейболу, поэтому… — Степан не успел понтануться своими студенческими достижениями, потому что я забила им гол с подачи. Мужчина усмехнулся. — Окей, игра будет горячей. Бились мы жарко со Степаном, бегали и прыгали так, что с меня семь потов сошло, но наша команда с Глебом победила. Если говорить честно, я выиграла эту битву. Все мужчины смотрели на меня с неприкрытым вожделением. Комплиментов я насобирала на три года вперёд. Лишь Ярослав молчал. — Василиса, дайте пожму Вам руку. — Степан вытер пот со лба. — По Вашему совершенному телу видно, что занимаетесь спортом, но я и предположить не мог, что Вы настоящий профессионал. — Спасибо, Степан. Я и сама восхищалась вашей подачей и трицепсами во время удара. — Последнее я добавила особо громко, одарила мужчину такой улыбкой, что он стал расцеловывать мою руку. Девушки недовольно шипели за спиной. Выцарапайте себе глаза, сучки. На одних сиськах далеко не допрыгать. Ярослав с брюнеткой быстро обставили противников. Годзилла двигался по полю лениво, быстро и точно. Он успевал отбивать мяч и ловить вечно падающую напарницу. Брюнетка специально оступалась, ложилась на песок, делала всё, чтобы Яр потрогал её. И сукин сын с невинным видом подыгрывал ей! В финале мы должны сыграть против друг друга. — Подождите, не начинайте. Схожу за пивом. Схватка будет жаркой. — И быстрой. — добавляю я, скрещивая руки. — Мы с Глебом за пять минут обыграем Вас. — Ничего у Вас не получится. Ярослав даже с такой неуклюжей как я обставит Вас. — Брюнетка берёт его под руку и показывает мне язык. — Потому что мы с ним настоящая команда, палочки твикс. — Меня сейчас стошнит. — тихо говорю и иду на подачу. Я уже не понимаю, зачем затеяла всю игру. Хотела заставить Ярого ревновать? А ревную сама как дура. Подбрасываю мяч, гипнотизирую его и ударяю со всей силы. Он летит точно в лицо брюнетки, врезается и ломает нос. Она всхлипывает и хватается за лицо, до конца не понимая, что произошло. Все ахают, а Степан давится пивом. — Ты… ты… — Девушка начинает плакать. Яр вздыхает и идёт за ней, разбивая мне сердце. Сжимаю кулаки, чувствуя себя лишней, незваной гостьей на этом празднике. — Извините. Я пойду. — бросаю и подхватываю вещи, бегу в раздевалку, чтобы переодеться и убраться отсюда подальше. Когда закрываю за собой дверь, прислоняюсь лбом к деревянной поверхности и начинаю беззвучно плакать. Обидно до жути. Это что получается, я не похожа на ту, кто может быть со всеми обожаемым Ярославом? — Василиса. — Грозный голос Годзиллы действует на меня удручающе, я начинаю плакать ещё сильнее. Он пришёл ругаться. — Открой дверь. — Иди к чёрту. — Если не откроешь дверь, я сломаю её. — Я знала, что он не угрожает просто так, поэтому послушно открыла. Годзилла вошёл ко мне внутрь, закрывая за собой и прижимая к стене. Глава 24 — Не хочу тебя видеть! — Стараюсь говорить тихо, чтобы меня никто не услышал. Пусть все и дальше думают, что мы просто коллеги. Сегодня же соберу все свои вещи и уеду подальше от скота. — Иди к этой прошмандовке и… Ярослав затыкает мне рот поцелуем, подхватывает под попу и отрывает от земли, чтобы сохранить равновесие и не упасть, мне приходится обхватить ногами его торс. — Не доверяешь? — В отличие от меня он в прекрасном расположении духа. — Что? — Мои глаза округляются сами собой, смотрю на него как на больного ублюдка. — Ты флиртовал, не обращал на меня внимание и… — Ты скрываешь ото всех о наших отношениях, стесняешься, что мы живём вместе. Я решил не ставить тебя в неловкое положение и не представлять как девушку. — Он говорил с явной насмешкой. Очередной урок для маленькой Васи, воспитательные приёмчики. Знаем, проходили. Чёртово эго Ярослава. — Иди ты лесом! — выгибаюсь дугой, потому что Яр запускает руку мне в шорты и нажимает пальцем на чувствительную точку. Оказывается, она пульсировала с момента прихода в яхт-клуб. — Вася же самостоятельная девочка. Ей не интересно мнение Ярослава. — Шепчет он заговорчески на ухо, начиная припоминать все мои слова. — Пьёт, что хочет, говорит с кем хочет, раздевается… Нравится оголять сиськи перед мужиками? Наказывая меня за флирт, он прикусывает мочку уха. Я вскрикиваю и тут же закрываю рот руками. Годзилла входит пальцем в мою девственную дырочку, и я машинально стенками сжимаю фаланг. В этот унизительный момент вот так сжимая его ногами я начинаю чувствовать правильность момента. Всё как будто становится на свои места, но вот только мне не нравится расположение этих самых мест и ролей. Гордость бунтует. Уступать деспоту я не собиралась. — Это не оправдывает твоего поведения! — Захлёбываюсь в эмоциях. — Какого поведения? Я не поддакивал, что ты моя коллега. Не тронул пальцем никого. — Ярослав продолжает играть с моим телом, доказывая, что сильнее и доминирует в наших отношениях. — Стоило нам прийти, так ты стала провоцировать меня. Зачем? — Ты пытаешься меня переделать под себя. — говорю так будто пробежала десяток километров, голос сбился от того, что Годзилла вытворяет между моих ног. И я покорно расставляю их шире, открывая полный доступ. — Хочешь сделать из меня пай-девочку! — А тебе разве самой не хотелось, чтобы тебя воспринимали как мою девочку? Мою сладкую маленькую Васю, чтобы все знали, что я трахаю тебя…М? Чтобы всем вокруг было понятно, что ты моя, а я твой… — Звучало дьявольски заманчиво. Пошлые словечки к собственному позору заводили меня. В этот момент я была готова расстаться с невинностью, жутко хотелось, чтобы Годзилла сменил палец членом и показал, что такое, когда тебя трахают. Чёрт. Кажется, мозг поплыл. — Не здесь. — мягко говорит он, стимулируя клитор и приближая оргазм. Видимо, моё поведение говорило за меня. Я покраснела, но не стала отрицать очевидное. — Не хочу, чтобы твой первый раз был в грязной кабинке. Оргазм превратил меня в послушный пластилин, я как панда обхватила Годзиллу и повисла на нём, не желая отпускать. Укусила за плечо, оставляя след, жутко хотелось сделать ему больно. Сначала я хотела прогнать его и уехать, а потом поняла, что стану жалеть о своих словах. У меня осталось не так много близких людей, чтобы я могла ими разбрасываться. — Я не хочу, чтобы меня считали твоей коллегой и рассказывали о всех твоих тёлках. — Обижено ворчу ему на ухо, утыкаясь носом в шею. Ярослав проводит рукой по моей голове. — И раздражают все эти рассказы о том, какой ты сердцеед. — Малышка, прости, я не девственник, но в свою защиту могу сказать, что женщин было много, но не с одной больше одного раза. Я отчаянно ждал, когда ты уже вырастешь и станешь полноценно моей.