Хотя, возможно, мне кажется, что это когда-нибудь случится… Прости… Но почему-то, когда ты умер, мне стало не интересно, ты перестал сопротивляться… Осталось еще кое-что… Но… Во мне правда есть хорошая сторона… Вообще, она отключилась в тот момент… Потому что совсем бессильна… Вам все еще интересно? Не перестали еще читать мое художество? Открою тайну: Почему же именно наш бедный Илья? Чистая случайность…» — Бред какой-то. Ну, что я могу сказать, — начал Вадим, после двухминутного молчания. И снова тишину нарушил глубокий вздох Марка. — И это дурацкое многоточие. Этот вздох олицетворял не безысходность, как это обычно бывает. Этот вздох означал у него чувство какого-то стояния на месте. Ему нужен был разгон или какое-то яркое событие, чтобы за него зацепиться, и вот оно. Эта записка одновременно значила для него очень многое и одновременно ничего, для него это была пустышка, ненужный клочок бумаги, потому что Марк был уверен, что на ней не будет никаких отпечатков. Но все-таки он позже отправил записку на экспертизу, где его предположение все-таки подтвердилось. Вадим достал из ящика в столе небольшой прямоугольный пакетик, куда поместил записку. — Это бред какого-то сумасшедшего… — сказал Вадим и посмотрел на Марка. — И вот с этим придурком мы имеем дело? — Нет, погоди. Мне кажется, это вовсе не бред, вот если по подробнее разобраться…. Знаешь, ты просто никогда не умел глубоко вникать в текст, Вадим. — Что бы мне хорошо вникнуть в текст, мне нужно прочитать его хотя бы два раза, и без твоих дурацких комментариев, — сказав это, Вадим потянулся и с неохотой оперся локтем о стоящий рядом стол, положил подбородок на свою раскрытую к верху ладонь и отдал Марку записку. — Главное сейчас не начать паниковать, и не рассказывать всем о найденном. Ну вот смотри: во-первых, написано так, чтобы не понять, какого пола наш убийца, а во-вторых, вот эти слова «как оказалось я люблю убивать…» это говорит о том, что убийца пытается нам показать, что у него не все в порядке с головой. Явно, что он или она делает это намеренно, но не факт, что так есть на самом деле. — А это значит, что он или она убьет кого-нибудь еще, — продолжил за него Вадим. — Верно, именно так убийца и думает. Но про поклонников и про то, что его обманули, это и в самом деле бред какой-то, я пока не могу понять, к чему он это написал? Ладно, про улики все понятно, про извинения к Илье более-менее тоже. Хотя то, что это чистая случайность мне как-то не верится. Но… Мне не нравится эта строка, — тут Марк провел большим пальцем, начиная сверху листа, еле-еле до касаясь до пакетика, внутри которого лежала записка, и опустил палец до той самой строчки, которая ему не понравилась. Далее он развернул листик в другую сторону, чтобы показать строку Вадиму. — Посмотри на вот это: «Осталось еще кое-что…». Выглядит довольно странно. Убийца мог иметь в виду какие-то ложные улики или опять же следующее убийство или еще что-то, пока я не знаю. — Ну, хоть что-то мы узнали, — с обнадеживающим последующим вздохом, явно копируя Марка, произнес Вадим. — Вообще, мне кажется, что главной целью убийцы было показать то, что он или она может быть где-то даже рядом с нами. Ведь листок лежал сверху и его никто не взял. И этот кто-то побывал здесь до нас безо всякого шума или до сих пор находится в полицейском участке. Мы же не видели, кто приносил эти бумаги, верно? Нужно это выяснить, — сказал Вадим и взял опять кружку в руки, чтобы допить свой уже холодный кофе. — Тем более искать здесь посторонние отпечатки пальцев — это более чем бредово, так как здесь каждый день целый «зоопарк» проходит. — Да, ты прав. Но все равно от этой записки будет мало пользы. Я понимаю, если бы она была собственноручно написана, — начал говорить Марк. — Если убийца решил нам дать эту записку, значит, может и не сейчас, но потом она нам пригодиться все-таки может. — Точно, точно, — одобрил Вадим. II. Визит За окном пошел дождь, Марк уже ничего не делал, он просто сел на бежевый диван, стоящий вдоль стены, и думал о чем-то. Детектив сфотографировал записку, а затем переписал ее к себе в планшет, потом все закрыл и продолжил думать. Вадим же растянулся на кресле, допил до конца остывший кофе и поставил кружку на стол. Звук соприкосновения кружки и стола раздался по всему кабинету, а если прислушаться, то можно было с легкостью услышать эхо. Воцарилась недолгая тишина, теперь ее лишь нарушали звуки ударов капель об окно. Вадим Игнатьев незаметно для себя начал погружаться в сон, Марк это увидел и решил ему не мешать. Как вдруг кто-то постучал в дверь. Вадим немного вздрогнул от неожиданности, открыл глаза, и переглянулся с Марком. Детектив Игнатьев хотел сказать: «Войдите!», но не успел, дверь распахнулась. — Мне сказали, что я смогу найти вас здесь, — с этими словами в кабинет вошла Марина Евсеева. Сначала она посмотрела на Марка, потому что вопрос был адресован именно ему, а потом ее взгляд перешел и на Вадима, но сразу же перескочил снова на Марка. Она явно не хотела его здесь видеть, в тот раз он и так произвел на нее впечатление асоциального неуравновешенного человека. Именно так она и считала. — Чем могу помочь? — спросил Вадим, резко дернув голову вверх, чтобы сбросить с правого глаза волос, растущий из его челки. Конечно, он понимал, что она обращается не к нему, но ему захотелось повыстебываться, после вчерашнего. Марина опять посмотрела на него как на идиота, и сказала: — Вообще то, это серьезно, — ответила она Вадиму. Он все еще сидел и выдерживал на своем лице надменный вид. Между ними была явная вражда. К тому же он надеялся немного вздремнуть, но она разрушила его планы своим приходом. — Присаживайтесь и рассказывайте, что хотели, — сказал Марк, явно стыдясь за своего родственника. Детектив Игнатьев встал с дивана и прислонился к столу. Диктофон его остался дома, поэтому пришлось взять ручку и блокнот. Но он записывать не хотел. А Вадима же нужно было чем-то занять, чтобы он никому не мешал, поэтому Марк дал ему ручку с блокнотом, и сказал более злым тоном, чтобы Вадим все-таки немного попридержал коней. — Не поможешь? — спросил его Марк, на что Вадим ничего не сказал, а просто взял блокнот с ручкой, и написал на первой открытой странице большими буквами: «НЕ ГОВОРИ О ЗАПИСКЕ» и показал Марку, на что он кивнул и показал рукой, определенным жестом, чтобы Марина начинала. — Вроде примерно неделю назад, а точнее приблизительно шесть дней назад я встречалась со своей знакомой Маргаритой Хогиной. В общем, мне нужно было надеть перчатки, и я дала подержать ей свою сумку, в которой лежала моя связка ключей, состоящая из ключа от верхней комнаты и двое ключей от входной двери. А сегодня утром я заметила, что ключи от нашего дома потерялись, — сказала торопливо Марина. — Вы это только сегодня заметили? То, что ключи пропали, — спросил Марк, а следователь Игнатьев в этот момент что-то черкал в блокноте. — Просто я обычно редко ими пользуюсь. Когда я на машине, тогда я с другими ключами. А эти были запасные и лежали все время в моей сумке. — А вы не могли их где-то в другом месте потерять? — задал вопрос детектив. — Нет, так как я ими редко пользовалась, я их из сумки почти не доставала. Только лишь изредка проверяла их наличие. Но тогда я была на машине, и перед отходом я их не проверяла, потому что была уверенна, что они на месте. Да и другие ключи у меня были в куртке, но я их выложила за ненадобностью. — То есть, может быть, что их уже не было в сумке? — Я не знаю, я лишь могу сказать, что я их оттуда никогда не вынимала, они точно были там. Но мне вспоминается, что до нашей встречи все-таки я их проверяла, — ответила Марина. — Хорошо, но как же вы тогда попали обратно к себе домой, если ключи у вас украла Маргарита. — Мне открыла дочь, — ответила она, сидя на бежевом диване, и смотря точно в глаза Марку. Он же на долю секунды замолчал, потому что понял, что все не совсем сходится, и поэтому он решил напрямую спросить у Марины об этом. — Я знаю, что следователь Игнатьев вас вчера спрашивал, не подозреваете ли вы кого-нибудь? На что вы ответили, что подозреваете Маргариту Хогину. Почему вы тогда назвали ее имя? Если вы говорите, что обнаружили пропажу ключей только сегодня? Значит, все-таки случилось что-то еще? — Да, тогда я имела в виду другое, — по лицу Марины было видно, что она не очень хочет об этом говорить. — Что другое? — настаивал Марк. — Поймите, сейчас лучше ни о чем не умалчивать. — Тогда, когда я с ней встретилась, она была сама не в себе. А все потому, что ей нужны были деньги, а я не могла ей их дать, чисто принципиально. Дело в том, что где-то полгода назад, она уговорила нас с Ильей купить большой дом. Но у меня было предчувствие, что мы его не потянем, но все-таки мы решили его купить, да и к тому же для нас неплохо снизили цену на него. И все равно мы взяли на себя слишком много. Мы были почти на нуле, и у нас, скажем, была последняя надежда — это Анатолий, он мог себе позволить нам помочь. Но он послал нас куда подальше, потому что он был изначально против этого дома. — И чем все закончилось? — спросил Марк, чтобы немного поторопить Марину. — Нам просто повезло, все обошлось. Илью тогда повысили, мы даже купили машину в кредит, а когда еще и мне недавно добавили заработную плату, так как я успешно задала на повышение квалификации, то решила встретиться с Маргаритой, чтобы похвастать. И тогда, когда мы встретились, она стала говорить о каких-то препаратах, о том, как бы избавиться от Анатолия, ведь Илья его единственный наследник и все в этом роде. А все потому, что я ей сказала о том, что у нас до сих пор с этим домом дела обстоят плохо, хоть я и сдала на повышение квалификации. Но я отказалась и из-за этого поругалась с Ритой, а теперь она в отместку убила Илью. Мне так сразу казалось, но это было слишком странно, что из-за обычной ссоры она могла это сделать, поэтому я тогда не стала пояснять мои подозрения насчет нее. Но когда я не нашла ключи, тогда все мои предположения подтвердились, — хоть Марина говорила и объясняла детективам все очень разборчиво и спокойно, но было видно, как ее руки немного подергивались, ведь Марина все-таки нервничала, потому что она думала, что если ключи и в самом деле у Риты, то она могла прийти в их дом в любую минуту. — Хорошо, мы обыщем ее квартиру, а вы, лучше возвращайтесь к родственникам, если что-нибудь узнаем, то мы сообщим. Можете написать ваш номер телефона? — попросил Марк. Марина залезла в карман и достала маленькую бумажку из него с ее номером. — Здесь все есть, — Марина дала маленький листик детективу, на котором уже был написан ее номер. — Хорошо, — Марк взял его, затем подошел к двери и открыл ее. Марина вышла. — Тогда идем за ордером? — воскликнул Вадим, встал с компьютерного кресла и отдал Марку блокнот. — Она так долго все это рассказывала. Я даже устал писать. — Да что с тобой, Вадим? Что ты на нее так взъелся? Я тебя первый раз таким вижу, — сказал Марк, забирая у него блокнот и ручку. — Ты хочешь раскрыть дело? Тогда веди себя нормально. Я с тобой, как с каким-то ребенком. Вадим стоял молча, только лишь напрягая свои губы с выражением: «И что дальше?» Ручку Марк положил в карман, а блокнот хотел раскрыть, чтобы посмотреть, что написал его брат. — Ага, — сказал детектив, листая первые страницы. Но вместо десятка исстроченных страниц, как он и предполагал, на одном листочке он увидел довольно милый рисунок оголенного дерева почти без листьев за невысоким забором, ему рисунок хоть и понравился, но все-таки Марк поднял глаза на Вадима и сказал: — Что это? Чем ты вообще занимался? Ты можешь взять себя в руки, наконец. Ты хоть что-нибудь записал в него? — Да, сзади, — ответил Вадим. Было такое ощущение, что он был в какой-то прострации, поэтому Марк, всеми силами показывая свое недовольство, решил больше так на него не давить, он молча открыл последние страницы и увидел какие-то каракули. — Все понятно. Этого нам хватит, — закончил говорить Марк, ничего не прочитав. Вадим все еще стоял и смотрел на него, Марку стало даже как-то не по себе от этого взгляда. Но вдруг все-таки Вадим «очнулся», было такое ощущение, что у него был включатель и выключатель, так сейчас будто бы кто-то снова его включил. — Ну что, ты рад? — спросил Вадим. — Да, как оказалось, все намного проще, чем мы думали, — Марк сначала не очень понял, о чем его спросил Вадим: про каракули в блокноте или про Марину? Но он ответил, подразумевая Евсееву. — Я не думаю, что мы найдем ключи, — начал Вадим.