— Но почему? Зачем он был в Москве? Почему не остался в Ереване? — Мне ничего неизвестно, отец. Только думаю, если это связано с Затикяном, боюсь, мы Акопа больше не увидим. — Что ты говоришь? Зачем? И почему Затикян? Какой Затикян? — Степан. Ты знаешь, папа. Степан Затикян. — Но ведь он… О боже! Он ведь… — Именно. Папа, не плачь! Не надо, папа… Дубко выключил запись. — Что? Почему выключил? — спросил Богданов. — Дальше ничего нет. Сын утешает отца, про Затикяна больше ни слова, — ответил Дубко. — Но и того, что мы услышали, вполне достаточно, чтобы сделать вывод: в семье Степаняна знали, что Затикян занимается противозаконными делами и эти дела доведут до беды любого, кто с ним свяжется. Ты так не считаешь? Ответить Богданов не успел: дверь в комнату открылась и вошел Лепилин. Он посмотрел на груду бумаг на столе, на внушительных размеров стопку кассет, покачал головой и произнес: — Там во дворе человек. Говорит, ему Славик Богданов нужен. Это ты, командир? Богданов и Дубко переглянулись и не сдержали смеха. — Ну, Леха, ты насмешил, — сквозь смех проговорил Богданов. — Да что такого? Там правда человек. Мужчина в строгом костюме и с какими-то брошюрами в руках. Он так и сказал: здесь я могу найти Славика Богданова? А я не знал, что ему ответить, вот и пришел к вам. — Ты бы видел свое лицо, Леха, — вторил командиру Дубко. — Ну, вылитый Чарли Чаплин. Комический герой. — Хватит вам гоготать! Скажите лучше, вести человека или нет? — рассердился Лепилин. — Уйдет сейчас, пока вы тут ржете, и не узнаете, зачем он приходил. Тогда посмотрим, кому весело станет. — Да ладно, Леха, не будь занудой. — Дубко подмигнул Лепилину. — У нас тут работа беспросветная, конца-краю ей не видно, а ты нас немного повеселил, разве плохо? — Так что мужику сказать? — Лепилин смягчился, но виду не подал. — Вести его сюда? — Я сам к нему выйду. — Богданов поднялся с места. — Дубко тебя в курс дела введет, расскажет, какие изменения произошли, пока ты на посту был. Богданов вышел на крыльцо и сразу увидел человека, о котором говорил Лепилин. Он стоял у калитки, заложив пальцы рук за пояс брюк и покачивался с пятки на носок. — Вы ко мне? — негромко спросил Богданов. — К вам. Здравия желаю, товарищ полковник. — Посетитель сразу показал свою осведомленность, ни о каких «Славиках» он и не вспоминал. — Товарищ генерал-майор Старцев поручил мне передать вам конфиденциальную информацию. Поговорить лучше всего в машине. Вы не против? — Где машина? — окинув взглядом улицу и не увидев никакого транспортного средства, спросил Богданов. — Чуть дальше по дороге. Не знал, с чем или с кем столкнусь здесь, поэтому перестраховался, — объяснил мужчина. — В доме поговорить нельзя? — спросил Богданов. — Или во дворе. Сейчас дом почти пуст, нам никто не помешает. — Мне нужно передать вам материалы, а они в машине. Конечно, если вы настаиваете, я схожу за ними, но мне кажется, в машине будет удобнее. Что-то в мужчине настораживало полковника Богданова, но он отмахнулся от своих ощущений. «Хватит уже, — одернул он сам себя. — Скоро тебе за каждым углом шпионы и провокаторы мерещиться начнут». — Нет, все нормально, — произнес он вслух. — В машине будет удобно. Ведите к ней. — Вперед по дороге до серого «УАЗа», — скомандовал посетитель и пошел вперед. Богданов вышел из калитки, догнал мужчину. Вместе они дошли до перекрестка, свернули направо, и Богданов увидел серый пикап, припаркованный у обочины метрах в ста от перекрестка. — Далековато паркуетесь, — прокомментировал он. — Береженого Бог бережет, товарищ полковник. Не хотел подвергать риску вашу операцию. — Вы не представились, — напомнил Богданов. — Как мне к вам обращаться? Мужчина прибавил шаг, полковнику Богданову пришлось сделать то же самое. Когда они поравнялись с «УАЗом», мужчина сказал: — Я не забыл представиться. Просто таких указаний мне не давали. — Даже так? — Богданов усмехнулся. — Что ж, буду звать вас товарищ Иванов, раз настоящего имени вам разглашать не положено. — Простите, таковы инструкции. — Мужчина подошел к машине и открыл дверцу цельнометаллического салона. — Проходите, здесь нам будет удобно. — Почему не в кабине? — Богданов снова напрягся. Он пытался рассмотреть, есть ли в кабине люди, но со своей позиции не видел ничего. — Чтобы прохожие не любопытствовали, — объяснил мужчина. — Прошу вас, забирайтесь внутрь. Богданов колебался, что-то подсказывало ему, что садиться в машину не стоит. Он сделал шаг в сторону, выбирая путь для отступления, и тут же получил резкий удар по голове. Сознание помутилось, он начал оседать на землю. Сквозь боль и туман он услышал, как мужчина произносит, обращаясь к кому-то: — Черт, у него кровь! Зачем ты это сделал? — Еще полминуты, и он бы свалил, не видел, что ли? — ответил ему незнакомый грубый голос с кавказским акцентом. — Грузи его в машину, пока никто не увидел. Это были последние слова, которые услышал полковник Богданов, прежде чем отключиться окончательно. В это же самое время подполковник Дубко и капитан Лепилин спокойно сидели в дальней комнате и беседовали. Дубко рассказывал Лепилину о том, как Уфимцев стал свидетелем встречи Геворкяна с иностранцем Уильямсом, о принятом командиром решении установить слежку за каждым из тех, кто присутствовал на встрече. Он объяснил, откуда появились бумаги и записи, после чего отправил Лепилина отдыхать. Тот попытался навязать свою помощь в обработке пленок и документов, но Дубко отказал в категоричной форме, объяснив, что в группе и так слишком много людей, которые недосыпают, и ему, как заместителю командира, важно, чтобы хоть кто-то из бойцов имел свежую голову. Лепилин ушел, Дубко продолжил прослушивать записи. Занятие его так увлекло, что он только через час сообразил, что командир не возвращается слишком долго. Он выключил магнитофон, отложил в сторону аппаратуру и вышел во двор. Тот оказался пуст. Дубко вышел на улицу, осмотрелся, но ничего подозрительного не увидел. Улица была пустынна, как и соседние дворы. Тогда подполковник прошел до перекрестка, но и здесь не увидел Богданова. — Да, дела, — медленно протянул Дубко и пошел обратно в дом. Несмотря на то что он сам отправил Лепилина отдыхать, пришлось Леху разбудить. — В чем дело? — Спросонья Лепилин не сразу сообразил, где он находится и чего от него хотят. — Поднимайся, Леха. Похоже, у нас беда, — заявил Дубко. — Что случилось? — Лепилин сразу же подскочил с кровати. — Командир, — начал Дубко. — Он пропал. — Что значит «пропал»? — опешил Лепилин. — То и значит. Его нет целый час, а ведь он всего лишь хотел выйти во двор. — Дубко заметно нервничал. — Человек, который вызвал его во двор, как он выглядел? — Думаешь, он его похитил? — Похоже на то, Леха, — подтвердил догадку Лехи Дубко. — Сам посуди: во дворе их нет, на улице нет, в доме тоже. Где тогда они могут быть? — Возможно, им пришлось куда-то отъехать, — предположил Лепилин. — Ты смотрел, машина на месте? — Наша машина стоит, как и стояла, и в ней, кстати, тоже никого нет. — Они могли отъехать, воспользовавшись машиной визитера. — На чем он приехал? — спросил Дубко. — Я не знаю. — Леха, как так? Ты же шел мимо него, когда возвращался сюда. Ты что, по сторонам не смотрел? — Да смотрел я по сторонам, товарищ подполковник! Просто у дома незнакомых автомобилей не было. Их вообще в проулке не было. — А где были? — Не знаю, вроде нигде. Может быть, мы напрасно паникуем? Может быть, с командиром все в порядке, просто он отъехал по делам, а нас не предупредил? — Лепилин никак не хотел примириться с мыслью, что командир попал в передрягу. — Леха, прекрати! Как часто командир, когда мы на задании, уходил без предупреждения? Не пытайся вспомнить, все равно не получится. Вот нагоняй устроить тому, кто без предупреждения покидал пост или, опять же без предупреждения, начинал разрабатывать какую-то линию, это он запросто, а самому так поступить? Нет, этого просто быть не может. — И что нам теперь делать? — Лепилин совсем растерялся. — Где его искать? — Давай действовать по порядку, Леха. Для начала опиши человека, который искал Богданова. — Высокий, где-то метр восемьдесят пять. Крепкий, но не бугай. Волосы темные, кожа смуглая. Сказать, армянин ли он или просто темнокожий человек, не смогу. В одинаковой мере может быть и то и другое. Одет в строгие черные брюки, классические ботинки, но поверх рубашки спортивная куртка с эмблемой. Что за эмблема, не знаю: скорее всего, какой-то из олимпиад. — Говорил с акцентом? — Вроде нет.