– Если барон появится, сразу меня будите, – упорно шептала я. – И откройте окна, окна… Ответа я уже не услышала – растянулась на кровати, прижалась губами к браслету Люка, и провалилась в сон. Глава 3 Семнадцатое апреля, Дармоншир, Марина Я открыла глаза оттого, что кто-то легко коснулся моего плеча. Сердце пропустило удар. – Марина, – голосом Мартина позвала склонившаяся над кроватью темная фигура. Я выдохнула, зажмурясь, и протянула руку к ночнику, чтобы включить его. А когда вновь открыла глаза, мой друг все еще стоял у постели. И я неверяще и жалко улыбалась, глядя на него, одетого в военную форму, похудевшего, потемневшего, обветренного, со щетиной, в которой появились седые волоски. Напряжение, в котором я пребывала даже во сне, отпустило так резко, что голова закружилась. Он все-таки пришел. Он меня не бросил. – Я так изменился, что у тебя отнялся дар речи? – уточнил Мартин в своей шутливой манере. Я, всхлипнув, путаясь в одеяле, в полах сорочки, сползла с постели и крепко-крепко обняла его. Слова все не шли, и получалось что-то истерически-бессвязное: – Ты пришел, пришел… А я… как я тебя ждала, Март. Как я рада. Боги, как я рада. – Я тоже рад, госпожа герцогиня, – сказал он торжественно, – давненько ты не заливала слезами мои рубашки. А уж Вики, которая смотрит на наши обнимашки, наверняка сейчас счастливее нас обоих. Да, Вики? Я осторожно повернула голову. В пяти шагах от нас стояла коротко стриженная Виктория, тоже одетая в военную форму – комбинезон черного цвета, – и невозмутимо взирала на то, как я вцепилась в ее мужа. Мне бы такие нервы. – Вы пришли вдвоем, – озвучила я очевидное и, потерев лоб, уселась обратно на кровать. Растерянно накинула пеньюар. – Боги… спасибо. Это еще лучше. Присаживайтесь… – Я огляделась: сквозь шторы не пробивался свет, на часах было десять минут седьмого. – Может, кофе? – С удовольствием, – отозвалась волшебница, опустившаяся в кресло у туалетного столика. – А лучше молока. – Много молока, – мечтательно поддержал ее Мартин, развалившись в кресле напротив. – И к нему много еды. Пусть не стесняются, несут все, что есть. Я, не желая терять время на вызов горничной, сама набрала телефон кухни и приказала срочно поднять ко мне ранний завтрак. Положив трубку, повернулась к гостям, нервно сплетая руки и не зная, как начать разговор. Но Мартин меня опередил. Он выпрямился, из позы его исчезла вальяжность. – Прости, что не вышло прийти вчера, сразу, как ты позвала, – сказал он тихо и серьезно. – Боевые действия, я не мог оставить своих людей. И я очень хотел к тебе прийти, когда узнал о смерти Дармоншира. Прости, что не смог. Виктория молчала, но это молчание было сочувственным. Тишина стала невыносимой, к глазам мгновенно подступили слезы, и я, вцепившись в брачный браслет, подошла к окну. – Об этом я и хотела поговорить, – проговорила я сдавленно. Раздвинула шторы, вдохнула ночной свежий воздух и продолжила, не оборачиваясь. – Я не верю, что Люк умер. Наконец-то я произнесла это вслух. – Тело его не нашли, – я старалась говорить четко, отстраняясь от желания кричать, но все равно получалось торопливо, сбивчиво, – сказали, унесло морем. Остались только фрагменты… рука и нога, мы их сожгли, похоронили. Боги… ведь это я виновата в том, что случилось, ты не знаешь… мы поссорились, он улетел на листолете, который я подарила, и в него выстрелили… весь смят был, выгоревший. Гости молчали. – Я знаю, что не выживают в таких авариях, знаю, – воскликнула я со злостью, глядя во тьму за окном. – Но мне снятся сны, Март, – я прерывисто вздохнула, ощущая, как на меня смотрят, – такие сны, будто Люк живой, лежит где-то, на горе драгоценностей, а он так любил камни, с ума по ним сходил, понимаешь? И еще я слышала, слышала его голос. Ветер усиливался, и я слышала, как он меня зовет. «Марина, Марина», – я повернулась. – И я подумала: ты так силен, может, и ты услышишь? И сможешь его найти? Мартин глядел на меня с тяжелой жалостью, а Вики – кривя губы, с пониманием и печалью. Руки мои задрожали, и я обхватила себя за плечи. Голос звенел, я задыхалась: – Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума? Что я из-за каприза вас вызвала, оторвала от действительно важных дел? Но он ведь нужен не только мне: герцогство опять вот-вот атакуют, и без Люка нас уничтожат. Март, он ведь мог оборачиваться, превращаться в змея, может, он так спасся… и я же видела его во сне, обнимала, грела. Голос мой взлетел и сорвался, и я вдруг словно узрела себя со стороны – жалкая, истеричная, цепляющаяся за ложную надежду, с фанатично горящими глазами. И уронила лицо в ладони, приходя в себя. – Ладно, – прошептала я, поднимая голову, – пусть я сумасшедшая, пусть так. Я понимаю, как выгляжу… Но прошу, умоляю, помогите мне. Найдите его. Даже если он мертв, Март. Прошу. Мартин озадаченно потер пятерней волосы, и они с Викторией переглянулись, словно мгновенно обсудив что-то. Я смотрела на него, выпрямившись. – Марина, откуда этот ужас в глазах? Когда это ты решила, что я могу стать злодеем и отказать тебе? – проворчал он, поднимаясь и приглашающе распахнув руки. Я, с сомнением покосившись на Викторию, обняла его. – Я, конечно, злодей, – доверительно уточнил блакориец, – но не до такой же степени. Придумала себе что-то, – он, теплый, надежный, утешающе погладил меня по спине и со смешком добавил: – Да и если я только заикнусь сказать «нет», Вики меня выпорет. Знаешь, какая она строгая? – Сейчас прямо руки чешутся это сделать, – с язвительной нежностью пробормотала волшебница, глядя на нас с таким выражением… ну как я могла смотреть на Люка, обнимающего мать или сестру. Отношения у этих двоих были на зависть веселые. Я неуверенно хмыкнула, отстранилась, с надеждой взирая на друга, и тут в дверь постучали. После моего разрешения вошел до неприличия свежий Ирвинс, совершенно не выказывая удивления посторонним в спальне. Поклонился. – Ваша светлость, завтрак накрыт в гостиной. – Молоко принес? – оживился Мартин. И даже Виктория нетерпеливо приподнялась в кресле – я только сейчас разглядела, какой уставшей выглядит и она: видимо, переход ко мне потребовал слишком много сил. – Конечно, – невозмутимо кивнул дворецкий. – О да, – с чувством провозгласил друг и, хлопнув беднягу Ирвинса по плечу, проскочил мимо него в гостиную. – Вики, – донесся оттуда его голос, – да тут парное. Два кувшина. Святые отшельники, – мычание, – дайте мне эту корову и доярку заодно, я их расцелую. Я слушала его болтовню, улыбаясь и чуть не плача от легкости, которую ощущала с пробуждения. Март был таким, наполняющим жизнью все вокруг. Рядом с ним любая драма казалась переживаемой. Мы встретились взглядами с Викторией, и, верно, в лице моем она прочитала настороженность и очевидный вопрос, потому что едва заметно пожала плечами и пояснила, поднимаясь: – Когда вокруг смерть, на первое место выходят действительно важные вещи, ваша светлость. Например, чтобы тот, кого ты любишь, остался в живых. Вы ему дороги, и, возможно, в бою он будет осмотрительнее не только ради меня и наших друзей, но и ради вас. А это еще капля к вероятности выжить. Понимаете? – Да, – сказала я глухо. Мне все время казалось, что Мартин полюбил ее по какой-то нелепой причуде, что она его недостойна, высокомерна и стервозна, да и ревновала я его к ней ужасно – а сейчас увидела в глазах волшебницы знакомый страх, который отозвался во мне тоской и заставил сжаться горло. Страх потерять того, кого безумно любишь. Это в один момент сделало ее понятной мне и близкой. – К тому же, – добавила она с каменным лицом, – если что, я его действительно выпорю. Я усмехнулась. Чувство юмора – верный способ заполучить мою симпатию. – Называйте меня на «ты» и по имени, леди Виктория, – предложила я. Она замерла, склонив голову. И улыбнулась с мягкостью. – Тогда и ты меня, Марина. Токсикоз больше не беспокоит? Помочь не нужно? – Нет, – проговорила я с удивлением, прислушиваясь к себе и понимая, что последние дни после нападения меня действительно не мутило. – Нет, все хорошо. – Позволишь? – она взяла меня за руку, и я кивнула, ощущая слабое покалывание, как при сканировании. Волшебница удивленно подняла на меня глаза. – Ты ведь знаешь, что у тебя двойня? – Угу, – пробормотала я, внезапно смутившись. Виктория продолжала прислушиваться к чему-то, осязаемому только ей. – Все параметры в пределах нормы, – сообщила она, отпуская мою руку. – Второй триместр начался, да? Я неуверенно кивнула – подсчитать срок в нынешнем состоянии я была неспособна. Но теперь хотя бы стало понятно, почему внезапно отступила тошнота. – Дамы, мы с молоком вас заждались, – позвал Мартин из гостиной. – И хватит обсуждать меня тайком. Вы смело можете выйти и повторить прямо мне в глаза, какой я прекрасный и великолепный. Мы переглянулись почти с умилением. – Я быстро в ванную, – шепнула я Виктории, – и присоединюсь к вам. Через несколько минут, уже в домашнем платье и с чищеными зубами, я присела рядом с гостями за стол. Пахло булочками и кофе. Горел камин, и Мартин с удовольствием поглядывал на огонь поверх кружки, а Виктория доливала себе молоко. Мне есть не хотелось. Хотелось кричать: поскорее же, поскорее, – но я терпела, убеждая себя, что они знают, что делают, и не затягивают нарочно. – Приказать принести еще? – спросила я, глядя, как стремительно опустошаются два широких кувшина. – К нашему возвращению – обязательно, – кивнул Мартин невнятно. – И если ты, добрая госпожа, прикажешь собрать несчастным путникам пару десятков упаковок с собой в Блакорию… – он не договорил, запрокидывая кружку и жмурясь, как настоящий кот. Глаза у него были голодные, и мне стало его безумно жалко. – Нам редко удается найти настоящее молоко, а это единственный способ быстро пополнить резерв, – пояснила Виктория, глядя на мое переменившееся лицо. Она пила аккуратно, но иногда делала большие жадные глотки, тоже прикрывая глаза от удовольствия. – Иногда селяне приносят из окрестных деревень, но они сами бедствуют. Так что для нас молоко на вес золота. Особенно сегодня – впереди очень тяжелый день. Максимум без десяти десять мы должны вернуться. Поэтому и пришли так рано. Я нервозно покосилась на часы над камином – двадцать пять минут седьмого. – Если успеем, навещу леди Шарлотту, – добавила волшебница задумчиво. – Они с Маргаретой в Виндерсе, – пояснила я, – их эвакуировали после недавнего нападения… – Нападения? – нахмурился Мартин. Я торопливо, поглядывая на часы и сбиваясь, пересказала ему события прошлых дней, и вот теперь мой друг действительно смотрел на меня как на сумасшедшую. Я уж решила, что он будет меня ругать за то, что подвергала свою жизнь опасности, но он только покачал головой и безнадежно уточнил: – То есть когда Вейн атаковали полторы сотни инсектоидов, тебе мысль позвать меня в голову не пришла? – Нет, – пробурчала я, и он вздохнул, ничего больше не сказав. Я почти с ненавистью взглянула на оставшийся кувшин с молоком. Боги, ждать, пока они допьют, было сложнее, чем пережить весь вчерашний день. – Потерпи, госпожа герцогиня. Это необходимость, а не блажь, – гулко попросил Мартин в кружку, и я почти устыдилась. – Пять минут, и мы все твои. Расскажи нам еще что-нибудь. Не знаешь ли ты, кстати, новостей про нашего друга Тротта? – Они с моей сестрой нашли Жреца, – пробормотала я, продолжая сверлить взглядом часы, не способная думать о чем-то еще. Немного подождать, немного, надо потерпеть, и я узнаю, что случилось с Люком… и выдержу ли я это знание… боги… я только от ожидания сойду с ума окончательно. – Нашли… и? – врезался в мои суматошные мысли голос Марта, и я до боли сплела пальцы, подняла на него взгляд, пытаясь вспомнить, о чем мы говорим. – И идут к порталам. Они с Алиной поженились, – проговорила я с усилием, – ради…