Если представить две формы жизни, возникшие в разных мирах с разными законами физики, у них будет настолько же разное мышление, насколько разные законы этих миров. Мы считаем признаком разума мышление на известных принципах. Если жизнь мыслит на иных принципах, человек не сможет воспринимать ее разумной. Допустим, внутри черной дыры существует разумная жизнь, какая-нибудь мыслящая гравитация. Ее логика будет в той же степени отлична от нашей, в какой законы нашего мира отличны от законов черной дыры. Ее обитатели будут в той же мере недееспособны понять наш мир, в какой мы недееспособны понять их мир. Мы относительно друг друга будем как компьютерные программы на разных протоколах — не увидим друг друга. Физики говорят, что бытие черной дыры за горизонтом событий. Информации из нее невозможно получить. Аналогично и наш мир для обитателей черной дыры за горизонтом событий. По косвенным признакам мы можем зафиксировать наличие дыры, но никогда не сможем понять ее природу. Потому что происходящие внутри нее процессы не только для наблюдения невозможны, они нашему пониманию недоступны. «Должен вам сказать, что мы вовсе не хотим завоевывать Космос. Мы хотим расширить землю до его границ. Мы не знаем, что делать с иными мирами. Нам не нужно других миров, нам нужно зеркало. Мы бьемся над контактом и никогда не найдем его. Мы в глупом положении человека, рвущегося к цели, которая ему не нужна. Человеку нужен человек!»{121}. Итог логических изысканий на 100 % предопределен точкой отсчета. Отталкиваясь от разных аксиом, я буду получать разные истины. Но что же тогда истина? Попытки найти разумный ответ похожи на утверждение: «я лгу». Мои мысли как люди на рисунке Эшера «Подъем и спуск», где одна шеренга людей идет вверх по замкнутой в круг лестнице, а вторая вниз. И сколько бы они ни шли, никто никогда никуда не придет. Потому что лестница из другого бытия. Не имеет значения, куда идти, вверх или вниз. Направление не меняет результат. Я думал, что иду вверх, к истине. С тем же успехом мог идти в обратную сторону — вниз. Понимание этого факта пронзило меня как молнией. Чтобы выпукло показать мысль, спрошу: почему вы считаете часть кирпича меньше целого? Вопрос кажется глупым. Очевидно же, что часть меньше целого. Но все же, почему вы в этом уверены? На такую настойчивость хочется ответить эмоционально: если кто-то сомневается, что часть меньше целого, может проверить утверждение через опыт — поделить любую свою вещь на части, и потом сравнить полученное с бывшим целым. Убедительный аргумент, но все же… Он применим только к нашему миру, где действуют известные физические законы. Если бы действовали другие законы, у нас были бы другие мышление и логика. Например, если бы вместо силы гравитации действовала сила отталкивания… При делении одного предмета надвое получалось не две половинки предмета, а два целых предмета… При соединении двух одинаковых вещей они сливались в один объект{122}. Если бы мы наблюдали подобное в нашем мире, у нас было бы иное представление о здравом смысле. Нам было бы очевидно, что деление кирпича надвое два полноценных кирпича. А соединение двух кирпичей в итоге дает один кирпич. На этом основании у нас была бы безукоризненная математическая логика: 1+1=1; или 1:2=2. Сейчас мы не представляем, как можно не понимать, что 1+1=2. Но живи мы в мире с другими физическими законами, нам так же было бы сложно представить, как можно не понимать, что 1+1=1; что 1:2=2. Истины нашего мира — не абсолютные истины, а всего лишь истины нашего мира. Для мира с иными законами они абсурд. До массовых компьютерных игр эта мысль была сложна к пониманию. Но сейчас, когда виртуальная реальность вошла в каждый дом, утверждение, что истина не сама по себе, а формируется программой, стало очевидным. Наша привычная реальность, традиционно именуемая материальным миром, есть не более, чем следствие программы «физические законы». Любая компьютерная реальность, традиционно называемая виртуальностью, тоже опирается на программу, только другую. «— У нас, — сказала Алиса, с трудом переводя дух, — когда долго бежишь со всех ног, непременно попадешь в другое место. — Какая медлительная страна! — сказала Королева. — Ну, а здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать, по меньшей мере, вдвое быстрее!»{123}. В программе нашего мира прописано притягивание предметов к земле и вращение электронов вокруг ядра атома. Если в программе виртуальной реальности прописано, что соединение слона с розой даст розового единорога, так оно и будет. Если там прописано, что осколки разбитого глиняного кувшина превращаются в бабочек, все так и будет. И как по законам нашей реальности камень падает на землю, так по законам той реальности осколки превратятся в бабочек. То и другое будет закономерностью. Чудом будет, если камень в нашем мире не упадет на землю, а в том мире осколки не станут бабочками. Реальность — это соответствие программе (законам, по которым живет реальность). Чудо — это или изменение программы, и как следствие, изменение реальности. Или второй вариант — проявление неизвестных законов. Чтобы вырваться за рамки законов физики, программы, формирующей наш мир, нужно игнорировать здравый смысл, рожденным соответствием этим законам. Например, прямая — это кратчайшее расстояние между двумя точками. Пространство наполнено микро и макрообъектами. Их гравитационное поле искажает пространство. В строгом смысле пространство кривое. Поэтому самый краткий путь между двумя точками не может быть прямым. Прямая, проведенная в реальном мире между двумя точками — это кривая. Но если не привязываться к действительности, то силы гравитации можно игнорировать. И тогда прямая, как бы, пронзит кривое пространство. Дорога из одного города, отделенного горами от другого, пойдет не кривой по горам, а прямой по туннелю. Но стоит допустить, что пространство можно деформировать, не важно, распрямлять или искривлять, как путь из одного города до другого можно сократить до нуля, исказив пространство соответствующим образом. И тогда кратчайшее расстояние между точками сведется к нулю. И прямая в таком случае будет не кривой и не идеальной, а точкой. И что тогда прямая? На этот вопрос невозможно ответить, потому что прямая — это что угодно, в минимуме, до точки, в максимуме до бесконечности. Попытки рационально ответить на онтологические вопросы ведут к противоречиям и в никуда. Чтобы увидеть глобальную бесперспективность этого занятия, представьте, вы с помощью законов, действующих в рамках одной виртуальной игры, хотите постигнуть логику всех существующих игр и логику программистов, создавших эти игры, и логику мира, в котором живут эти программисты. Будут чудовищно умножаться идеи и мысли, не лезущие ни в какие традиционные ворота, но познать Целое на этом пути невозможно. То, что мы вкладываем в понятие «знание», сводится к знанию программы. После всего сказанного впору повторить за Сократом: «Я знаю, что ничего не знаю». Я на краю утеса, и передо мной бездна, для описания которой нет аналогий и фантазий. Она страшит своей беспредельностью, и привлекает одновременно. Перед открывшимися горизонтами я в беспомощности, так как понимаю, что традиционное «понимать» не подходит сюда. Это уже не интеллектуальная паника — это ужас. Он сравним, когда не понимаешь, что делать, чтобы защитить себя. Нацисты в лагерях смерти ставили такие эксперименты. Они наказывали людей не за вину, а методом случайного выбора. В обычных условиях выполнение законов защищает тебя от неприятностей. Появлялся смысл соблюдать закон. В новых условиях для этих надежд не было места. Тот факт, что ты выполняешь закон, никак тебя не защищает. Если не выполняешь, растут шансы на наказание. Исчезает сама возможность иметь хоть какой-то смысл и к чему-то стремиться. Заключенные этой группы становились даже не животными, а походили на ходячие растения. Аналогично и относительно ситуации, когда понимаешь, что ты ее не понимаешь и не можешь понять. Через логику я пришел к утверждению, что с помощью логики можно познать только мир, родивший эту логику. За пределами мира-родителя его детище, логика, не работает. Образно говоря, круглая логика в квадратном мире беспомощна. Весь познавательный инструментарий, каким я обладаю, годится для понимания существования внутри игры. Относительно программы, формирующей реальность игры, которая за границами игры, он абсолютно не годится. Существование есть ощущение, и его невозможно осмыслить, опираясь на аксиомы, потому что аксиомы суть ощущения. Будут другие ощущения, будут новые аксиомы. Опираясь на них, я иначе осмыслю бытие и выведу новые «истины». Но они будут так же бесконечно далеки от истины, как и сегодня. Только далеки с другого бока. Я понял, что ошибаюсь на фундаментальном уровне. Мои предыдущие рассуждения исходили из того, что есть Целое, под которым понималась совокупность существующего + причина существования. Сейчас я считаю, что понятие «Целое» — продут обыденного мышления, оперирующего привычными штампами. Оно неприменимо к онтологии так же, как механистическая логика неприменима к квантовым эффектам. Целое абсурдно и бессмысленно в своей сути, как «самая большая цифра». Намерение охватить ВСЁ сродни желанию выразить бесконечность цифрой. Я отрицаю это понятие не потому, что причина существования вне юрисдикции разума и недоступно к пониманию. Если бы это было так, Целого не было бы только для разума, так как он оперирует только с существующим, но объективно оно было бы. Я же говорю, что Целого не существует безотносительно возможностей разума — оно невозможно как понятие. Даже если считать Целым только все существующее, с признаками, координатами и качествами, игнорируя причину существования, его тоже нет. Потому что существующее неотделимо от наблюдателя. Мыслить Целое, значит, мыслить существующее + наблюдателя. Но если наблюдатель существует, кто будет наблюдать наблюдателя? Если никто, его не существует, и существования тоже не существует. Если наблюдателя будет кто-то наблюдать, кто будет наблюдать наблюдателя, наблюдающего за наблюдателем? Невозможно нигде остановиться и сказать, что вот Целое охвачено. Как с примером про написание своей биографии, ее невозможно написать, потому что нужно писать о себе, пишущем свою биографию, и так до бесконечности. Охватить можно только то, что имеет границы. Не важно, четкие физические контуры бриллианта, или нечеткие, как у облака на небе или Солнечной системы. Или умопостигаемые, как у черной дыры или точки сингулярности в момент Большого взрыва. Важно, что границы отделяют одно существующее от другого, что позволяет их мыслить. Мы можем мыслить наше физическое тело или Солнце, язык или галактику, холод или математику, потому что у всех у них есть границы. Целое по своей сути не имеет границ, ибо оно ВСЕ, и потому не отделено ни от чего. Его невозможно мыслить. Фраза «охват Целого» оксюморон. В ней столько же смысла, сколько в квадрате без углов. Можно хоть лбом об стенку биться, но Целого не существует, ибо существование есть фиксируемое. Разум тут в тюрьме с бесконечно толстыми стенами. Можно сколько угодно прорубать в них тоннель, выйти наружу все равно никогда не удастся. После такого заявления появился риск обогатить мир еще одной книгой, насколько толстой, насколько и пустой в смысле практического применения. А самому примеряться к жизни по шаблону и выполнению программы «текущая жизнь». Думать, как эффективнее влиться в толпу бодрых и не очень обывателей, чтобы деньги зарабатывать, дом строить, дерево сажать, детей рожать, и потом в этой суете помереть, так и не поняв, зачем жил. Большинство такая программа устраивает. Ничего не имею против, желаю трудовых успехов и счастья в личной жизни. Мне же от такой перспективы не по себе. Но если нет цели, ничего не остается, кроме как жить обывателем. Умным или глупым, богатым или бедным, вверху социальной пирамиды или внизу — все это неважно. Важно, что даже самая жирная жизнь не имеет смысла, когда в ней нет цели. Когда просто живешь как плесень и все. «В том мире толстомясые счастливцы всю жизнь живут в довольстве. Все нужды удовлетворены, кроме одной. Нет цели»{124}. Единственный шанс уклониться от медленных челюстей системы — ухватить суть окружающей реальности и сделать вывод, который будет целью и смыслом жизни. Но в каком направлении идти, чтобы выйти на свет — я этого очень долго не понимал. Обыденное мышление вело в тупик. Искать выход нужно было за рамками. Смутно я видел курс, но он казался мне слишком безумным. Когда я окончательно уперся в тупик, передо мной встал выбор: или отказаться от своего взгляда на мир, или стать безумным. На практике последнее означало мыслить без поправки на желание выглядеть нормальным в глазах почтенной публики. Я подумал, что не такая и большая плата быть сумасшедшим в глазах досужих обывателей за возможность найти смысл жизни. Я расконсервировал абсурдное направление, приготовиться стать для всех сумасшедшим, и начал думать без всяких ограничений. Весной 2019 года количество превратилось в качество. Не скажу сейчас, что мне абсолютно все ясно. Далеко не все. Но я вышел из тупика и в предельно крупных штрихах составил взгляд на мир. Мое мировоззрение нуждается в уточнениях, но его достаточно, чтобы вывести из него генеральное направление жизни, а также фундаментальные понятия добра и зла, нормы и табу, шкалу ценностей и прочее. Так как из моего понимания реальности вытекает цель, не достижимая в одиночку, я ищу сторонников. Чтобы люди стали сторонниками, они должны понимать информацию и разделять вытекающую из нее цель и параллельные выводы. Предлагаю ознакомиться с моим взглядом на окружающую реальность, вытекающую из него цель и ценности. Переосмысление Представьте планету, населенную разумными слепыми людьми. Слепота для них — такая же норма, как для нас зрячесть. Их объективная реальность — что фиксируют четыре чувства: осязание, вкус, слух и обоняние. Для них не существует цвета, звезд или неба. В их голове нет соответствующих образов и слов для этих форм существования. И вот однажды на этой планете произошел генетический сбой — родился зрячий человек. Он начал говорить о цветах, звездах и небе. Для слепых это выглядело бредом. Все решили, что у него психическое расстройство. Обследование установило источник расстройства — две выпуклости на лице (глаза). Диагностировав проблему, добрые люди провели операцию и удалили глаза. Прооперированный человек исцелился — стал таким же нормальным и полноценным гражданином общества, как все — стал слепым. У нас, в отличие от воображаемой планеты слепых, на одно чувство больше — у нас есть зрение. Как слепые уверены, что нет никаких звезд, потому что у них нет чувства, с помощью которого они могут их зафиксировать, так мы уверены, что за границами наших чувств нет никакого бытия. Наша уверенность имеет те же основания, что и у слепых. Чем быстрее слепые расстанутся с уверенностью, что мир ограничен их чувствами, тем быстрее они увидят звезды. Чем быстрее мы расстанемся с верой, что реальность — это что нам привычно считать реальностью, тем объективнее будет наше понимание мира. С этой позиции я смотрю на окружающий меня мир, данный мне в ощущениях. Я гляжу на звезды, вижу идущего по улице человека, ощущаю свое тело, телефон, мокрость дождя, обоняю запах цветов и прочее. Совокупность этого — объективная реальность. На каких основаниях я могу быть уверен, что все фиксируемое реально существует, а не аналог картинки на мониторе? Как было сказано, когда я гляжу на утюг, в мозг попадает не утюг, а набор сигналов, из которых мозг создает образ, определяемый как утюг. Утверждение, что зафиксированные образы есть реальность , держится на тех же основаниях, на каких уверенность средневековых жителей, что Солнце крутится вокруг Земли. Проще говоря, на привычке считать, что все привычное есть истина. И доказывать эту «истину» детскими аргументами из серии, какими пользовался Ленин в споре с солипсистами. Они говорили, что мир иллюзия, а Ленин отрицал, и в качестве аргумента предлагал оппонентам удариться головой об стол, чтобы они убедились в его реальности. Наверное, такие аргументы убедительны для тех, чья мысль заперта в тюрьму привычных истин. Но для человека, способного подняться над обыденной очевидностью, такие аргументы смешны. Они показывают уровень мышления того, кто ими оперирует. Кажется, я веду к солипсизму (учение, что окружающий мир есть иллюзия). Но нет, я нахожу его недодуманным. Солипсизм утверждает, что есть настоящая реальность, и она вне наших чувств. А данный нам в ощущениях мир есть не реальность, а иллюзия. И если реальность — это то, что существует, а по солипсизму существует только бытие вне материи, получается, иллюзия есть реальность, а что мы зовем реальностью, то иллюзия. Это похоже на нагромождение слов, в которых никакого конструктива нет. Вместо него эквилибристика слов, умножающих туман и уменьшающих понимание. На этой базе черное можно назвать белым, но нельзя сформировать мнение, что же есть бытие. Но с другой стороны, в солипсизме есть часть истины. Действительно, единственное, в существовании чего невозможно сомневаться — это в своих ощущениях и мыслях. Еще более сильное в своей непривычности утверждение — нет ни единого шанса считать, что что-то из того, что потенциально может мной наблюдаться, возможно, вне моих чувств и мыслей. Любой зафиксированный мной образ будет в границах моих чувств или мысли. Из этого следует, что максимально близкое к истине понимание природы реальности — это понимать ее как сон. Данная в ощущениях реальность, люди, моря, горы, телефон на столе, запах, дождь за окном и все прочее, имеет природу сна. Подчеркиваю, я не говорю, что наблюдаемая реальность есть сон. Я говорю, что у нее природа сна. Все, что мы фиксируем во сне и наяву — все дано в ощущениях. Наблюдаемая во сне реальность менее яркая, наблюдаемая наяву более. Но четкость прорисовки не показатель реальности и иллюзии. В противном случае нужно будет признать сверхреалистичную трехмерную графику-голограмму реальностью, а внешний мир иллюзией. Или признать, что видимый через матовые стекла мир иллюзорен, а через прозрачные тот же мир уже реальность П редставляя наш мир наблюдаемым во сне, мы максимально понимаем его природу . Я даже думаю, что сон дан не для того, чтобы мозг отдыхал (это слишком обыденное объяснение). Мозг никогда не отдыхает. Во сне он тоже активен. Сон дан как подсказка для понимания природы реальности, чтобы увидеть выход на другой уровень игры. Предметы, объекты и явления во сне не отличаются друг от друга. Холодильник, запах розы, люди, солнце, звезды и все прочее, с одной стороны, реальность, данная в ощущениях. С другой стороны, никаких объектов в традиционном смысле нет. Есть только ваши чувства. Если вы прекратите ощущать, наблюдаемый вами мир тут же исчезнет. Кампанелла в XVII веке сказал, что «Всякое знание есть знание наших собственных состояний». Наблюдатель есть основа наблюдаемого мира. Без него мира не может быть. Наблюдатель можно расширять ощущаемую и осмысливаемую область, мир, но не может выйти за ощущения и мысли. Нельзя мыслить вне мыслей и чувствовать вне чувств. Это, примерно, как в компьютерной игре, как бы далеко и глубоко вы не продвинулись в познании виртуального мира, вы всегда в рамках компьютера. Аналогично и тут, если вы опустились до элементарных частиц и поднялись до охвата Вселенной, то ни на йоту не вышли за границы мира — за ваше мышление и ощущения. Наблюдаемая вами реальность внутри вас, как сон внутри сновидца, а виртуальный мир внутри компьютера. Наблюдаемых на мониторе образов в традиционном смысле нет. Есть информация, создающая образы — мигающие по алгоритму пиксели. Наблюдаемых во сне образов тоже нет. Мир вокруг нас — наше наблюдение, наш сон. Это значит, разницы между объектами реального мира, какими бы они ни казались разными, не существует. Нет никаких физических объектов и явлений в традиционном смысле. Есть только структурированная информация. Бытие по природе едино и неделимо, как совокупность пикселей на экране. Напомню, что таким представляли мир древние — представители Элейской школы. Парменид считал его монолитным и единым, а наблюдаемые изменения понимал не как реальное движение, а как иллюзию, порождаемую нашими чувствами. Они улавливают не бытие, а его тень, которую древние называли эйдосом бытия. Если вплотную рассматривать монитор, образы на нем исчезнут. Будут видны только пиксели. Если еще дальше углубимся, увидим элементарные частицы. А еще ниже ничего не увидим. Глубже будет только информация, не улавливаемая вне своих носителей. Аналогично и с нашим бытием, по мере уменьшения наблюдателя, видимые образы будут исчезать. Если человек уменьшится до размера нейтрино, он ничего не увидит из того, что видит сейчас. Мир для него исчезнет абсолютно, как прерванный сон. Самый маленький образ — элементарная частица; самый большой — бесконечное пространство Вселенной. Образ бесконечно большого одинаково хорошо умещается в нулевое пространство, как и образ бесконечно малого. Чтобы принять это, реальность нужно понимать не физикой, а информацией — симуляцией реальности. Наш язык не годится для оперирования такими понятиями, как язык кухарки для квантового мира. Нет подходящих слов для четкого выражения мыслей, а всякая аналогия хромает. Попытка детализировать вместо ясности увеличивает многословие и умножает сущности. В этой ситуации оптимально ловить только направление мысли и контур идеи. Термин «симуляция» серьезно сбивает с толку и запутывает. Симуляция и есть реальность. Но только не та реальность, что принято считать реальность, а совершенно другой тип бытия, понимание природы которого улавливается через природу сна. Это заявление серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Оно означает, что нет прошлого и будущего. Если я во сне или компьютерной игре вижу факты, доказывающие существование прошлого и неизбежность будущего, это не означает, что прошлое было, а будущее будет. Это значит, в игре есть история про прошлое и будущее, подтвержденное аргументами, созданными, чтобы подтверждать эти утверждения. Если в моем сне или компьютерной игре был Большой Взрыв и жили фараоны, и в подтверждении этого существует Вселенная и пирамиды, это не означает, что все так и есть. Это не реальнее слов сказки «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был…». Да, в сказке есть такие слова, но они никак не доказывают, что тридевятое царство реально существует. Существует история про царство, но она не доказывает, что само царство было или существует. Если в моем сне существует Вселенная и пирамиды, это не означает, что был Большой Взрыв и жили фараоны. Все это лишь прописано в программе. Все аргументы в пользу традиционного понимания реальности не выдерживают никакой критики. Невозможно привести ни единого доказательства, что мир существует вне зависимости от наблюдателя и был до него. Любые факты не более, чем ощущения Я. Возникает вопрос: что есть Я, которое видит гигантский сон — наблюдает, фиксирует, ощущает и мыслит ? Сказать, что «Я» есть личность — пустые слова, потому что, а что есть личность? Где она находится? Кажется, личность в мозгу или ДНК. Но с чего вы взяли, что мозг или ДНК есть? Если во сне вы видите мозг, из этого не следует, что наблюдаемый вами образ существует. Если вы во сне видите в микроскоп свою ДНК, это не значит, что образ существует. Ничего из того, что фиксируют или могут зафиксировать наши чувства, не годится на роль «Я». Единственное, что годится — душа. Но это религиозное понятие предельно неконкретно. Оно не улавливается чувствами и мыслью, потому что мыслить, значит, укладывать в форму, а душа за раками формы, и потому неуловима для мысли и чувства. Это просто слово без всякого конкретного наполнения (общие слова не в счет).