– Не знаю, что они искали, но явно не нашли. – Он протянул рацию Яку. – Это было в комнате Льва. – С такой ходил Ратник. – Як повертел прибор в руках. – Говорил, что оставил у себя еще со времен своей работы в охране. – Что здесь делал Ратник? – возмутился Стас. – Хозяйничал, пока нас всех не было, – горько сказала Нора. – Надо отнести тело в лес. Она встала, подошла к двери в кухню, закрыла ее, глубоко вздохнула. – Иду туда, куда не звали. – И опустила ручку вниз. Дверь открылась в заснеженный лес. Снежинки влетели в дом и легли совсем рядом с Матроной Михайловной. – Ладный лес простит тебе два месяца, душа моя. – Голос Норы дрогнул. – Пусть путь твой будет легок. Да хранит тебя Великий дуб. – Да хранит твою душу Великий дуб, – эхом отозвались Як, Стас и рогатый ворон. Рой снежинок ворвался в комнату, завился вокруг Матроны Михайловны, все плотнее и плотнее обнимая ее. Вокруг все залепило снегом: он покрыл ковры, лестницу, рога ворона, Янин рюкзак, а потом собрался в кучу и ринулся прочь через дверь, ведущую в кухню. Дверь захлопнулась, тела Матроны Михайловны не было, снега тоже не было. Только густой запах смородины говорил о том, что Ладный лес забрал что-то, что принадлежит ему. Нора сползла по стенке на пол и шмыгнула носом. Стас молчал. Як вертел в руках рацию и что-то пытался вспомнить. – Они все говорили: «Меня зовут Зоя Зной», – думал вслух Як. – Когда я ушел из Стражи, было дело, которое испортило всю репутацию конторе. – О, я его помню! – подхватил рогатый ворон. – Благодар-ря этому человеку вообще много р-репутаций было попор-рчено. Нора согласно покивала. – О чем речь? – не понял Стас. – Не новость, что всякие-разные вселяются в тела, – начал Як. – Хотят почувствовать себя живыми. – Да, у нас в театре такое было, – согласился Стас. – В актера одного вселились, еле спасли. Все тело покорежило! – Такая же история. Но случилась она под Самайн. – Ой, – поморщился Стас. – Это же сразу надо было что-то делать. – Да, – подтвердил Як. – Но не сделали. Чем руководствовался этот человек, лучше вообще не задумываться. – Этот человек только своими амбициями руководствовался, – отметила Нора. Она уже справилась с эмоциями и заваривала на кухне чай. На столе лежали пирожки, последнее напоминание о Матроне Михайловне. – Смысл в том, – продолжил Як, – что они обещали пострадавшей одно, а на деле провернули другое, использовали разрыв-траву. – Она же запрещена! – воскликнул Стас. – Как они сумели ее применить? Только корневая часть Лада может пользоваться таким оружием. – А вот, – развел руками Як. – Я не успел вмешаться. Да мне и не дали это сделать. – Ты вообще со скандалом уходил, – заметил рогатый ворон. – Устроил там погр-ром. Як улыбнулся. – Так что это говорило? – спросил Стас. – Разве разрыв-трава не уничтожает все, вплоть до души? – Иногда душа так сильно хочет жить, что от нее остается фантом. Идея самой души, очень злобная идея. – И эта идея добралась до Лихо, – подытожила Нора. – Вот город и закрылся. – А зачем тогда Ратнику Яна? – Стас тоже решил сделать себе чай и захватил пирожок со стола. – Найдем ее и выясним. – Нора сполоснула чашку и убрала ее в шкаф. – Заводите свою машину, через знаки мы не напрыгаемся сейчас. На «Патриоте» оказались прокушены колеса. Из одной шины буквально выгрызли кусок. – Хуже крыс, – ругнулся Як и пошел искать запаску в бесконечных складах северного сопротивления. – Вот так уходишь, а на твое место приходят всякие-разные и хозяйничают, – философски заметил Стас. – Они и с тобой хозяйничают, – добавил рогатый ворон. – Стас, – послышался голос Яка из-за дома, – помоги! Лысый-конопатый быстро побежал на зов. После жидкости чудовища у него осталось на голове светлое пятно, которого он периодически касался пальцем и морщился. – Не трогай, – вновь одернула его Нора. – Хуже только сделаешь. – Куда уж хуже, до самой кости прожгло, – проворчал Стас. – Эх, где моя рыжая шевелюра, вот бы сейчас пригодилась… «Патриот» летел по шоссе через пустой город. Як молча рулил, Нора смотрела по сторонам, на задних сиденьях разместились ворон и Стас. Последний попытался пристегнуть птицу, за что получил по пальцам. – Себя пр-ристегни, – возмутился рогатый ворон. – То, что у меня кр-рылья, не дает тебе пр-раво… Ворон не договорил: машина резко затормозила, и огромная птица полетела вперед рогами, воткнувшись ими в спинку водительского кресла. Як медленно повернул голову в сторону ворона. – Не помогай ему, пусть сам выбирается. Ворон попытался что-то проворчать, но в той позе, в которой он застрял, это было неудобно. Нора вздохнула, изогнулась и помогла ворону освободиться. – Я же сказал, не помогай, – обиженно произнес Як. – Ага, и слушай потом его возмущения до конца века, – отозвалась Нора. – Мы почему так резко встали? Як кивнул на дорогу. Прямо под носом машины проваливался асфальт и вырывался вверх Великий дуб. – Таких провалов все больше. – Як медленно сдавал назад, опасаясь, что машина провалится вниз. – Дуб пытается взять ситуацию под контроль, – предположила Нора. – Р-раньше он где был? – проворчал ворон. Як искал объезд, вырулил на ту самую улицу, куда выводил знак, и наткнулся на еще один провал. Опять развернулся и направил машину на соседнюю улицу. По тротуару двигались всякие-разные. Кто-то занял чужое тело, кто-то от тела успел оторвать конечность и шел, размахивая ею. Возле самой машины пронеслась птица, и в капот воткнулись острые перья. – Витари, – отметил Як. – Редкие существа, и опасные. Особенно когда летают. – Не опаснее Охоты, – сказал Стас. – Ну, тут не знаешь, что страшнее: перо-нож в голову или странная черная жидкость. Что, кстати, это может быть? Слезы фантома? – Фантомы не плачут, – сказал ворон. – А вот души гниют и меняют форму. Невдалеке от дороги сцепились две кикиморы, они визжали и выкрикивали что-то нечленораздельное. Пытались сорвать друг с друга лохмотья, хватали за куриные лапки. В итоге сплелись в тугой комок нервов и свалились в канализационный люк. – И почему мы верили, что в центре кто-то живет? – Стас барабанил пальцами по своей обожженной проплешине. – Ну, – протянул Як, – люди точно сюда уходили, и сейчас мы на них смотрим. Кого-то сожрали, а кто-то сожрал соседа сам. Лысый-конопатый сделал вид, что его сейчас стошнит. Машина двигалась медленно, словно вернулись времена, когда город на девяносто процентов состоял из пробок и заторы умудрялись образовываться даже ночью. – Слушай, – встрепенулась Нора, – на тему знака, если в него не поверили сразу, то его нельзя больше использовать? – Можно в целом, – пожал плечами Як. – Я только за последствия ручаться не могу. Они просто непредсказуемы. – Это может быть нам на руку, – задумчиво сказала Нора. – Меня другое интересует, – Стас наконец перестал трогать голову, потому что получил от ворона очередной клевок, – где сейчас Лихо? – Главное, чтобы не там, где Яна.