— А именно? — Он не заслуживает доверия. Такой тип мужчин не заслуживает доверия. — Кьяра, ты слишком обобщаешь. Хоть этот человек и причинил тебе боль, он — это не все. Неужели ты собралась до конца своей жизни избегать определенного типа мужчин, потому что они, возможно, могли бы заставить тебя страдать? — Я не хочу рисковать, — упрямо поджала губы Кьяра. — Ты любила его. — Мне так казалось. Но я могла бы спросить у тебя то же самое. Почему ты боишься серьезных отношений? У тебя явно проблемы с этим делом. — Мне просто неинтересно, — пожал плечами Лаззеро. — Почему? — Потому что мне не нужны драмы в жизни. — Он сделал глоток вина и поставил бокал на свое мускулистое бедро. — Как насчет семьи? Знаю только, что у тебя есть отец, Карло, который владеет пекарней «Ферранте». Расскажи мне о своей матери и братьях или сестрах, если они есть. — Мама умерла от рака груди, когда мне исполнилось пятнадцать, — помрачнела Кьяра. — И я единственный ребенок в семье. — Мне жаль. Вы были близки? — Да, — тихо ответила она. — Мама заправляла пекарней вместе с отцом. Она была удивительной, потрясающей, мудрой. Половина детей нашего квартала считали ее своей второй мамой. Отец всегда говорил, что большинство клиентов заходили к нам только для того, чтобы пообщаться с ней. — Ты скучаешь по ней. — Каждый день, — выдавила Кьяра, сдерживая слезы. После смерти матери в ее сердце образовалась пустота, которую никогда не заполнить. Лаззеро взял ее за руку и крепко сжал. — Мой отец умер, когда мне было девятнадцать. Я знаю, каково это — потерять близкого человека. — От чего он умер? — Он был алкоголиком. Напился до смерти. — А твоя мама? Она еще жива? — Вышла второй раз замуж и живет в Калифорнии. — Вы часто видитесь? — Она перестала быть частью нашей жизни. — Почему? — Это не относится к нашему разговору. Кьяре стало не по себе от его заявления о том, что они больше не общаются с матерью, но по выражению его лица она поняла, что объяснений ждать нечего. — Что еще я должна знать о тебе? — высвободив руку, спросила она. — Как ты предпочитаешь отдыхать? Что тебе нравится, что не нравится? — Отвечать так, как в реалити-шоу про свидания? — Как хочешь. — Каждое утро в шесть часов я занимаюсь в спортзале. Иногда играю с братьями в баскетбол. Это если говорить о досуге. Искренность и порядочность в людях ценю не меньше хорошего тосканского вина, — шутливо продолжил Лаззеро. — И я терпеть не могу Самару Джонс. — Из того, что ты услышал тогда в кафе, можно понять, что я тоже ценю порядочность. И у меня тоже почти нет времени на развлечения. Когда я не работаю в кафе, я помогаю отцу в пекарне. Есть у меня одна тайная страсть, — смущенно добавила она. — Я обожаю смотреть танцевальные шоу. Своего рода бегство от действительности. — А ты сама танцуешь? — Нет, — скривилась Кьяра. — Я ужасно двигаюсь. Смотрю танцы чисто для вдохновения. А ты? — Моя мать танцевала сама и заставляла нас троих брать уроки. Она считала умение танцевать бесценным для жизни в обществе. Кьяра сдержала улыбку, представив троих братьев Ди Фиоре на занятиях танцами. Ей пришло в голову, что она понятия не имела, на что похожи свидания с Лаззеро. Может, он приглашал свою подружку на танцы? Или возил ее в Париж на ужин в шикарном ресторане? Или женщины были всего лишь декорацией безумной круговерти его жизни? Интересно, как развивался бы их собственный роман, если бы они с Лаззеро поддались влечению, которое испытывали друг к другу? — Опиши одно из своих свиданий. Лаззеро задумчиво потер подбородок. — Мы могли бы начать с ужина в моем любимом маленьком ресторанчике итальянской кухни в Ист-Виллидж. Никакого гламура, просто восхитительная еда и потрясающая атмосфера. Увлекательный разговор и превосходную еду я считаю самой лучшей прелюдией. «Прелюдией к чему?» — хотелось спросить Кьяре, но она промолчала. — А потом, — продолжил Лаззеро, явно намерившись посвятить ее во все детали, — если бы моя спутница, как и я, посчитала ужин в ресторане весьма волнующим, мы бы вернулись ко мне домой. И под конец она обнаружила бы себя полностью удовлетворенной… в одной из комнат моего пентхауса. — Понятно, — покраснела Кьяра. — Спасибо за очень живописное описание. — А чем ты предпочитаешь заниматься во время свиданий? Которые, конечно же, подразумевают встречу с простым парнем из рабочего класса, а не жадным до власти мужчиной? — Я слишком занята, чтобы ходить на свидания. — А когда в последний раз ты ходила на свидание? — Тебе незачем знать. Это не имеет отношения к нашей сделке. — А ты не боишься, что потеряешь навыки? — весело спросил Лаззеро. — Ты о чем? — О поцелуях, — сипло выдохнул он, и его глаза потемнели, когда он посмотрел на ее губы. — Может, нам следует поцеловаться разочек и проверить, как обстоят дела. Будем мы убедительными или нет. — Я против, — тяжело сглотнула Кьяра. — Почему? Или ты боишься настоящего влечения между нами? Ее сердце учащенно забилось, когда она представила, как его чувственные губы касаются ее собственных. — Лаззеро, у нас чисто деловое соглашение, — вскинула подбородок Кьяра. — И целоваться мы будем только, когда того потребуют обстоятельства. Я ясно выражаюсь? — Предельно, — пробормотал он. — Обожаю женщин, которые умеют фокусироваться на самом важном. Глава 4 Когда утром на рассвете их самолет приземлился в аэропорту Милана, там уже ждала машина с водителем, которая доставила их в шикарный отель, принадлежавший другу Лаззеро и находившийся рядом с оперным театром Ла Скала. Кьяра потрясенно оглядывалась по сторонам, когда к ним поспешил управляющий гостиницей. — Вас ждет президентский номер, — любезно улыбнулся он. — Филиппо подумал, что, так как вы недавно обручились, он идеально подойдет вам. Их роскошный номер, с высоченными потолками, потрясающими видами на город и огромным бассейном на озелененной террасе с панорамным видом, занимал весь третий этаж. У Кьяры брови поползли на лоб, когда она вошла в ванную с приглушенным светом, полами из бразильского мрамора и джакузи, которая занимала столько места, как вся ее нью-йоркская квартирка. Но больше всего ее впечатлила спальня с внушительной, королевских размеров, кроватью с балдахином. — Я думал, что у нас будет номер с большим количеством комнат, но, кроме этого, все номера заняты, — пояснил Лаззеро, поймав ее обеспокоенный взгляд. — Я буду спать на диване. — Нет, ты слишком высокий. Я сама буду спать там. — Я все равно мало сплю. — Он решительно покачал головой, поставив точку в этом споре. После того как принесли их вещи, Лаззеро отправился в кабинет поработать, а Кьяре предложил немного передохнуть, так как она почти не спала прошлой ночью. В шесть вечера ее разбудил будильник, который она завела, чтобы успеть собраться на торжественное открытие Летнего кубка. Через час Кьяра стояла перед зеркалом, неуверенно глядя на свое отражение. Серебристое, расшитое пайетками платье с длинным рукавом и глубоким вырезом на спине, которое они с Микаэлой выбрали для сегодняшнего вечера, было короче нарядов, которые она привыкла носить. Стилист настояла на том, что грех прятать такую потрясающую фигуру. Просто Кьяра сомневалась, что нужно выставлять напоказ так много. Отбросив сомнения, она надела золотистые туфли на высоком каблуке, которые приглянулись ей больше всего, когда они с Микаэлой выбирали наряды для поездки в Милан, большие серьги-кольца, единственную уступку своему богемному стилю, и вышла на террасу, ожидая Лаззеро.