От Фреда пахнет старыми книгами. Он берет мои ладони в свои холодные, покрытые морщинами и пигментными пятнами руки. – Роб упомянул, что вы работаете над чем-то потрясающим. Не смогла пройти мимо, вы же меня знаете, – застенчиво пожимаю плечами. – В самом деле? Ах, вечно жадная до знаний, юная София! Положив документы в лоток из серебряной проволоки с надписью «Испытание C-M110508», он зовет меня за собой. – Вся эта шумиха на улицах напоминает шестидесятые! – шаркая впереди, рассуждает Фред о протестующих в центре города. – Знаю, ты обиделась, что я не посвятил тебя в прошлый проект, но подвергать тебя воздействию патогенов я никак не мог. Зато этот, – он светится восторгом и потрясает указательным пальцем в воздухе, – этот тебе точно понравится, моя любопытная София. Фред останавливается возле рабочего места, где три сотрудника, оживленно что-то обсуждая, нависли над стоящим в перчаточной камере микроскопом. Они дружно поднимают головы, приветствуя Фреда, но в мою сторону даже не глядят. Интересно, знают ли они, что я – жена главного босса? Впрочем, им, наверное, все равно. Я заметила, что ученые из компаний Роба мало уважают таких, как я: мол, не «заработала» положение в обществе интеллектуальными заслугами. – Вы позволите? – спрашивает Фред подчиненных, которые тут же разбредаются по лаборатории, оставляя перчаточную камеру в распоряжение шефа. – Это, дорогая София, один из наших самых интересных проектов! – Его выцветшие карие глаза под толстыми стеклами очков светятся восторгом. Фред уже давно на пенсии, но обожает работу, и ему нравится преподавать. А уж Роб своего не упустит: продержит Фреда до последнего, выжав из его интеллекта кучу денег. Мой муж – гений в том, как нанять сотрудников гораздо умнее себя и дать им должности, на которых они максимально проявят свои таланты. Фред надевает перчатки и защитные очки поверх обычных. Затем вставляет руки в толстые рукава-перчатки камеры. Осторожно убирает стоящую под микроскопом чашку Петри[4] и помещает на ее место другую. Чуть трясущимися руками отмеряет белый порошок и ловко высыпает в чашку. Повинуясь его жесту, подхожу к микроскопу и принимаю протянутые мне очки и перчатки. – И что же это? Фред берет с металлического подноса перчаточной камеры заполненный прозрачной жидкостью шприц. – Сильнодействующее соединение. Эффект воздействия аналогичен морфину. Связывается с белком плазмы. – Облизав губы, он прижимается защитными очками к окулярам микроскопа. – Что вы с ним делаете? – вновь спрашиваю я, наклоняясь ближе и натягивая вторую перчатку. – Ищем идеальное значение рН, при котором эта промежуточная модификация фентанила попадет точно в центральную нервную систему. – Не отвлекаясь от микроскопа, Фред поворачивает ко мне голову и предлагает, заранее зная ответ: – Юная леди желает взглянуть? Я охотно киваю и расплываюсь в улыбке. – А зачем менять лекарство, если оно и так действует? – Как болеутоляющее оно служит безотказно, однако мы пытаемся направить его на купирование определенных болевых синдромов. Надеваю защитные очки и наклоняюсь над микроскопом, сцепив руки за спиной. Фред регулирует ручку настройки. – Ух ты! – С любопытством маленькой девочки слежу за разворачивающимся представлением: Фред капает немного жидкости из шприца на порошок, и материя меняется у меня на глазах. – София? Оторвавшись от микроскопа, встречаю его вопросительный взгляд. – Я слышал, последнее время в городе стало неспокойно… Ты ведь понимаешь, что надо быть осторожной? – Вы про убийства в Дип-Ривер? – Да. – Я не лезу на рожон. Вы же меня знаете. – Снимаю очки и аккуратно кладу на твердую металлическую столешницу. – Знаю-знаю. И твое неуемное любопытство ко всему новому тоже знаю. – Мы улыбаемся друг другу. – Ты любила учиться, когда приходила сюда вместе с Бенджамином, прежде чем тот… ушел. Впитывала новые знания как губка! – Фред хихикает, умиляясь простоте выражения. Улыбка не сходит с моего лица, однако сердце бьется чаще при упоминании Бенджамина Бута. Вспоминаю, как млела от его прикосновений, какие нежности он шептал мне на ухо, вспоминаю его ласковую улыбку, чем-то похожую на улыбку моего мужа… Впрочем, радостные воспоминания тут же сменяет печаль, быстро заполняя возникшую в душе пустоту. Мы с Беном провели в стенах лаборатории немало времени, наблюдая за научными экспериментами. Он учил меня с огромным терпением и удовольствием, я отвечала взаимным интересом. Эта комната хранила «нашу» тайну: никто не знал, кем мы приходились друг другу. Я – назойливая жена босса, Бен – директор по развитию, который, как Фред сейчас, проявлял ко мне доброту и хорошее отношение. Фред убирает в сторону чашку Петри, на содержимое которой мы только что смотрели, и достает еще одну, со свежим белым порошком. – Это – цитрат фентанила. Но не простой, а наш собственный. Он помещает препарат под объектив микроскопа. – Что значит «ваш»? – Мы включили в его состав специальный маркер. Он бормочет что-то себе под нос, аккуратно поворачивая винты фокусировки. Вновь надеваю защитные очки и склоняюсь над микроскопом: капля жидкости стекает на порошок, и на моих глазах рождается совершенно новое соединение. – Ну надо же! – Я в восхищении. Оторвавшись от созерцания научного чуда, наталкиваюсь на тревожный взгляд Фреда. – Что такое? Медленно сняв перчатки и защитные очки, он объясняет: – Видишь ли, из лаборатории пропал пузырек этого вещества. Совсем крохотный, меньше тюбика помады. Я боялся, что он попал в руки конкурентов. В лаборатории с этим строго. – Фред откашлялся. – Сразу пошел к Роберту. Рассказал ему; думал, пусть он разберется на свое усмотрение. По протоколу я не должен сообщать непосредственно ему, но после инцидента с Бенджамином заподозрил шпионаж… а теперь… Он замолкает, виновато потупив голову. – Что такое? – Я подхожу к нему и кладу руку на плечо. – Даже в небольшом количестве оно причиняет непоправимый вред, София! – Глаза Фреда полны тревоги. – Фентанил сам по себе – штука мощная: крупица способна убить. Однако эта модификация, мое детище… – Вас беспокоит, что пропавшее лекарство могло стать орудием убийства? Тут же в голову приходит мысль, а не причастен ли к исчезновению наркотика Роб? А сам Фред? Мы с Робом обсуждали действие фентанила. Ему известно, что им отравили обеих женщин. – Украли совсем немного, но я заметил пропажу. В идеально организованной лаборатории Фреда все под присмотром. – По словам Роба, умершие от фентанила жертвы ничего не почувствовали. Это правда? – Так оно и есть, – отвечает он, поглаживая рукой мою ладонь. – Препарат связывается с опиоидными рецепторами за доли секунды! – Фред мигом переходит на понятный мне язык. – Видишь ли, мгновенно придя в готовность, рецепторы подавляют способность организма регулировать элементарные процессы – например, дыхание. Однако самое опасное свойство препарата – практически мгновенное преодоление гематоэнцефалического барьера. Побочных эффектов хватает и при должном использовании, но боже упаси от передозировки – они нарастают как снежный ком, и организм не справляется. – Значит, смерть наступает оттого, что перестают работать легкие? – Именно так. Почти сразу возникает головокружение, дезориентация, человек теряет сознание, после чего следует остановка дыхания, что, в свою очередь, мешает нормальной работе остальных жизненно важных органов. – За какое время человек умирает? – Зависит от способа введения и количества. Хватит капли на языке, и через минуту передозировка обеспечена. При попадании на кожу смерть наступит за считаные минуты. – А можно ли найти следы фентанила в крови убитого человека? – В крови – маловероятно, а вот в жидкости, при помощи которой вещество попало в организм, оно точно останется. Глава 4. Спасение с доставкой на дом Я еду к дому, выруливаю на извилистую подъездную дорожку и вижу перед нашим гаражом темно-синий «Форд Фокус», чьи тонированные стекла идеально сочетаются с черными дисками. Слепящее солнце мешает рассмотреть стоящих возле машины незнакомцев. Заметны лишь два силуэта: прислонившаяся к капоту миниатюрная фигурка со скрещенными на груди руками и стоящий прямо, словно кол проглотил, громила. Открыв гараж с пульта, опускаю солнцезащитный козырек и различаю знакомое лицо. Это же латиноамериканка с телевидения! Следователь по уголовным делам, что давала интервью. В животе екает, словно меня поймали на превышении скорости. Въезжаю в гараж и выхожу из машины. Следователь встречает меня у входа. – Вы что-то хотели? – спрашиваю я. – София Клэр? – задает она встречный вопрос. Голос резче, чем по телевидению, а сама красивее, чем на экране. В длинных, мешковатых брюках серого цвета она выглядит беззащитной. Ее лицо неравномерно испещрено крошечными шрамами телесного цвета, которые, впрочем, не лишают ее шарма. – Да, это я. – Ваш муж – Роберт Чарльз Клэр? – Она сдвигает солнцезащитные очки на волосы. Я подтверждаю. – Мы из полицейского управления Дип-Ривер. Я следователь по уголовным делам Круз. – Она с гордостью демонстрирует значок. – А это следователь Валлетта. – Кивает в сторону здоровяка, все еще стоящего рядом с автомобилем. – Хотим задать несколько вопросов.