Кто-то из наемников ворчливо ругнулся, один сорвал меч с пояса и нацелил на Эгара, держа одной рукой. Но от резкого движения его конь переступил с ноги на ногу и погубил театральный жест. Раздавшийся голос был молодым и напряженным. – А ну, захлопни поганую пасть. – Нет, я лучше подожду, когда ты подойдешь и попытаешься ее захлопнуть. – Ни вождь, ни его ихельтетский боевой конь не шевельнулись – они походили на изваяние. Эгар заметил, что меч дрожит в руке, старательно удерживающей тяжесть в горизонтальном положении. Увидел, что кончик движется, и ухмыльнулся, пусть и не видел лица молодого наемника под тенью капюшона. – Сынок, тебя, похоже, обманули. Сказали, кто я такой? Юноша откинул капюшон и воспользовался движением, чтобы опустить меч до положения, в котором его легче удерживать. Эгар увидел грубый металлический шлем, а на плечах и горле – только кожу. Значит, ниже, в худшем случае, кираса из тонких деревянных пластинок. Стальной брони не было. Лицо над воротом соответствовало голосу – с жидкой бороденкой, шрамами от угрей и бледными чертами уроженца свободных городов или чего-то поблизости. Лет восемнадцать-девятнадцать самое большее. Влажные губы растянуты в ухмылке, полной юношеского гнева. – Я знаю, что ты покойник! – заорал он в ответ. – Все там будем, рано или поздно. И все же, сдается мне, на Небесной Тропе ты меня опередишь. Я зарабатывал на жизнь убийством драконов, сынок. А из тебя зубочистку сделаю. – Да мы тебе кишки на хрен выпустим! – В мечтах твоей матушки, сифилитичной шлюхи – да, возможно. А потом, конечно, все пошло кувырком. Он услышал крик Алрага, но не понял, была это попытка остановить надвигающуюся бойню или нетерпеливое желание ее ускорить. Впрочем, неважно – молодой наемник пришпорил коня и неуклюже атаковал, продолжая что-то говорить с искаженным злобой лицом. Соратник юнца последовал его примеру, на ходу вытаскивая меч; капюшон болтался у него на голове, мешая ясно видеть. Он что-то кричал. Может, слово «сын» – момент был напряженный, Эгар не расслышал. «Гребаные дилетанты». Драконья Погибель встретил двух мужчин лицом к лицу. Ударил копьем пониже, рассек горло лошади юнца, и она метнулась прочь в панике, переходящей в агонию. С лезвия копья взлетели брызги крови; крики умирающего животного и вопли всадника, свалившегося на землю, слились воедино. Конь Эгара изящно шагнул в сторону, будто освобождая дорогу дамской карете на бульваре Предсказанной Благодати. Второй наемник жестко осадил коня, пытаясь избежать возникшего на пути беспорядка и явно забыв об атаке. Эгар подался вперед и одним сильным ударом снизу вверх срезал с него капюшон вместе с большей частью лица. Мужчина пронзительно завопил и вслепую махнул мечом. Шлем слетел с его головы, точно кружка со стола в таверне. Куски плоти и лохмотья кожи болтались из стороны в сторону, ослепляя его, как это делал чуть раньше капюшон. Конь под ним пришел в ужас, завертелся, жалобно заржал и сбросил седока. Эгар свистнул, и его боевой жеребец шагнул вперед с тем же отточенным изяществом, с каким прежде ушел в сторону, и подкованными сталью копытами раздавил грудную клетку упавшего наемника. Эгар услышал хруст, ощутил треск костей, который волной прошел по телу коня до самого паха. Он запрокинул голову и завыл. Тут Алраг понесся на него, оскалив зубы, высоко вскинув собственное копье-посох для удара, который невозможно блокировать. И все же… Повинуясь Эгару, ихельтетский дестриэ [2] отпрянул и оказался с незащищенной стороны Алрага. Брат Драконьей Погибели заметил маневр, но не сумел вовремя переместить копье и был вынужден ограничиться неуклюжим защитным блоком. Эгар ударил собственным копьем, держа его двумя руками как посох. Древки копий скользнули друг по другу, и Алраг пронесся мимо, резко развернул коня, продолжая атаку. Эгар знал это животное: конь был хорошо обученным и энергичным, а его старший брат превосходно с ним обращался. Времени осталось мало. Два наемника держались рядом, словно для взаимной поддержки. Один из них размахивал мечом, у другого был маленький арбалет, и он отчаянно пытался натянуть тетиву. Эгар пустил коня в галоп прямиком на эту пару, на ходу издав новый долгий вопль берсеркера. Как он надеялся, их лошади запаниковали и разделились. Проигнорировал наемника с мечом и бросился на арбалетчика, пока тот не совладал с лошадью и не пустил в ход оружие. Лезвие копья-посоха вонзилось в его спину с такой силой, что выбило из седла. Наверное, проткнуло насквозь тонкий доспех из деревянных пластинок, если он был, и рассекло позвоночник. Эгар быстро выдернул оружие, чтобы не потерять его, когда труп повалится на землю. Лезвие вышло без труда, а тело наемника стало клониться к земле так, словно оно без костей. Эгар не увидел момент падения – он уже разворачивал коня: Алраг был у него на хвосте. Эгар взревел, повернул копье и ударил острием, когда брат налетел на него. Алраг увернулся, и оба копья прошли мимо целей. Кони снова разминулись в сумерках. Вождь собрался, мельком взглянул на степь слева и справа, увидел последнего наемника, который мчался прочь во весь опор, подгоняя лошадь к горизонту, будто за ним гнались демоны. Драконья Погибель оскалился. – Теперь только семья, – завопил он в темнеющее небо. – Удобно, не правда ли? Что-то просвистело в воздухе. Ихельтетский боевой конь под ним жалобно заржал и взбрыкнул. Стрела с черным опереньем торчала из его плеча. Эгар завертелся и увидел Эршала с коротким луком в руке – брат тянулся к колчану за следующей стрелой. Драконья Погибель слишком поздно вспомнил, чем его младший брат славился с детских лет. – Ах ты, говнюк! Он подтолкнул дестриэ вперед бедрами. Конь пошатнулся, пытаясь повиноваться. Вторая стрела глубоко вошла в бок. Хлынула кровь. Жеребец опять заржал, с трудом одолел полдюжины отчаянных шагов, изгибая шею и спотыкаясь. Эгар тоже закричал, вскинул копье, желая вместе с конем оказаться ближе к брату. – За это я вырву твое гнусное сердце, Эршал!!! Третья стрела выбила животному глаз. Конь обезумел, попятился и встал на дыбы, сбросил Эгара. Драконья Погибель ударился о землю, перекатился, каким-то образом сумел не потерять копье и не напороться на лезвие; замер в траве, сжимая древко. Позади раздался грохот: его конь упал на землю и, в конвульсиях, пытался встать, но не сумел. Он кричал, пока бился в агонии, и от его криков сердце обливалось кровью. Эгар как пьяный встал на четвереньки. В глубине его глотки родилось тихое, пульсирующее рычание. «А ну, маджак, быстро встал на ноги, мать твою». Конь опять закричал. Эгар огляделся в густых сумерках и обнаружил Эргунда и Эршала в паре дюжин шагов в стороне, озаренных светом Ленты. Алраг был дальше, но ехал к ним, прямой как палка в седле, самодовольный. Все трое были слишком далеко, чтобы метнуть нож. Слева молодой наемник, который стоял и стонал, пошатываясь, резко упал и затерялся в траве. Похоже, рухнув с лошади, юноша сильно ударился головой. Больше он не поднялся. Эршал всадил еще одну стрелу в поверженного боевого коня. Тот снова закричал, но уже слабо. – Ради Уранна, убьешь ты его наконец?! Эргунд всю жизнь ненавидел, когда страдали животные. Эгар вспомнил, как ему было десять лет и… Свист и глухой удар очередной стрелы. Конь всхрапнул и затих. Эгар скользнул через траву, припадая к земле, будто степной налетчик, и сжимая побелевшими пальцами древко копья. В голове пульсировала яростная мысль, подобная острию клинка. Что бы ни случилось, перед смертью он разорвет Эршала на части. – Хватит, Эгар. По сравнению с отголосками агонии дестриэ, голос брата звучал очень спокойно. Эгар выглянул из травы, колышущейся на ночном ветру, и увидел Эршала, который стоял в стременах, нацелив на него лук менее чем с десяти ярдов. В ожидании выстрела Драконья Погибель ощутил холодный ужас – брат не мог промахнуться, а с такого расстояния стрела из лука с двойным изгибом проткнет его насквозь и пришпилит к земле. – Все кончено. Встань так, чтобы я тебя видел. Эгар выпрямился. Горькая улыбка тронула уголки его рта. Он слышал, как тяжело дышит конь, умирая. Может, бросить нож? Он выронил копье. – Давай, сволочь вероломная. Прикончи меня. – Тебе дали возможность… – Да хватит уже херней страдать. Алраг подъехал, с ненужной жестокостью осадил коня и перевел взгляд со стрелы на цель. – Какого хрена ты медлишь? – едко спросил он. Эршал метнул взгляд в Алрага, потом – в Эргунда. Но большей частью он по-прежнему был сосредоточен на Эгаре, которого держал на прицеле. – Так что, договорились? Эгар потянулся к ножу. Эршал спустил тетиву. Мир охватила тьма. * * * «Нет, не тьма», – понял Эгар. И у него было время это понять. Стрела в него не попала. Не тьма, просто все вокруг потускнело, как бывает, если долго смотреть на солнце, а потом войти в юрту. Это было похоже на полумрак в ихельтетском театре, сгустившийся перед тем, как поднимется занавес. Ветер над степью будто затаил дыхание. На пути Эршаловской стрелы кто-то возник. Кожаный плащ, лицо спрятано под шляпой с мягкими полями. Незнакомец поднял руку и взял стрелу из воздуха, будто она была вымпелом на копье, взметнувшимся на ветру. Пальцы на руке – Эгар старательно прищурился – были слишком длинные и сгибались там, где не полагается. В пустоте, заменившей ветер, послышался шепот, одновременно далекий и близкий. – Боюсь, я не могу этого допустить. Внезапно ветер налетел с новой силой, и Эгар вновь почувствовал в нем примесь горелой химической дряни. Лошади братьев тоже ее учуяли – они в ужасе заржали и попятились. Эршал выругался и уронил лук, сражаясь со своим конем. – Харджалат! – вскричал Алраг. – Не он, нет. – Призрак опустил руку и ловким движением пальцев разломил стрелу пополам. Выронил куски. – Харджалат выглядит… иначе, когда хочет проявить себя. Впрочем, для ваших целей конечная разница несущественна. Продолжая одной рукой успокаивать коня, другую Эргунд поспешно сложил в охранный знак. – Мы выполняем поручение Келгрис, демон. Изыди. Ты нам не помешаешь. – Все не так просто, – прошептало существо. – Поглядите. Той же рукой, которой разломал стрелу напополам, он коснулся травы, как поверхности воды. От его прикосновения побежали волны, будто случайные, но наперекор преобладающему ветру с севера. Трава клонилась, трепетала, колыхалась из стороны в сторону и рождала холмы, похожие на спины морских существ, которые мчатся почти на поверхности. – Вы это видите? Окружив фигуру, холмы замерли, потом безмолвно поднялись и приняли более явные очертания. Наверное, с полдюжины разных форм, а то и больше. Эгар затаил дыхание, осознав, на что смотрит. Существо в кожаном плаще внезапно окружило себя людьми, сплетенными из травы, которые двигались по ее поверхности, словно купальщики, двигающиеся стоя по пояс в реке. – Нет в степи угла, – шептало существо, и его голос прозвучал до странности рассеянно, даже сонно. – Нет такого угла, где бы не пролилась людская кровь и не удобрила землю. Иной раз можно сделать так, чтобы степь об этом вспомнила. Убейте их. Травяные люди бросились вперед. У них не было оружия, кроме рук, сплетенных из волокон и усиков травы, но они хлынули на перепуганных лошадей, как злобные волны, и там, где они хватали плоть, на шкуре животных появились брызги крови. Эгар увидел, как существа повалили коня Эргунда – тот задрыгал ногами, тараща глаза, – а потом сам Эргунд, шатаясь, ненадолго встал на ноги и принялся неистово делать охранные знаки, вопя имя Келгрис, пока и его не затащили в траву, а крики не перешли в сдавленный хрип и бульканье. Он увидел, как Алраг рубит вокруг себя копьем, вопит и сыплет проклятиями, как Эршал с искаженным от ужаса лицом разворачивает лошадь, к которой со всех сторон подбирается хаос… На прочее времени не было – пара травяных созданий атаковала и Эгара. Он поспешил схватить копье, которое незадолго до этого бросил. Но с копьем поднялась трава, ее отдельные ростки цеплялись к древку и сворачивались вокруг него, упрямо стараясь вернуть оружие на землю. На один безумный миг Эгару показалось, что он играет в перетягивание игрушки с каким-то удивительно сильным карапузом посреди лагеря. Потом он сумел выдрать копье из зарослей и взмахнул им, защищаясь от длинной, тонкой и стремительной руки существа с пустыми глазницами в голове из травы. Эгар отсек руку там, где мог бы располагаться локтевой сустав, и увидел, как она заново соткалась из травы. Рваная дыра открылась в голове существа на месте, где мог бы находиться рот. От шелестящего, пронзительного вопля, который вырвался из этой дыры, кровь превратилась в лед. – Его не трогать!