Вот поезд начал тормозить, полетели искры из-под железных колес. Пошел спуск пара из охлаждающих систем. Пш-ш-ш-ш… Остановка. Я посмотрел на табличку, приваренную к закрытой двери вагона. Восемь. Что ж, придется немного пройтись. Я немного ошибся. Снег под ногами хрустел, в лицо летели снежинки, заставляя меня жмуриться, но через минуту я подошел к нужному вагону, провожаемый направленным в спину стволом одного из орудий спецвагона, в котором меня заметили. Это я к тому, что каждый четвертый вагон в поезде это артиллерийская башня, плюс несколькими бронированных огневых точек — куполов, с установленными в них крупнокалиберными пулеметами, а в самом вагоне расквартирована комендантская рота солдат, что тоже может открыть по мне огонь через специальные отверстия расположенные в вагоне. И хоть бронестворки по всей протяженности поезда были опущены (ночь все же), прикрывая хрупкие стекла, я чувствовал эти колючие взгляды солдат на себе. — Бам. Бам, — начал я стучать кулаком в дверь десятого вагона. Время уходило и скоро поезд должен тронуться в путь, так что я торопился и не важно, что из-за стука внимания к моей персоне стало только больше. Молчание. Что ж… Я снова постучал и снова, и только на очередном стуке услышал шорох за дверью, заметив, что дверной глазок открыт и на меня смотрят. — Эй! — Крикнул я. — Открывать будешь? — Помахал я в воздухе медальоном мага, привлекая внимание проводника, и если я не ошибся — вдобавок начальника поезда в одном лице — к сверкнувшему в свете лампы металлу. Стоявший за дверью человек помянул меня недобрым словом, на что я промолчал и все же открыл дверь. Да. Это начальник поезда. На форме погоны. Сам заспанный, но очки проводника одел. В руке держит револьвер. Стволом вниз, в пол. — Чего тебе? — Недобро спросил он меня. — Садишься? Его худоба выглядела нездоровой, как и синюшные синяки под глазами, но не мое дело. — Отчет о происшествии в деревне. Я станционный смотритель, — передал я ему пакет с бумагами, без лишних расшаркиваний. Так-то он должен был проверить мои документы, все же паспорт мага (медальон) ни о чем не говорит, кроме того что я маг — неофит, точнее говорит, но начальник поезда точно не потащит сюда дорогой артефакт в который нужно поместить мой медальон, чтобы сличить данные. Ну, на такой случай у меня есть бумажные документы со всеми печатям, но как я и предполагал, начальник поезда махнул на это рукой, только внимательно осмотрел меня и пакет что я ему тянул через линзы очков и все. — Вкратце расскажи что случилось, — приказал он, достав из-за ворота свой медальон. Я про себя присвистнул. Он спал, вот медальон и был спрятан, а так на людях его нужно носить поверх одежды (о чем я сам периодически забываю). На его медальоне горело аж две звезды. Он маг и целый ученик. Не хило. — Убийство, — отчитался я. — Судя по всему удар ножом по шее. Очевидцев нет. Погибший — бывший преступник, отсидевший за убийство и осевший в деревне год назад. Его вещи я опечатал и забрал. Все есть в отчете, — кивнул я на пакет, который передал начальнику поезда. — Буду ждать дальнейших указаний из города. — А сам? — Спросил он меня. — Сколько у тебя человек на станции? Некому провести расследование? — Я один здесь. И за полицию и за судью, — хмыкнул я, сильно сомневаясь, что это изменится и мне пожалуют даже парочку подчиненных. Да и селить новых людей негде. — Вот как… Ладно. Отчет принял. Я кивнул и уже хотел уйти, досыпать, как его голос меня остановил. — Насколько я помню, один из пассажиров поезда выходит здесь. Ты уж помоги ему, а то эта метель, — скривился начальник поезда, — ничегошеньки же не видно. Заблудится. Я кивнул. Вот и все. Он закрыл дверь перед моим носом и поезд сразу тронулся. Он так-то транзитный и стоянка техническая, так что пассажиров быть не должно. Странно. Видимо смог договориться с начальником поезда. За небольшую мзду все возможно. Поезд набрал скорость и пропал, а я пошел вдоль путей в сторону станции. Фонарь поднял над головой. Надеюсь, этот пассажир заметит свет, ведь метель стала еще сильней. У меня даже ресницы покрылись изморозью. — Э-ге-ге! — Крикнул я, немного, волнуясь. Все же не хотелось, чтобы человек заплутал и замерз насмерть. Не в мою смену. — Ау! — Услышал я в ответ и уже спокойней пошел вперед. Меня заметили. Мы встретились как раз перед поворотом на станцию. Пассажир с небольшим чемоданом в руке дожидался меня тут. Капюшон шубы накинут на голову, так что лица не видно. Переступает с ноги на ногу. Волнуется. — Не лучший вы выбрали день, чтобы приехать к нам, — проворчал я, приветствуя его. — Идемте. Пересидите метель у меня на станции. — Вы станционный смотритель? — Спросили меня мужским голосом, хотя я и так понял что он мужик. По фигуре. — Да. Повернувшись к нему спиной, я пошел вперед, и тут сзади сухо щелкнул взводимый на револьвере курок. Я успел отбросить фонарь в сторону, засунул руку в карман, за своим револьвером и начал поворачиваться к угрозе лицом, как прозвучали выстрелы. Бам! Один. Бам! Второй. Все в спину. Меня кинуло вперед, и я начал падать на снег. Третий и четвертый выстрел попали мне под ребра, а пятый и шестой ушли выше, над головой. Все. Барабан у него пустой. Я упал и лежал на спине. Перед глазами расплывались красные круги. Дыхание перехватило, но я смог поднять руку и выстрелить в нападающего. Курок взвести не успевал, так что стрелял так, причем наугад — в темное пятно перед глазами, так как в них у меня все еще бегали зайчики и мушки, да и метель проклятущая. Бах. Бах. Вскрик. Попал, с-ука! Он упал. Захрипел и начал стонать. А я только сейчас смог сделать первый вздох и сразу зашелся в кашле. Перевернулся на бок и сплюнул кровью, запачкав снег. Прикусил язык что ли? Или? С трудом поднявшись на ноги, я убедился в том, что нападавший не опасен и его револьвер упал в стороне и начал снимать с себя шубу. Нужно понять, откуда кровь во рту… Тц! Сбросив шубу, я начал расстегивать поддетый под нее бронежилет. Уф-ф-ф, расслабился я, выдохнув, как только его снял. Все четыре выстрела попали в него, не считая тех, что ушли в «молоко». Как же мне повезло. Холода я не замечал. Вспотел, да и все тело налилось жаром, но вняв разуму, хоть адреналин и плескался в крови — оделся и подошел к мертвецу. Да, он был еще жив, но две пули в груди не оставляют ему и шанса. Я присел рядом и попытался до него докричаться. — Зачем? Что я тебе сделал, гад? Эй⁈ — Встряхнул я его. На его губах пузырилась кровь. Он скреб руками по снегу, поджимал ноги к животу и я уже не наделся, что он меня поймет и ответит, но прежде чем умереть он успел сказать одно лишь слово. Имя, от которого у меня перехватило дыхание. Прего. Он умер, а я замер рядом. Мысли в голове неслись вскачь. Я просчитывал варианты. Отбрасывал предположение за предположением. Оглядывался на метель и в сторону деревни, а потом, решительно кивнув, начал действовать. Чемодан, вещи из карманов и вся одежда с трупа была снята и унесена в дом. Сарай с курами открыт, и тело занесено туда. Пол здесь земляной. Печь, которую я вчера топил хоть и, прогорела, но нагрела помещение и земля мягкая, так что я взял лопату, отогнав кур в угол, и стал копать. Копал пока руки не устали и пока глупые курицы не стали падать мне на голову, в поисках червей, которых я периодически находил и кидал им. Закинув труп в яму, я уже хотел закопать его, но потом вспомнил о грязном источнике магии жизни где-то неподалеку. Рисковать не хотелось, так что я вернулся в дом за солью. А потом быстро сбегал в лес, оборвав сосновых веток с ближайшего дерева. Засыпав труп, солью и сплетя оберег от зла, я закопал труп, хорошенько потоптавшись на месте спонтанной могилы. И еще, прежде чем уйти, я напоил и покормил кур, не забыв заново разжечь для них печь, а то мороз крепнет. Даже не поленился, забрал яички, что они снесли. Две штуки. Работа руками меня успокаивала. Уже начало светать и я торопился. Несмотря на боль в спине, под ребрами и в груди (раны от когтей волков снова открылись), я начал перекапывать снег, убирая следы крови на нем. Прошел весь путь от железной дороги до сарая с курами и только убедившись, что явных следов не осталось, позволил себе минутку слабости и дрожание рук, а потом вернулся в дом, запер дверь и начал приводить себя в порядок. Раздевшись, я снял с себя всю одежду и начал греть на печи воду. — Ш-ш-ш, — прошипел я, убирая порванную нитку, до того стягивающую глубокие порезы на груди. Она порвалась, но свое дело сделала. Раны начали заживать, но сейчас снова разошлись и закровили. Гной опять же выступил. Немного, но есть. И запах неприятный. Вода нагрелась. Я намочил в ней чистую тряпицу и стал осторожно смывать с себя грязь, промакивая места рядом с раной с особой осторожностью. Оттягивал момент, как мог, но пришлось все же взять в руки моток с нитью и иглу. Хотелось для обезболивания глотнуть самогонки, но сдержался. Алкоголь магам противопоказан. Дашь себе поблажку, раз, другой, и сам не заметишь, как пристрастишься. Малейшая ошибка в магии это чья-то жизнь, зачастую своя собственная. Это я запомнил накрепко. Зажав между зубов какую-то первую, попавшуюся под руку деревяшку, я начал себя зашивать. — Ой! Кажется, или в первый раз было не так больно? На этом все не закончилось. Я начал втирать в раны мазь. Она моя. Подарок Михея Кочерги, старого сторожа школы магии. Должна помочь. С сомнением посмотрев на травы, что мне вчера передал староста Плеши Ведьмы, заметив, как я потираю грудь, я все же использовал и их. Залил кипятком пучок сухой жизнь-травы, растер ее в кашицу и, как и мазь, втер в рану и наливающиеся чернотой синяки на боку и спине, после чего перетянул грудь бинтом. На том и закончил, переодевшись в чистое и закинув грязную одежду в бак, поставив ее кипятиться. Часть крови, когда я схаркивал и переносил труп, попала на тулуп и штаны. Посидел немного и отдохнул, но взгляд сам упал на вещи убийцы. Если уж начал, нужно заканчивать. Стал перебирать его тряпки. Дорогую одежду сразу сжег в печке, как и приличный, приметный, новенький чемодан, предварительно порезав его на куски, иначе он не проходил через печную дверцу. Уничтожать следы — так качественно. Револьвер у него был стандартный. Номер, как и у моего, спилен, так что оставил себе, как и патроны. Мелочь вроде мыла, и принадлежностей для бритья — тоже оставил. И теперь самое вкусное. Деньги. Как я понимаю, убийца получил на меня заказ и это цена моей жизни. Разложив на кровати купюры (жаль, что ему заплатили бумажными деньгами, что приходят на замену золоту и серебру), я пересчитал. Вышло сто чого и тысяча четыреста шестьдесят пять кархемов (тысяча кархемов это один чого). Притом, моя месячная зарплата как станционного смотрителя, чиновника 16 ранга и мага неофита — три золотых чого и сто тринадцать серебряных кархемов. Неплохо так мою жизнь оценили. Мне три года работать, чтобы увидеть такую сумму. Деньги я прибрал. На улице рассвело, и метель унялась, так что я вышел на крыльцо, не забыв перезарядить уже оба моих револьвера. Под шубу я вновь поддел бронежилет, спасший мне жизнь, спасибо паранойе, которая во мне расцвела и укоренилась после трех дней жизни в деревне. Огляделся. Никого рядом нет. Взял лопату и пошел убирать выпавший снег. Да. Было хреново. Да, я снова рисковал тем, что раны откроются, но я не хотел, чтобы деревенские что-то заметили. Звук выстрела они слышать не должны… метель, но пусть лучше видят меня как обычно за работой. Если эта история всплывет, все что они скажут, так это то, что я работал как всегда. С утра убирал снег, а не сидел дома и прятался, трясясь от страха содеянного. Да и за работой было о чем подумать. Прего. Я не ослышался, уверен. Бывший приятель, ставший врагом мне и всей нашей группе учеников школы магии родного города. Тучный, несмотря на все усилия преподавателей парень, на полголовы ниже меня и с таким выражением лица, что поневоле хватаешься за карман. Чванливый и притворчатый. И богатый — его отец владеет несколькими заводами в нашем городе. Имеет связи. Итак. Что произошло? Зачем ему устраивать мне сперва откровенно детскую подначку, подкупив проводника поезда, чтобы тот мне насолил, а потом — я даже покачал головой — такое… И я сейчас не уверен даже что пинок под зад из-за которого я упал в сугроб было единственной каверзой проводника. Может он мне в чай плюнул? Я весь передернулся и постарался об этом не думать. Да. Такая выходка в стиле Прего. Детская подначка — подкупить проводника, чтобы тот меня взбесил, но убийство? Тем более, нужно понимать — чтобы появиться здесь сейчас, в этот день, труп, закопанный в сарае с курами, должен был сесть на поезд через два дня после меня, ведь добираться из родного мне города до Плеши Ведьмы — неделю. Что случилось за эти пару дней между подкупом проводника и наймом убийцы, что Прего резко поменял свои намерения и послал за моей головой этого человека? И только ли за моей? Может за всей группой наших ребят? Вопросов много, а ответов нет. К примеру, должен ли убийца отчитаться о проделанной работе или его наниматель итак уверен, что меня убьют? Да и правильно ли я сделал, скрыв все следы? Не поторопился ли? Взвесив все, я решил для себя, что сделал все правильно. Никто не отменял силу денег и влияния и обвини я в покушении на свою жизнь Прего бывшего на хорошем счету, как в школе магии, так и ставшего благодаря купленным за большие деньги зельям нормальным, полноценным магом — неофитом, и поверят ему, а не мне. То, что произошло сегодня утром, никто не видел. Пусть так и будет. Ну а если убийцу начнут искать, так я не причем. Метель. Потерялся бедолага, заплутал, а у нас здесь волки как у себя дома по темноте ходят. Я вне подозрений. Закончив приводить округу в порядок, я посмотрел в сторону деревни и ушел в дом. Сегодня я посещать ее не намеревался. Сделав себе быструю яичницу из двух яиц, я стал наводить чистоту на станции. Выжал и вывесил прокипяченную одежду сушиться. Разобрал письма и посылки, что откопал под снегом еще в первый день, но чудо не произошло и прочитать почерк расплывшихся чернил не удалось, так что все в топку. Из посылок, уцелели банки с вареньем, которые я забрал себе и губная гармошка. Не знаю, зачем она мне, но тоже оставил. Все равно не знаю, кому она предназначалась. Потом скажу старосте, может он поспрашивает. Если владелец найдется — отдам. Ну и еще раз, более тщательно перебрал одежду Ути. Некоторые вещи были лучше, чем у меня и их я забрал себе. Что похуже распустил на тряпки. Я был уверен, что город не затребует это все, а само дело с убийством замнут, так что не волновался. Ближе к обеду я почувствовал запах гари с улицы и спешно одевшись, выбежал на воздух. В деревне что-то горело. — Прыщавый зад ведьмы! — Ругнулся я и побежал в деревню, застав рядом с домом Ути Бобыля небольшую толпу, что взирала на догорающий дом и постройки Ути с вселенским спокойствием на лицах. Никакой тревоги. Заметив меня люди стали расходиться, переговариваясь между собой. Остался только староста. Я подошел к нему и, смиряя гнев, спросил. — Что случилось? — Дом не должен пустовать, иначе в нем заведется нечисть, — пожал он плечами. — Защитные руны вокруг деревни действуют только на ведьм и серьезных тварей, а всякая мелочь, способная удушить во сне ребенка просачивается. Жить здесь никто не захотел, — еще раз пожал Зурад плечами. — Это частная собственность, — процедил я сквозь зубы. — Ты понимаешь, что спрос будет с меня? — Пожар. Стихия. Никто же не говорит, что это сделали мы. Я только вздохнул. Дрова то я так и не вывез, а теперь они сгорели. Придется все же идти завтра в лес. В итоге мы договорились. Сходили в дом старосты, где я написал отчет о пожаре, вызванном неустановленными детишками, играющими в заброшенном доме спичками. Староста подписал документ, подтвердив своим словом, на том мы и разошлись, поиграв с ним в гляделки.