— А ты смог бы узнать того человека? Монах покачал головой, глаза у него были открыты, но взгляд безжизнен. — Теперь я различаю только неясные тени. — Ну а голос, голос ты бы сумел узнать? Монах сильно вздрогнул. Привстал, прижал руку к груди. — Голос? Да, голос узнал бы. Он сидит у меня вот здесь, я слышу его у себя внутри всегда, днем и ночью, вот уже двадцать лет! Сотрем в порошок! Главный прокурор Бенти поднял глаза от бумаг и взглянул на Сильвию, сидящую напротив, по другую сторону письменного стола. — С ума сойти! Когда вы это получили? — Несколько часов назад. Я уже успела проверить сообщенные сведения: Аннибале Корво действительно является директором-распорядителем компании, которая построила четыре больницы и ведает их деятельностью. — И отхватил при этом сорок миллиардов лир комиссионных? — Да, через банк Антинари, который в то время находился под контролем Тано Каридди. Сумму поделили между восемью членами административного совета. А деньги были полученыв течение двух лет. Бенти взял оранжевый конверт (тот самый, который Тано велел Давиде опустить в почтовый ящик) и повертел его в руках. — И кто же мог быть столь любезен, что потрудился прислать нам эти документы? Сильвия пожала плечами: — Не имею ни малейшего представления. Бенти вздохнул. Он вновь стал перебирать лежавшие перед ним бумаги и перечитал ордер на арест, который заготовила и принесла ему на подпись Сильвия. — Аннибале Корво — весьма уважаемый, очень крупный менеджер. Так же как и другие члены административного совета: трое из них главные врачи, один — директор больницы, двое — известные подрядчики-строители, а двое инженеры… Что вы мне предлагаете? — Всех их арестовать. Стол, за которым сидел Корво, имел форму подковы. Он восседал в центре и заканчивал читать отчет. По левую и по правую сторону от него сидели по четыре члена административного совета. Когда дверь за его спиной растворилась и вошла Сильвия, Корво даже не обернулся. Но потом был все-таки вынужден оторваться от документа, который зачитывал, так как с шумом распахнулись и две другие двери и в зал вслед за Куадри и Треви ворвались с десяток полицейских в форме. Сильвия подошла к нему, веско оперлась ладонями о стол и смерила Корво взглядом. — Сожалею, что вынуждена прервать ваше совещание. Вы доктор Аннибале Корво? Тот сдернул с носа очки. — Да, это я, но не понимаю… — Вы арестованы по обвинению в злостном взяточничестве и мошенничестве. Также и все остальные, здесь присутствующие. У меня имеются ордера на арест каждого из вас. Корво резко поднялся со своего места. — Да это просто неслыханно! Как вы смеете себе позволять! Сильвия решительно его прервала: — Замолчите. Никто не спрашивает вашего мнения! Один из членов совета, самый старый из всех, бросил на нее испуганный взгляд. — Прошу вас, синьора, там, наверно, приехало телевидение. Будьте добры распорядиться, чтобы нас вывели отсюда через служебный вход. Сильвия многозначительно посмотрела на Куадри и Треви. — Я вас буду ждать у главного входа. Куадри вытащил из кармана джинсов пару наручников и помахал ими в воздухе. — А наручники будем надевать? — Да, на всех! Респиги вместе с дочерью Фьореллой смотрел телевизор. Сначала он увидел на экране Корво в наручниках, потом телекамеры показали, как двое полицейских засунули его в машину с мигалкой. Фьорелла сидела рядом и громко рыдала. Через час Респиги уже входил в роскошные апартаменты на последнем этаже отеля, высящегося на одном из холмов Рима. Эспиноза принял его, не скрывая глубокого удивления его приходом. — С твоей стороны довольно смело вновь тут появляться, после такого долгого перерыва. В последнее время обо мне не слишком-то хорошо пишут в газетах. Респиги был вне себя от ярости. Руки в карманах, он принялся мерить шагами комнату. — Как тебе, наверно, уже известно, арестован Корво. Ты должен сейчас же, немедленно вылететь на Сицилию. — Значит, ты еще не избавился от своей дурной привычки командовать? Респиги повысил голос: — Слушай, я вовсе не намерен тут зря терять время. Половину своей энергии я трачу на то, чтобы всегда и везде через силу улыбаться, — во всяком случае, казаться любезным, сердечным, воспитанным. Но с тобой-то, надеюсь, я могу не притворяться. Эспиноза кивнул и улыбнулся: — Это верно, я-то знаю, из какого ты теста сделан. Респиги пристально посмотрел ему в глаза. Во взгляде была нескрываемая тревога. — Необходимо во что бы то ни стало вытащить Корво, не то все может сорваться. Сколько времени у нас осталось в распоряжении? — Всего лишь пара недель. Если не успеем, эта африканская страна, о которой мы говорили, может заключить сделку с кем-нибудь другим. Респиги окинул взглядом открывавшуюся за окном широкую панораму города. Потом вновь повернулся к Эспинозе. — Все эта судья… Проклятая баба! Нельзя было ей позво… Эспиноза не дал ему закончить: — Да мы уже раз пытались. Но сорвалось. — С этим делом связаи Тано Каридди, не так ли? Эспиноза скривился. — Скорее всего — да. — Хорошо. Разыщи его, переговори с ним. Если будет необходимо, возьмем его в долю. Сейчас у нас нет другого выбора. — А потом? Респиги направился к двери и ответил уже с порога: — А потом… потом мы сотрем его в порошок!