Вскоре после этого прибыла Тиффани Джонс, гораздо старше, но точно с таким же коконом, и к трем часам дня, больница была полна. А они все прибывали и прибывали: отцы и матери привозили дочерей, девочки привозили маленьких сестер, дяди привозили племянниц, мужья привозили жен. В тот день по телевизору зала ожидания не смотрели игровые шоу, никакого Судьи Джуди или Доктора Фила. Только новости, и все они были о загадочной сонной болезни, которая затронула только тех, кто имел ХХ хромосому. Точная минута, полминута или секунда, когда заснувшая женщина рода Хомо сапиенс[70] перестала просыпаться и начала формировать свои наросты, так и не была окончательно определена. Основываясь на совокупных данных, ученые в конечном итоге смогли сузить окно до точки между 7:37 и 7:57 по Североамериканскому восточному времени.[71] — Мы можем только ждать, когда они проснутся, — сказал Джордж Алдерсон на Америка Ньюс. — И пока, никто из них не проснулся. Вот Микаэла Морган с более подробными новостями. 2 К тому времени, как Лила Норкросс прибыла к квадратному кирпичному зданию, в котором располагался департамент шерифа округа Дулинг, с одной стороны, и муниципалитет, с другой, все действующие лица были на месте. Помощник шерифа Рид Бэрроуз ждал на обочине, готовый принять арестованную Лилой женщину. — Веди себя хорошо, Эви, — сказала она, открывая дверь. — Я сейчас вернусь. — Буду вести себя хорошо, Лила, — сказала Эви. — Здесь и сейчас. — Она рассмеялась. Кровь из ее носа высохла до бордовых ниточек на щеках; большее количество крови, из раны на лбу, зафиксировало, словно лаком, перед ее волос, образуя небольшой павлиний хвост. Когда Лила выходила из машины, освобождая место для Рида, Эви добавила: — Трипл-дабл, — и опять рассмеялась. — Криминалисты уже едут к трейлеру, — сказал Рид. — Также ОВРА[72] и патрульный автомобиль номер шесть. — Хорошо, — сказала Лила, и потрусила к двери участка. Трипл-дабл, — подумала она. Ах да, вот что это: по крайней мере, десять очков, десять передач и десять подборов. И это то, что девушка сделала вчера вечером на баскетбольном матче, та, на которую пришла посмотреть Лила. Девушка, она подумала о ней. Ее звали Шейла. Девушка не виновата. Шейла виновата. Ее имя стало первым шагом к… чему? Она не знала. Она просто не знала. И Клинт. Чего хотел Клинт? Она знала, что не должна переживать, учитывая обстоятельства, но она переживала. Он был настоящей тайной для нее. Пришел знакомый образ: ее муж, сидит на кухне, глядя на вязы во дворе, бегая большим пальцем по костяшкам кулаков, неуловимо морщась. Давным-давно она перестала спрашивать его, все ли с ним в порядке. Просто размышляю, всегда говорил он, просто размышляю. Но о чем? Или о ком? Это были банальные вопросы, не так ли? Лила поняла насколько устала и как ослабла, словно вывалилась из своей униформы и растеклась по обуви, пока шла те двадцать или около того шагов от полицейской машины к ступенькам участка. На неё внезапно свалился вопрос: если Клинт не был Клинтом, то кем была она? Был ли кто-нибудь из них настоящим? Ей нужно было сосредоточиться. Двое мужчин были мертвы, и женщина, которая, вероятно, их убила, сидела на заднем сидении полицейской машины Лилы, в крайней степени возбуждения. Лила могла быть уставшей и слабой, но только не сейчас. Оскар Сильвер и Бэрри Холден стояли в главном офисе. — Господа, — сказала она. — Шериф, — сказали они почти в унисон. Судья Сильвер был старше Бога и шатался, словно на шарнирах, но не страдал от недостатка мозгов. Бэрри Холден зарабатывал на жизнь для себя и своего племени женщин-иждивенцев (одна жена, четыре дочери), подписывая завещания и контракты, и ведя переговоры по страховым расчетам (в основном с этим пресловутым Дрю Т. Бэрри из Страхового агентства Дрю Т. Бэрри). Холден также был одним из полудюжины адвокатов Трехокружья, которые служили в качестве общественных защитников на ротационной основе. Он был хорошим парнем, и Лиле не потребовалось много времени, чтобы объяснить, чего она хотела. Он был согласен, но нужен был аванс. Он сказал, что хватит доллара. — Линни, у тебя есть доллар? — Спросила Лила своего диспетчера. — Это будет выглядеть смешно, если я сама найму адвоката для женщины, которую арестовала за двойное убийство. Линни протянула Холдену доллар. Он положил его в карман, повернулся к судье Сильверу и произнес своим самым лучшим голосом, припасенным для зала суда: — После того, как Линнет Марс от имени арестованной, только что взятой под стражу шерифом Норкросс, внесла аванс, я ответственно заявляю что… как ее зовут, Лила? — Эви, но это не точно. Называй ее Эви Доу. — Что Эви Доу может быть передана под опеку доктора Клинтона Норкросса для психиатрической экспертизы, экспертиза должна состояться в Дулингском исправительном учреждении для женщин. — Пусть будет так, — бойко протараторил судья Сильвер. — А окружной прокурор? — Спросила Линни от своего стола. — Что скажет Янкер? — Янкер заочно согласен, — ответил судья Сильвер. — Не раз спасал его некомпетентное сало в зале суда, могу сказать это с полной уверенностью. Я приказываю немедленно перевезти Эви Доу в Дулингское исправительное учреждение и задержать там на … как насчет сорока восьми часов, Лила? — Пусть будет девяносто шесть, — сказал Бэрри Холден, очевидно, чувствуя, что он должен сделать что-то для своего клиента. — Я не возражаю против девяносто шести, судья, — сказала Лила. — Я просто хочу держать ее где-нибудь, где она больше не причинит себе вреда, пока не получу ответы на свои вопросы. Линни заговорила. По мнению Лилы, она стала какой-то занудной. — Не будет ли Клинт и начальник Коутс возражать против новой гостьи? — Это я беру на себя, — сказала Лила, и снова подумала о своей новой заключенной. Эви Доу, таинственная убийца, которая знала имя Лилы, и которая что-то там лепетала о трипл-дабле. Очевидно, совпадение, но нежелательное и не ко времени. — Давайте продержим ее здесь еще немного, чтобы взять отпечатки пальцев. Кроме того, Линни и мне нужно отвести ее в одну из камер и нарядить в кое-какую одежду. Рубашка, которую она носит, должна быть оставлена здесь, как улика, а это все, что на ней одето. Я не могу отвезти ее в тюрьму с голой задницей, не так ли? — Конечно же, нет, как ее адвокат, я не могу не одобрить эти действия, — сказал Бэрри. 3 — Итак, Жанетт, что случилось? Жанетт считала, что Клинт сделал первый ход. — Хм, давайте посмотрим. Ри сказала, что ей приснился сон о пожирании пирога с Мишель Обамой. Оба — тюремный психиатр и заключенная-пациент — делали неторопливые круги по прогулочному дворику. Там было пустынно в это время утра, когда большинство заключенных были заняты на различных работах (столярка, производство мебели, техобслуживание, прачечная, уборка помещений), посещали занятия по подготовке к выпускным экзаменам в том, что было известно, как Дулингская исправительная школа, или просто лежали в своих камерах и убивали время. К верхней части комбинезона Жанетт был прикреплён Дворовой пропуск, подписанный самим Клинтом. Это возлагало на него полную ответственность за неё. Все было в порядке. Она была одной из его любимых пациенток-заключенных (одна из его домашних питомцев, сказала бы, раздраженно начальник Дженис Коутс), и наименее проблемной. По его мнению, Жанетт должна была находиться не здесь — не в другом заведении, а за пределами подобных заведений вообще, разгуливающая на свободе. Это было не то мнение, которым он бы мог поделиться с Жанетт, потому что вряд ли это приведет к чему-то хорошему? Это были Аппалачи. В Аппалачах вы не закрывали глаза на убийство, неважно, была ли это первая или вторая степень. Его вера в отсутствие вины Жанетт в смерти Дэмиана Сорли была такой вещью, о которой он никому не хотел рассказывать, кроме своей жены и, возможно, даже ей. В последнее время Лила казалась немного отрешенной. Немного занятой. Сегодня утром, например, хотя это, вероятно, потому, что ей нужно было немного поспать. Ванесса Лэмпли рассказала о перевернутом грузовике с кормом для домашних животных на Маунтин-Рест-Роуд, это случилось в прошлом году. Насколько вероятно, что за несколько месяцев произошло два одинаковых, странных несчастных случая? — Эй, доктор Н., вы тут? Я сказала, что Ри… — Снился сон об ужине с Мишель Обамой, понял. — Это то, что она сказала сначала. Но она это придумала. Ей приснился сон об учителе, который сказал ей, что она находится не в своей аудитории. Тревожный сон, не так ли? — Может быть. Это была одна из примерно десятка заготовок, которые он держал для ответа на вопросы пациентов. — Эй, Док, вы думаете, Том Брэди[73] может сюда приехать? Произнести речь, раздать автографы? — Может быть. — Вы знаете, он мог бы подписать какой-нибудь из этих маленьких игрушечных футбольных мячей. — Конечно. Жанетт остановилась. — Что я только что сказала? Клинт подумал об этом, потом засмеялся. — Попался. — Где вы сегодня, Док? Вы опять это делаете. Пардон за то, что я, типа, проникаю в ваше личное пространство, но дома все в порядке? С неприятным внутренним чувством, Клинт понял, что он больше не был уверен, что это так, и неожиданный вопрос Жанетт — ее понимание — был тревожным. Лила ему солгала. Не было никакой аварии на Маунтин-Рест-Роуд, только не этой ночью. Он вдруг осознал это. — Дома все в порядке. А что я такого делаю? Она сделала хмурое лицо, подняла кулак и побежала большим пальцем по костяшкам. — Когда вы это делаете, я понимаю, что вы куда-то отбыли или что-то типа того. Как будто вспоминаете драку, в которой участвовали. — А, это, — сказал Клинт. Это было слишком близко к истине. — Старая привычка. Давай поговорим о тебе, Жанетт. — Моя любимая тема. — Звучало неплохо, но Клинт знал подоплеку. Если бы он позволил Жанетт вести разговор, они провели бы весь этот час на солнце, говоря о Ри Демпстер, Мишель Обаме, Томе Брэди, и ком-то, кого еще она смогла бы пристегнуть к разговору в спонтанной ассоциации. Когда дело доходило до спонтанных ассоциаций, Жанетт была чемпионом. — О'кей. А что тебе снилось прошлой ночью? Если мы собираемся поговорить о снах, давай поговорим о твоих, а не Ри. — Не помню. Ри тоже спросила меня об этом, и я ответила ей то же самое. Думаю, это все тот новый препарат, на который вы меня подсадили. — Итак, ты говоришь, что не помнишь сон. — Да… наверное… — Жанетт смотрела на овощные грядки, а не на него. — Это может быть из-за Дэмиана? Ведь тебе он довольно часто снился.