Не попробовать ли сзади? Там всего слабее он{37}. {38} Священники победили философов не в интеллектуальных диспутах, а как боксер шахматиста — хрясь оппоненту доской по голове, а потом сразу в морду ему, в морду! И все, полная победа. Лежачего, для порядка, еще пнули, чтобы, как пел Шариков: Глазик выколю Другой останется Чтобы знал, говно Кому кланяться{39} Сериал На первом вселенском соборе основным вопросом было выяснить природу Бога. Одна группа государственных христиан стояла за теорию единого Бога, вторая — Бога-Троицы. Разгорелся спор. Перед Константином встал вопрос: какую группу поддержать? Церковь учит, что императором двигала жажда истины, что он возлюбил святое христианство и искал его чистоты. Но реальным мотивом было извлечение политической выгоды. Император решал, на чью сторону встать, чтобы получить максимальную пользу. На тот момент большинство населения империи было языческим. Значит, теория многобожия больше соответствовала умонастроению жителей империи. Поддержав сторонников Троицы, можно убить двух зайцев — угодить язычникам и христианам. Мотивируемый такими мыслями, император принимает решение в пользу Троицы. Его мнение объявляют истиной, дарованной Святым Духом, сошедшим на Константина первым. Церковь говорит, что он хоть и был языческим жрецом на тот момент, но это не мешало ему контактировать с небом напрямую, потому что он был власть. А всякая власть от Бога. Так через Константина истина открылась всем остальным соборянам. Но при этом на соборе нашлось несколько человек, на которых, как утверждает Церковь, не сошел Святой Дух. Они отказались признать мнение императора истиной и продолжали стоять на своем — утверждать, что Бог по своей природе един, а не троичен. Всех их объявили еретиками и преступниками, и прямо с собора отправили в ссылку в дикие места, где смерть была очень вероятной. Так закладывались основы послушания. Чтобы все понимали, какие ждут перспективы тех, кто выступает против власти от Бога. Возникает вопрос: как же тогда Церковь может называть решение собора принятым единодушно и единогласно, если по факту единогласия не было? А вот как: при подсчете голосов учитывались только голоса христиан. Христианами считали тех, на кого сошел Дух Святой. Показатель сошествия Духа: добрый христианин не мог идти против власти от Бога. Если шел — верный признак, что он искушен сатаной и его покинула благодать. Голос такого человека не учитывали, ибо учитывались голоса только верных христиан. По этой логике любое решение собора могло быть только единогласным. Другим оно просто физически не могло быть. Даже если бы 90 % соборян были против, и только 10 % «за», все равно получалось, что 100 % христиан «за». Потому что только проголосовавшие «за» считались христианами. А все остальные считались искушенными нечистым духом. По религиозному и светскому закону несогласных обвиняли в двух преступлениях. Первое — против Бога. Сопротивление власти от Бога приравнивалось к сопротивлению воле Бога. Второе — против правителя. Несогласие с императором было оскорблением величества — тягчайшим преступлением, за которое могли распять. И только по великой милости императора еретиков не распяли, а всего лишь отправили в ссылку. Атмосферу вселенских соборов копировали съезды КПСС, где любые решения власти встречали «с чувством глубокого удовлетворения, сопровождавшегося долгими и продолжительными аплодисментами, переходящими в овации». Сейчас такое присутствует в Северной Корее. Несогласных нет, полное единодушие и согласие… Через десять лет политическая ситуация меняется. Потакание язычеству, игра и нашим, и вашим создает опасные тенденции. В народе многие начинают думать, что христианство — это многобожие, потому что богов, оказывается, не один, а три. Плюс император, в статусе сына Юпитера, которому поклоняются язычествующие христиане. А если сыну Юпитера поклоняются, то и самому Юпитеру тогда нужно поклоняться. Обозначилась явная угроза превратить государственное христианство в обычное язычество. Опасность просматривалась в том, что традиционные христиане перехватят инициативу, и проблема, которую уже преодолели, поднимется с новой силой. Придворные аналитики говорят императору, что теория Троицы для этой ситуации разрушительна. Необходимо объявить истиной теорию единого Бога. А теорию Троицы сделать ересью. Константин соглашается с доводами. Но как отказаться от теории, если во всеуслышание было заявлено, что она дарована Святым Духом? Советники подсказывают: нужно усомниться в присутствии Святого Духа на Никейском соборе. Исходя из полученных советов, император поручает придворным богословам разобраться, а действительно ли на Никейский собор сходил Святой Дух? Засучив рукава, богословы приступают к внимательному изучению обстоятельств дела. И выясняют, что на собор 325 года ничего свыше не сходило. Молитвы соборян Бог не услышал. Но они этого не поняли и самочинно выдали свои решения и мнения за информацию от Бога. По вновь открывшимся обстоятельствам император собирает новый вселенский собор. Правда, сам он на него не поехал. Неудобно носителю абсолютной истины говорить сначала одно, потом другое. Константин вместо себя посылает представителей. В 335 году в городе Тире собрались многие из тех, кто десять лет назад был в Никее. Чтобы не ошибиться, как в прошлый раз, и не принять свое мнение за божественную информацию, соборяне более тщательно молятся о снисхождении благодати. Когда все убеждаются, что Святой Дух точно сошел, им открывается, что у Бога одно лицо, а не три. Ошибка прошлого собора с помощью прозорливого императора Константина выявлена. На этом основании решения Никейского собора объявляют разбойничьими, лукавыми и ошибочными. Новые решения объявляются божественным даром небес. Тут тоже нашлись люди, на которых благодать не сошла, и они, искушенные сатаной, воспротивились решению, дарованному Духом Святым. Это обстоятельство перевело их из христиан в статус еретиков, отстаивающих, по словам Церкви того периода, сатанинскую ересь, что Бог есть Троица. По установившейся доброй традиции еретиков прямо с собора отправляют в ссылку. А тех, кого туда послали с предыдущего собора десять лет назад, тех возвращают. Бывших еретиков объявляют праведниками. Они занимают места бывших праведников, ставших после Тирского собора еретиками. Следующий император Констанций, сын Константина, запомнился тем, что во время конфликта с епископами, указавшими на противоречие его решений канону, вытащил меч из ножен, ударил им по столу, за которым сидели епископы, и сказал: «Вот вам канон». После такого внушения все христианские начальники поняли, кто определяет истину. Никто не смел противоречить верховному языческому жрецу. Государственные христиане не шли за свои убеждения на смерть. Они могли лишь приватизировать чужие заслуги. А если среди них и находился смутьян, он сразу переходил в разряд еретиков. Констанций собирает в Милане в 355 году собор, где все участники подтверждают истину Тирского собора о природе Бога — что он не троичен, а един. И вторично осуждают Никейскую ересь, что христианский Бог есть Троица. Опять подтверждают, что эту истину открыл Святой Дух. Решение собора на 100 % совпало с мнением императора, что выглядело абсолютно логично: если власть от Бога, ее мнение отражает волю Бога. Руководство небесное в виде Святого Духа, сходившего, по утверждению Церкви того времени, на два предыдущих собора, всех наставляло на путь истинный. Но и сатана не дремал, как пишут летописцы. Многие все равно продолжали держаться теории Троицы, несмотря на утверждения Церкви и зафиксированную ею информацию свыше. Но вот приходит к власти император Феодосий — последний император Римской империи. По решительности и упорности — Сталин того времени. Вождь СССР заявлял, что империи нужно политическое единство и единомыслие в идеологической сфере. На этом основании всех, кто в прошлом хоть немного противоречил генеральной линии товарища Сталина, отправляли в лагеря или ставили к стенке. Кто противоречил линии партии в настоящем, тех чуть ли не на месте расстреливали. Феодосий тоже заявляет, что ему нужно единомыслие в религиозной сфере, чтобы спаять империю в монолит. Когда одна часть думает, что Бог троичен, а другая, что един, а третья вообще состоит из язычников, для единства нет места. Чтобы получить монолит, нужно всех привести к единому мнению. Самым оптимальным способом достигнуть цели Феодосий считает запретить гражданам иметь свое мнение. В рамках этой инициативы он выпустил специальный указ, запрещающий думать о том, о чем власть уже подумала. При поддержке Феодосия{40} издается книга Панарион, где перечисляются христианские учения, не признающие над собой власти государственного христианства. Все эти учения называются не иначе, как ереси. Учение Платона и многих других античных философов также определяются еретическими. Феодосий находит оптимальным строить монолит на идее троичного Бога. Троичная теория была гибче теории единого Бога, и значит с большей зоной покрытия. Для ее внедрения нужно отменить официальную позицию Церкви, что Бог един. На тот момент теория единого Бога была позиционирована святой истиной. Для преодоления этого момента Феодосий прибегает к испытанной технологии — ставит перед придворными богословами задачу выяснить, а действительно ли Святой Дух присутствовал на тех соборах, которые отменили теорию Троицы? Госслужащие в рясах улавливают, куда ветер дует, и принимаются за привычное дело — поднимают и изучают архивы с целью выявить, не было ли на соборе проявлений ереси и наущений от нечистого духа. Как и следовало ожидать, очень скоро они обнаруживают, что на Тирском и Миланском соборах не было… догадываетесь кого? Согласно полученным феодосиевскими богословами данным, на тех соборах царило единодушное нечестие и злонамерение. А вот единства соборян в Боге не было. Богословы-аналитики докладывают Феодосию о результатах экспертизы. Как только правитель узнает, что еретики на прошлых соборах выдали за истину свои разбойничьи решения, чем вводили добрых христиан в заблуждение, его возмущению нет предела. Будучи ревностным христианином, как пишут историки, он решает исправить ситуацию. В 381 году созывает Константинопольский собор. Его открывает молитва о схождении Святого Духа. Соборяне просят Бога помочь разобраться в сложных вопросах. Когда все убеждаются, что благодать на этот раз абсолютно точно сошла на них, и теперь в этом ни у кого нет никаких сомнений, им открывается свыше, что природа Бога троична. Получалось, решения Никейского собора — истина. А решения Тирского и Миланского соборов — ложь, ибо они пришли не от Бога, а от его противника. Как только это вскрылось, возмущенные соборяне единодушно постановляют признать соборы, на которых не было благодати, разбойничьими. На этом основании лишить их статуса вселенских. Принятые ими решения о природе Бога предать анафеме. Все со слезами на глазах славили мудрость императора-провидца, которого Бог в трудный час послал народу, чтобы через него просиял свет церковной истины. Царило полное единодушие — несогласных не было. Никого не пришлось этапировать в ссылку. Чтобы закрепить успех, Феодосий выпускает очередной указ о запрете рассуждать на темы, по которым вселенский собор вынес решение. Кто имел собственное мнение, тех ждало жесткое наказание. Так истина в очередной раз поменялась местами с ложью. В 393 году этот правитель запретил олимпийские игры — языческие игрища. Еще через два года Феодосий отменил Миланский эдикт о свободе вероисповедания. В его правление пышным цветом расцветают казни как средство подавления инакомыслия. Церковь говорит, что с принятием империей христианства гонения на христиан закончились. Это не так. Гонения закончились на приносящих жертву христиан. Остальных продолжали гнать. Власть не может не гнать тех, кто ослабляет империю. Гонения не могли остановиться в силу природы государства. Государственная система по-прежнему была «деревом», и закон об оскорблении величества продолжал работать. При Феодосии гонения на «неправильных» христиан по массовости и жестокости, как минимум, не уступали языческим, как максимум, превосходили их. Оно и понятно, Нерон, Аврелий, Диоклетиан и прочие язычники-императоры гнали врагов империи. А христианин-император Феодосий гнали врагов Бога. Почувствуйте разницу. В этот период растут гонения не только на традиционных христиан, именуемых теперь еретиками, но и на язычников, предпочитавших веру своих отцов. Уничтожаются культурные и научные памятники. В конце IV века христианские активисты по указанию епископа Феофила сжигают 26 000 свитков греческих философов. В конце VI века Папа Григорий I приказывает сжечь работы многих античных авторов. С XI века гонения неправильных христиан полностью ложатся на плечи Церкви. Но для соблюдения формальности сама она не будет выполнять грязную работу. Она будет смиренно просить власть наказать инакомыслящих христиан «без пролития крови и отрубания членов». В переводе на человеческий язык это означало сжечь заживо. Религиозное оправдание аутодафе (акта веры) всепрощающая Церковь найдет в словах Христа: «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» (Ин. 15:6). Представители концепции «не судите, да не судимы будете» осуждали людей на мучения до смерти за то, что они дерзали самостоятельно мыслить. Последнее сожжение состоялось, по одним данным, в Мексике в 1815 году, а по другим — в Европе в 1825-м. После Феодосия императоры не меняли свое мнение о природе Бога. Но если бы следующий за Феодосием правитель изменил его, нет оснований полагать, что придворные богословы не задались бы традиционным вопросом: «А правда ли, что?..» Но богословы не остались без работы. По мере смены политической ситуации власть меняла свои взгляды по вопросу: что есть христианская истина. Церковь штамповала нужные решения и не могла не штамповать — ее архитектура была выстроена так, что противоречить власти она технически не могла. «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует». Если епископ вдруг противоречил власти, были в истории Церкви такие, его лишали сана и посылали в ссылку. На место бунтовщика вставал тот, кто заранее был согласен с любым мнением «власти от Бога» и готов менять его по первому слову. Поэтому новая истина провозглашалась столько раз, сколько власть меняла свои взгляды. В истории нет ни единого случая, чтобы мнение Церкви противоречило мнению власти{41}. Когда власть увидела, что население превращает христианство в язычество, а иконы — в объекты поклонения (аналог идолов), она созвала в 754 году собор. На нем епископам Святой Дух открыл, что иконы — богопротивное оскорбление христианской веры. Начались облавы на почитателей икон. Иконописцам отрубали пальцы, варили руки в кипятке. Поверх ликов рисовали свиные и собачьи морды. По империи прокатилась волна разрушений статуй, фресок, мозаик и любых изображений божественного мира. В этот период набирает силу возникший при странных обстоятельствах ислам{42}. Появляется угроза слияния христианства с исламом, в котором запрещены любые изображения людей и животных, а также Бога и святых. Чтобы отделиться от ислама, власть в 787 году проводит новый вселенский собор. На нем по большей части собираются те же епископы. Святой Дух открывает им новую истину: оказывается, иконы все же богоугодные, а не богопротивные. Это решение политическое, смысл которого — защитить христианство от поглощения исламом. Начинаются облавы на иконоборцев. Им вливают в горло свинец, ломают руки, которыми они ломали иконы. Иконы вновь становятся священными. В 813 году складывается новая политическая ситуация. Реакция на нее — отмена решений предыдущего собора, лишение его звания вселенского и признание истиной собор 754 года. Новая ситуация 843 года вынуждает решения собора 754 года отменить, а сам собор лишить звания вселенского. Постановили собору 787 года возвратить вселенский статус и признать его решения истинными. Это уже становится не смешно… Наученное горьким опытом, население доставало или прятало иконы, в зависимости от ситуации. Иконы стали чем-то вроде флагов: обыватели вывешивали/прятали их, в зависимости от того, чья партия победила — иконоборцев или иконопочитателей. Нет нужды говорить, что все решения неугодного собора объявлялись исходящими от духа нечистого, а все решения угодного собора — вдохновленными Святым Духом. Все это неизменно сопровождалось изысканиями придворных богословов, и все они непременно опирались на непоколебимые факты. Все было строго по закону. Церковному. Язычество