– Все хорошо. Как вы? – О, лучше некуда! Только что из Парижа, ездила к семье. У меня родилась внучка! – Как здорово! Фотографии покажете? – вежливо спрашиваю я. – Конечно! Но сначала примерьте платье. Вчера привезли, и я сразу попросила позвонить вам, дорогая! Вот увидите, очень красивое! – Она хлопает в ладоши и удаляется из комнаты. Забавно, как Джорджи приходит в восторг от всего и вся. До встречи с Робом о нарядах от кутюр я могла только мечтать, не говоря о личной примерочной и консультанте. Мои родители работали в университете и всегда учили меня и Кэссиди жить по средствам. Отец – преподаватель экономики – советовал планировать все расходы и доходы, включая ожидаемый заработок после окончания учебы. Предупреждал ответственно подходить к взятию кредита, экономить, прежде чем что-то купить. Он был умным и честным человеком; внушенные им строгие принципы до сих пор вызывают во мне чувство вины, когда я сорю деньгами. В первые годы замужества мне было жутко неудобно перед Робертом за то, сколько я тратила в бутиках. Однако со временем я стала получать удовольствие от одной мысли о том, как у него глаза полезут на лоб, когда он увидит выписку по кредитке. Джорджи закатывает в комнату манекен с платьем. Следом входит помощница со стаканом воды. Остановив манекен на середине комнаты, продавец-консультант расправляет ниспадающие на пол складки черного шифона. Пышную грудь манекена облегает выполненное в виде необычной драпировки бюстье с рюшами. Мерцающие бретели американской проймы опускаются вниз и перекрещиваются под грудью. Подсвеченное направленным светом платье переливается всеми оттенками черного. – Что скажете? – Очень красивое. – Я улыбаюсь, думая, как дорого обойдется Робу мой поход в магазин. – Мы оставим вас. Когда переоденетесь, нажмите эту кнопку, – говорит Джорджи перед тем, как уйти. Поставив стакан на журнальный столик, подхожу к платью и, стараясь не зацепить ногтями, трогаю нежную ткань. Оно напоминает мое свадебное платье от ливанского модельера Зухаира Мурада. В детстве я мечтала, что выйду замуж в расшитом бисером платье русалки с открытыми плечами и парчовым лифом. Какая разница, кто дизайнер? Однако мать Роберта невольно скривила лицо при виде «безвкусицы», которую я предложила. Она безапелляционно порекомендовала присмотреться к более изысканному стилю, который не потеряет актуальности долгие годы, и послала ко мне представителя модельного дома Зухаира Мурада для снятия мерок. Хотя платье вышло потрясающим, я расстроилась оттого, что меня лишили права выбора. В утешение Роберт попытался объяснить поведение матери: – Зая, ты совершенно ни при чем: не важно, кто перед ней, она постоянно всех гнобит. Меня задели его слова. Они означали, что я «не важно кто», пустое место рядом с Робертом, на которое можно поставить любую, главное в правильном платье. Для их семьи свадьба – как удачная сделка. Очередной повод продемонстрировать свой успех, укрепить деловые связи. У меня не сохранилось приятных воспоминаний о торжестве, которые согревали бы душу всю оставшуюся жизнь. Я просто выполняла отведенную мне роль. Нажимаю кнопку и, прижав лиф к груди, жду консультанта, чтобы та достала до молнии на спине. Постучав, Джорджи входит и при виде меня радостно хлопает в ладоши. – Magnifique![9] Какая красота! Я поворачиваюсь лицом к большому зеркалу. Платье будто сшито специально на меня. Каждый изгиб тела подчеркнут как следует. Однако лиф чуть отходит от груди, и, прежде чем я успеваю что-то сказать, Джорджи быстро идет к стоящему в углу деревянному комоду и, открыв один из ящиков, элегантно взмахивает рукой в воздухе, в раздумье, какой предмет выбрать. В итоге она вытаскивает что-то из ящика и возвращается ко мне. – Вот, дорогая, держите. Небольшая поддержка никому не повредит. – Подмигнув, протягивает мне силиконовые вкладыши для груди. – Какую злую шутку играет с нами природа: в первую очередь худеем именно в этом месте… Смущенно улыбаясь, забираю вставки. Хорошо, что она не стала развивать тему с потерей веса, а просто предложила решение. Я наклоняюсь вперед, вставляю каждый вкладыш на место и выпрямляюсь. – Voilà![10] – Джорджи с сияющей улыбкой машет рукой в воздухе. По морщинкам вокруг глаз ясно, что она восхищается от всей души. – Как вы прекрасны, моя дорогая! – Спасибо, Джорджи. Платье и правда отлично подходит для мероприятия. – Подходящие туфли уже есть? – Да. И сумочка. Я очень довольна покупкой. – Поворачиваюсь спиной, чтобы она расстегнула молнию. – Можно попросить бокал шампанского? Хочу немного побродить по магазину. Джорджи тихо исчезает. Я заканчиваю переодеваться и, услышав стук ее каблуков, открываю дверь. Она входит с тонким бокалом искрящегося шампанского. – Вот, храню лично для вас! Всегда в холодильнике бутылка «Боллинджера», на случай если заглянете. – Спасибо! Я не часто его пью: Робу оно не нравится, – говорю я, смакуя особенный вкус танцующих на языке пузырьков. Подойдя к угольно-черному бархатному дивану, ставлю бокал рядом с сумочкой, затем сажусь и обуваюсь в замшевые туфли цвета сапфира. Джорджи ловко сворачивает платье и кладет в коробку. – Джорджи, спасибо вам! Мне по душе это место. Джорджи всегда деликатна и предупредительна. Здесь все легко и просто. – Ну что вы, моя дорогая! Это я всегда рада вас видеть. Коробка будет ждать вас на кассе, а когда закончите, Руди отнесет платье в машину. Мы выходим из комнаты. Джорджи продолжает возиться с коробкой, содержимое которой обойдется Робу в небольшое состояние, а я брожу среди стеклянных полок, рассматривая аксессуары. Фоновая музыка становится громче. Почти допив шампанское, ставлю бокал и сумочку на одну из полок и достаю из внутреннего кармашка любимую красную помаду. Глядя в зеркальную стену, подкрашиваю губы. Виденная мной ранее женщина все еще делает покупки и тоже пьет шампанское. Встретив ее взгляд, посылаю вежливую улыбку, однако она равнодушно отпивает из бокала. Действие шампанского проходит, на меня нападает вялость. Я все посмотрела и уже иду в сторону выхода. Удивительно, как быстро стемнело за окном… Осенью ночь подкрадывается незаметно. Проходя мимо неприветливой красавицы, мысленно проклинаю себя за то, что не взяла пальто и замерзну по пути к машине. – Вашему мужу точно нравится «Страсть», – обращается ко мне незнакомка с тем же равнодушием на лице. – Что, простите? – Я про оттенок помады. Это же «Страсть» от «Шанель»? – На самом деле это «Пиратка». – Я игриво улыбаюсь, затем добавляю: – Оттенки похожи. – Да. Думаю, с моим цветом лица «Страсть» мне пойдет… – У вас красивая кожа, – делаю я комплимент. – Спасибо, – она кивает. – Большинство мужиков видят во мне воплощение своих влажных фантазий. – Почему? – Оглядываюсь по сторонам. Зря я впуталась в этот разговор. Неподалеку стоит Джорджи и беседует с другой покупательницей. – Потому что я филиппинка, – отвечает незнакомка, глядя на меня темными миндалевидными глазами. – Филиппинка американского происхождения. – Ее серебряные серьги с бриллиантами продолжают раскачиваться по инерции. До меня долетает свежий аромат духов. – Вы роскошно выглядите, – вежливо произношу я, желая поскорее окончить разговор. – Хорошего вечера. Отступаю в сторону, намереваясь обойти ее, но она преграждает мне путь. Мы стоим лицом к лицу. Незнакомка молчит. Я устала, проголодалась и хочу домой. – В чем дело? – Мое терпение не бесконечно. – Всегда было интересно, как ты выглядишь вблизи. Вот я тебя и увидела. – Мне надо идти. – Толкнув ее плечом, иду дальше. – Несмотря на все его обещания, – громко говорит филиппинка мне вслед, – я не думала, что у нас с ним закончится как-то иначе. Ты победила. Он всегда будет выбирать тебя. Я останавливаюсь. – Что? – Кажется, – продолжает она, подходя ближе, – Энн Ландерс[11] сказала: «Если вы соблазнили женатого мужчину и хотите за него замуж, то станете женой человека, который изменяет своей жене». Мне такая перспектива и даром не нужна. Передавай Роберту привет от Фионы. – Она прищуривается и бросает на меня полный ненависти взгляд. В животе гудит, голова кружится. Зря пила на голодный желудок. Сердце колотится как заведенное. Иду, не разбирая дороги, и натыкаюсь на Джорджи. – Что с вами, дорогая? – с беспокойством в голосе спрашивает она и берет меня за руку. Как жарко! Я взмокла так, что одежда липнет к телу. Комната кружится, надо выйти на свежий воздух! Скорее! Я поворачиваюсь и, опираясь на попадающиеся по пути стойки и полки, спешу к выходу. Роняю сумочку, слышу голос Джорджи где-то рядом. Кажется, она подбирает выпавшие из сумочки вещи. Если не глотну воздуха – взорвусь! Голова кружится все сильнее. Открываю рот, чтобы попросить Джорджи помочь мне выйти на улицу, но вместо слов вытекает рвота. Все меркнет, я падаю на кафельный пол… …Открываю глаза: яркий свет. Я по-прежнему в салоне «Шанель», только от запаха, который обычно меня успокаивал, нестерпимо болит голова. – Дорогая, вам лучше? – прорывается голос Джорджи сквозь приглушенную какофонию звуков. Ноет плечо и висок с одной стороны, во рту кисло. – Да. Полагаю, да. – Я пытаюсь сесть, но снова падаю. Закрыв глаза, собираюсь с силами, делаю рывок и привстаю на локтях. Надо мной обеспокоенные лица. Джорджи стоит рядом. У нее в руках моя сумочка. – Давайте сумочку, Джорджи. Спасибо. – Подождите, дорогая. Сейчас Оливия принесет вам что-нибудь вытереться. – Она указывает на мои испачканные рвотой руки. – Побудьте пока у нас, так будет лучше. После долгих переговоров «скорую» решили не вызывать. Джорджи поручила Руди положить коробку с платьем в машину, и я уехала. Придя домой, раздеваюсь догола, бросаю испачканную одежду и туфли в черный мешок для мусора и ставлю у двери. Я успею выбросить их до возвращения Роба, а сейчас скорее в душ. Иду в ванную, включаю горячую воду на максимум. В ожидании, пока она нагреется, смотрюсь в зеркало. Ужас! Волосы хрустят от засохшей рвоты, тушь потекла, а любимая красная помада размазалась по нижней половине лица. Нечего сказать, подходящий видок для VIP-клиентки салона «Шанель»… От льющейся воды поднимается пар. Захожу под душ и подставляю голову под горячие струи. С громким выдохом освобождаюсь от невыносимого напряжения. Ну и денек! Чертова Фиона, будь она неладна! Как бы то ни было, я добилась своего. Только мой выигрыш – вовсе не Роберт.