– Все, София, – напыщенно возвещает Роб высокомерным тоном. – Ты не знаешь, что я ходила на вечеринку в дом в Проссере, пока ты был в Вегасе, и там переспала с Джейкобом Хоупом и твоей давней знакомой, Вероникой. У Роба отвисает челюсть: я попала в точку. – Погоди, слушай дальше. – Ухмыляюсь, предвкушая его реакцию, и на одном дыхании выдаю: – Флакон фентанила, о котором тебя предупреждал Фред, украла я. Я отравила Меган, Брук, Рози, Эбби и Веронику. Подбросила твою сперму в постель Эбби, а в доме Вероники оставила бутылку вина с отпечатками твоих пальцев. Делаю глубокий, драматичный вдох. Не сводя с меня глаз, Роб медленно оседает на стуле. Наконец-то он в моей власти. Как долго я этого ждала! Моей радости нет предела. – Если до тебя не дошло, повторяю: я убила твоих шлюх и подставила тебя. А этот тип, – указываю на бездыханный труп Марка, – понял, что я убила его жену, и пришел убить меня, а не тебя! Я смеюсь. Смеюсь не столько над нелепостью сложившейся ситуации, сколько от удовольствия наконец-то выложить ему все это. Роб поднимает голову и смотрит мне в глаза. Я снисходительно улыбаюсь. Он вскакивает и бьет меня наотмашь по лицу. – Дошло все-таки! Что ж так долго? Язвительный тон порождает в нем еще большую ярость: лицо багровое, крылья носа трепещут, глаза горят огнем. – За что? – вопрошает он сквозь плотно стиснутые зубы. Взбудораженная его пощечиной, я чувствую подступающее головокружение. – Ты серьезно не понял, за что? Ты же не дурак. Эгоистичный ублюдок, который любит трахаться ради самоутверждения, но не дурак. Следует еще один удар. Колени подгибаются, я падаю на пол. – Ты лжешь! – рычит Роб. – Отрицание? Как оригинально! – дразню я и, стоя на коленях, смеюсь ему в лицо. – Я тебя… – Прикончишь? Я это уже слышала. А еще слышала, как ты в своем кабинете говорил то же самое Брук, вцепившись ей в горло. Глаза мужа расширяются от удивления, которое примешалось к ярости. Он бьет меня кулаком по голове, затем еще раз. В его взгляде полыхает только ярость. В нем не осталось ничего, кроме желания причинить мне боль. То, чем он дорожит больше всего – власть, – уплыло из рук. Он заносит кулак и бьет меня по лицу, еще раз, и еще… Я терплю. Кровь брызжет изо рта на белый ковер. Кости черепа пока выдерживают и не ломаются под ударами. Вот я уже на полу. Роб начинает меня пинать; чувствую, как в груди что-то щелкнуло. «Скоро все закончится». Закрываю глаза и представляю играющую на пианино Кэссиди-школьницу: распущенные пепельные волосы свисают почти до пола, пальцы порхают по клавишам… Громкий хлопок, как от фейерверка, возвращает разум в тело, привнося странные ощущения. Не понимаю, что происходит. Передо мной стоит следователь Круз в оборонительной позиции. Пистолет направлен в мою сторону, лицо потемнело от испуга. Судя по мимике, она что-то выкрикивает, на лбу вздувается вена. Ее голос звучит словно издалека. Такое ощущение, что я попала в свой сон на крыше, и ветер глушит все звуки. Хочу уйти из-под прицела, но кто-то крепко держит меня сзади. Я пытаюсь встать обеими ступнями на пол и удержать равновесие, но меня вновь сжимают сильные руки. Роб что-то говорит мне на ухо, плотно прижавшись щекой. Он так сдавил мне грудь, что дыхание стало почти невыполнимой задачей. Происходящее никак не укладывается в голове. Я что-то упускаю. У меня полный рот крови, окружающее пространство размывается и движется в замедленном темпе. Сквозь глухую тишину начинают прорываться голоса… Роб и следователь Круз о чем-то спорят. – Роберт, послушай меня! Не надо! – Я ничего не делал. Это не я. Это она! – Роб вновь дергает меня назад: что-то вонзается мне в горло, кожа горит, по шее стекает влажное тепло. – Роберт! Положи нож. Не глупи! – Вы не поняли! Это она! Она подставила меня! Это все она! – Ладно, опусти нож, и мы поговорим. – Вы же не верите мне?! – Роб до хруста сдавливает мне грудную клетку, вытесняя остатки воздуха из легких. – Роберт, опусти нож, и мы поговорим. Я склонна тебе поверить. Куски запутанной головоломкой встают на места. Роб отступает назад, глубже вонзая лезвие мне в шею. Я хнычу от боли и поворачиваю голову в сторону. Наши лица соприкасаются, и я шепчу тихо, так что слышно только ему, пока следователь Круз продолжает переговоры. Услышав свое имя, муж наклоняет лицо ближе к моему. – Роб, – вновь шепчу я, превозмогая боль в горле. – Роб, это не я. Я не виновата, – озвучиваю слова, которые произнесла во сне перед тем, как столкнуть его с крыши высотки. Роб спокойно отвечает Круз, объясняя, что не винит полицейских за их подозрения. Он понимает, что ему не отмыться, понимает, как он выглядит в глазах окружающих. – Мне остается только одно, не правда ли, госпожа следователь? Собрав остатки сил, Роб давит на лезвие и медленно режет мне горло, глубоко погружая нож. В стенах гостиной раздается еще один громкий хлопок. Роб сотрясается всем телом и падает на пол. Мне на щеку брызгает густая, красная жидкость. Удерживаемая Робом, я падаю на колени. Повернув голову, смотрю на его бесстрастное лицо. Идеальные волосы цвета кофе промокли от крови. Безжизненные глаза смотрят на меня, пока я встаю. Следователь Круз бросается к Робу, вышибает у него из руки нож и, удостоверившись, что он мертв, звонит куда-то по телефону. Я оглядываю сцену учиненной в доме разрухи. Семейные часы династии Клэр бьют час ночи. В нашем доме, который я неустанно переделывала и украшала, уже два трупа. Интересно, с чего начинать уборку… Бессилие и ненависть, поглощавшие меня мгновение назад, уплывают прочь, как пар изо рта на морозе. – София! – кричит Аделла, стоя над телом Роба. Затем делает шаг ко мне. – Вы спасены, все в порядке, – говорит она, глядя мне в глаза и вновь переводит взгляд на бездыханный труп моего обидчика. Вдалеке слышится звук приближающихся сирен. Глава 25. Тихо и без предупреждения Я стою на террасе, которую некогда делила с Робом, любуясь видом лежащего внизу города. Через час у меня назначена встреча с Беном: заеду к нему выпить перед ужином. Он говорит, у него для меня сюрприз. Что ж, у меня для него тоже… Все идет так, как должно быть. Да, наш хаотичный мир по-прежнему пронизан злом, но именно здесь и сейчас все кажется совершенным и достаточным. Тянусь большим пальцем к обручальному кольцу, однако нащупываю лишь кожу. Прошло полгода с той ночи, когда в нашем доме застрелили Роба и нашли забитого им до смерти Марка. Все считают, что Роб убил Марка, защищая меня. Картина такова: убив меня, Марк хотел отомстить Робу за убийство Меган. После случившегося я принялась за переделку дома. Труп Роба отправила для погребения его семье в Лондон, естественно, отказавшись присутствовать на похоронах серийного убийцы. Следователя Круз прославляли за спасение моей жизни. Согласно служебному уставу, ей дали отпуск, положенный после применения оружия с летальным исходом. С той ночи мы больше не виделись и не разговаривали. Я до сих пор временами думаю о ней: о том, как легко она поддалась на мои манипуляции. И все еще пребываю в недоумении от вспыхнувшей между нами искренней страсти. Само собой, все знавшие Роба дружно заявляли: они и подумать не могли, что он убийца. Мол, был отличным парнем и хорошим человеком, добрым, щедрым, предупредительным… и так далее, и тому подобное. Посыпались интервью с бесчисленным множеством женщин, с которыми у него были романы, и с теми, кто по нему сох. Некоторые так драматично рассказывали о тайной связи, словно каждую минуту рисковали встретить смерть от рук Роберта Чарльза Клэра и лишь по счастливой случайности ее избежали. Я встречалась с родственниками убитых женщин. Мы вместе плакали, сочувствовали друг другу и позировали для СМИ. В то время синяки и раны еще не сошли, так что на снимках я выглядела, как чудом спасшаяся из лап злодея жертва. Я предложила возместить похоронные расходы семьям погибших. Поначалу мать Роба угрожала вмешаться в процесс наследования имущества, несмотря на то, что я – единственное доверенное лицо. Однако после моего объяснения, во что это раздует пресса, она отступила. Для нее, как и для Роба, имидж – превыше всего. Я не убивала Роба: он сам себя убил. Я просто направила его эгоизм против него самого. Манипулировала им ради своей выгоды. В конце концов, в подходящий момент в нем сработал страх упустить ситуацию из-под контроля, а воображение нарисовало безрадостную картину будущего. Остальное сделала следователь Круз. Обнаружив, что он спал с другими, я перестала испытывать к мужу прежние чувства. Понимание, что он изменяет мне регулярно, лишило нас всяких шансов на исправление ситуации. Даже если б он образумился, я вряд ли смогла бы его простить. Я не переставала бы думать, что его губ касались чужие губы, я представляла бы, как он стонет, наслаждаясь ласками другой женщины, а самое главное, как кайфует от охоты за новыми шлюхами. И хотя в то время я почему-то гордилась тем, что женился он именно на мне и всегда возвращался домой, мне претила такая жизнь. По вине Роба я превратилась в неведомую мне личность. Впрочем, слишком просто винить во всем его одного – он лишь пробудил спавший во мне призрак, на месте которого сформировалась моя новая версия, и с ней я все еще знакомлюсь. Что касается Бена, он никак не поймет, почему я не позволяю занять ему место Роба. Я не остаюсь у него на ночь и не приглашаю к себе: мы не просыпаемся в одной постели. Прежде мы только и говорили о том, что быть вместе нам мешал только Роб. После ночи, когда Роб и Марк расстались с жизнью, Бен постоянно искал встреч, желая подставить сильное плечо. А я, в круговерти дел, держала его на расстоянии. Мы до сих пор иногда встречаемся… если я не на свидании с Виктором. Бен еще не знает о Викторе, и вряд ли я ему скажу. С Виктором мы познакомились несколько лет назад на мероприятии «Анексы». Он владеет крупной холдинговой компанией в России. Меня восхищают его спокойствие, уверенность в себе и самодостаточность. В отличие от избалованного эгоиста Роберта Чарльза Клэра, ему не нужно лгать, чтобы привлечь женщину. Его невольно любишь за спокойную убежденность в прочности своего статуса. Прежде всего меня пленила его прямота. После жизни с манипулятором, предателем и лжецом, слышать правду – все равно что глотнуть свежего воздуха. Когда умирает любовь? А Роб никогда меня и не любил. Не любил так, как любила его я. Бен тоже не любит меня по-настоящему, иначе не скрыл бы от меня свое прошлое. Бен, как некогда Роб, лишь влюблен в меня. Влюбленность – довольно поверхностное чувство, оно действительно напоминает любовь, однако не длится долго. Для них я лишь красивая игрушка, которую приятно получить и поставить на полку. Примерно так же Роб хотел детей: для галочки. Или моя вина в том, что я ожидала слишком многого? Просто, как большинство женщин, я думала, что, если искренне полюблю Роба, он ответит взаимностью. Увы, люди не меняют своей сути… Приходит сообщение от Бена: он вернулся домой пораньше и ждет меня. Когда-то, получив от него весточку, я летала от блаженства и счастливо улыбалась… Прежних чувств не осталось, осталась лишь грусть по прошлому. Надев зеленые «лабутены» из кожи аллигатора и не забыв прихватить украденный в «Анексе» флакон с остатками фентанила, я иду в гараж, где меня ждет новая машина.