– А я присмотрю, – тут же вставил Бим. – Я это очень живо замечаю, если где какая недостача. Может, врача из меня не вышло, а денежкам счет знаю. Надо было счетоводом идти, эх! – Переучиться никогда не поздно, хотя ассистируете вы действительно неплохо, Бим. Идемте, Видард, обсудим дальнейшие действия… Мне маги нужны, пусть даже слабые. Есть у вас? – Но для чего?.. – Не вручную же отмывать всех этих бедолаг… и дезинфицировать после них помещения. Врачей я сам найду, а вы мне магов добудьте – хотя б десяток, чтобы могли работать посменно. – Постараюсь, но… – Вы не старайтесь, вы делайте! Судя по всему, им было уже не до нас. На выезде из ворот госпиталя нас обступила толпа, и мне сделалось не по себе: вдруг снова появится какой-нибудь бомбист? Конечно, Данкир рядом, но что, если он не успеет среагировать? – Ваше величество… – шелестело кругом. – Ваше величество… скажите, Богини ради, что теперь будет? Где наш доктор? – Ну надо же! – вслух восхитился Данкир. – Какая всенародная любовь! – Скажите им что-нибудь, – бросил канцлер. На меня он не смотрел и, кажется, был чем-то недоволен. Впрочем, я догадывалась, чем именно. – Доктор Боммард останется здесь! – послушно произнесла я. Наверно, Данкир усилил магией мой голос, потому что толпа притихла. – По-прежнему будет лечить всех, и вас скоро пустят в госпиталь! – Вы забыли добавить – лечить за медный нар, а то и вовсе бесплатно, – сквозь зубы произнес канцлер, а я, не успев обдумать его слова, повторила их. Наверно, это была самая короткая и самая дурацкая королевская речь во всей истории Дагнары, но… Меня едва не снесло волной ликования, клянусь! – Неужели у нас все настолько скверно обстоит с медициной? – пробормотала баронесса, глядя, как люди кланяются вслед кортежу. – И это в столице… Что же делается в провинции? – Поезжайте и проверьте, – ответил ей канцлер. – Может быть, встретитесь по дороге с графиней Ларан, она как раз инспектирует приюты и пансионы. – С вашего позволения, я действительно хотела бы предпринять такую поездку, – невозмутимо сказала она. – Разумеется, если ее величество сочтет возможным отпустить меня на некоторое время со службы, на которую я заступила совсем недавно. – Можете считать это моим заданием, – улыбнулась я. – Вы не возражаете, Одо? – Никоим образом. Правда, тогда вновь нужно будет искать замену старшей даме, пускай и временную. – О, пригласите мою кузину, ваше превосходительство! – тут же встряла баронесса. – Она замужем за графом Эттари… – Главой Общества исследований природы? – По-моему, канцлера заметно перекосило. – Как же, наслышан. Имел удовольствие встречаться… весьма сомнительное, прошу простить. Если графиня разделяет убеждения супруга, то на этот раз мы, очевидно, будем спасать не сироток и нищих больных, а каких-нибудь редких птичек. Или посылать экспедиции в неисследованные области. – Вы так говорите, будто это что-то плохое, – фыркнула баронесса и откинулась на спинку сиденья. – Впрочем, воля ваша. – Если ваша кузина похожа на вас, я не возражаю, – сказала я. – Мы совершенно не похожи внешне, но характером – словно близнецы, ваше величество, – широко улыбнулась баронесса. – Это-то меня и пугает… – только и сказал канцлер. Глава 18 Я прекрасно понимала, что Одо обрушит на меня громы и молнии за опрометчивые слова, сказанные в присутствии многих, но страшно не было. В конце концов, я не ради себя это затеяла! Так я и сказала канцлеру, когда он без долгих слов крепко взял меня за плечо и буквально швырнул в портал – в Химмелиц, куда же еще… – Да, я уже заметил: вами движет желание облагодетельствовать всех, кто попадется под руку, – мрачно ответил Одо. – Хорошо, пускай сиротки и больные, это я еще могу понять… Но на этот-то раз что вам взбрело в голову? – Вы будто не поняли? Надо, чтобы Боммард осмотрел ее величество! – Вы с ума сошли? – Нет! Погодите, не перебивайте, позвольте сказать… – скороговоркой выпалила я, схватив его за руку, дождалась кивка и продолжила: – Вы сами говорили: ее величество лечили лучшие врачи и маги. Но Боммарда среди них не было, он тогда уже несколько лет как оставил место в госпитале! А он – лучший из лучших, так, может, сумеет хотя бы заметить что-то, чего не увидели остальные? – Так… – Одо высвободил рукав из моих пальцев и отошел к окну. – Мотивы ваши мне понятны. Непонятно другое: как вы намеревались воплотить это в жизнь? Нельзя просто взять и привести Боммарда в особняк у моря. Там слишком много людей. – Данкир нам на что? Пускай отвлечет внимание! А еще можно порталом переправить ее величество в госпиталь. Да, вы скажете, что там людей еще больше, но ведь это и хорошо: среди десятков больных разве кто-то обратит внимание на одну девушку? Тем более если она и из палаты не покажется… – А сам Боммард? Вы полагаете, он умолчит о таком… о такой сенсации? Он ведь известный правдолюб! – Зачем говорить ему, кто такая пациентка на самом деле? Пусть будет… одной из тех девочек из Королевского пансиона, которых наградили за отличную учебу и которые ехали одним поездом с их величествами. Почти все ведь погибли, так? А она вот выжила, и я хочу ей помочь… – Я с трудом перевела дыхание. – И почему тайно? Если пригласить доктора в особняк, это будет вовсе и не тайно. Вот родителей нет рядом – это выглядит странно… но, может, эта девочка сирота, в Королевском пансионе ведь и такие учились, так? И я – то есть ее величество – принимаю участие в ее судьбе, только и всего! – Если вы полагаете, что Боммард не заметит сходства… не внешнего – внешность изменить нетрудно, – а характера травм, то вы сильно ошибаетесь, сударыня. – Как же он заметит это сходство, если никогда не осматривал ее величество? Откуда ему знать, что именно с ней случилось? В газетах могли писать что угодно, но журналисты ведь не разбираются в медицине и могут переврать все термины, так? А точные-преточные описания ранений ее величества вряд ли показывали кому попало, или я ошибаюсь? – Я осеклась. – Одо? Почему вы молчите? Думаете, что Боммард посредством старых связей мог что-то узнать? – Нет, я думаю о том, что вы, сударыня, порой напоминаете чрезмерно разогнавшийся локомотив, – без улыбки ответил канцлер. – Его, конечно, можно остановить, но далеко не сразу… Хорошо, если рельсы окажутся целы, насыпь не размоет и никакой глупый селянин не открутит гайку-другую. И я, кажется, понял, в чем тут дело. – В чем же? – Поначалу я думал, что вы по неопытности не придаете значения величине препятствий на своем пути. Но нет, ошибся: вы даже не подозреваете об их существовании, попросту не видите, а потому и не думаете притормозить и сносите их на полном ходу. Но это, повторяю, до первого… и, возможно, последнего крушения. Препятствия? О чем он говорит? Я ведь ничего особенного не сделала… – А еще вы наверняка вспомнили, что сказал мэтр Оллен о вкусе власти, – пробормотала я. – Если я его почувствую… – Понравилось? – Да, – не стала я лгать. – Но разве я сделала что-нибудь дурное? Одо покачал головой. – Странное, с точки зрения большинства, – возможно. Но никак не дурное. Все это – ваши развлечения с оплатой ночного труда, с пансионами, теперь вот с госпиталем – списывают на юношеский максимализм. И даже признают, что некоторые решения приняты очень вовремя. – Это придворные так считают? – спросила я. – Да. В том числе члены кабинета министров. Но, по словам одного из них, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы в серьезные дела нос не совало. Как меня это ободрило – слов подобрать не могу! – А вот в народе королева любима. Мало чудесного спасения, теперь она еще и вершит добрые дела. Учтите, скоро нас завалят всевозможными прошениями, и раз уж вы решили использовать образ снизошедшей до простых смертных юной Богини, придется соответствовать. – Я постараюсь, – сказала я. – Только вы переменили тему, Одо. Мы говорили о докторе Боммарде и настоящей Эве. Нужно показать ее ему. – Мэтр Оллен будет в восторге… – Если узнает. А даже если так, что с того? Может, Боммард ничего и не найдет и не посрамит славу великого мага! Хотя, – добавила я, – если ему вдруг удастся найти причину болезни ее величества, я с удовольствием посмотрю на выражение лица мэтра Оллена! – Я тоже, – неожиданно улыбнулся канцлер. – Хорошо. Убедили. Попытаться нужно. Я подумаю, как это лучше устроить и когда. – Лучше поскорее, потому что скоро Боммарду станет не до посторонних девиц. Вы же понимаете: экзамены, подбор новых сотрудников, больные… – Верно… Тогда послезавтра на рассвете. Только вот внешность… Эва, конечно, очень изменилась за это время, но если вы будете стоять рядом – а вам придется, – он может заподозрить неладное. – Он прежде всего врач, Одо, – сказала я. – Он не имеет права разглашать тайну пациента. Но можно взять с него кровную клятву – просто на всякий случай. – Без мага не получится. – А Данкир на что? – Он, по-вашему, не отличит настоящую королеву от поддельной, когда окажется рядом с обеими? Если уже не отличил, – мрачно добавил канцлер. – Вот именно! Я же сказала, как именно он поклялся, неужели забыли? Королеве, а не Дагне-Эвлоре и не Эвине Увдир! А раз я временно исполняю обязанности ее величества, то ничего он не сделает и не скажет… – Искренне на это надеюсь. Но доверяться магу не желаю. Мэтра Оллена с меня более чем достаточно. – Ну и зря! Если некому довериться, не на кого положиться, так и надорваться недолго! И что будет с Дагнарой, если вы свалитесь от усталости или вас, не приведи Богиня, удар хватит? С ее величеством? Нельзя так! Канцлер медленно выдохнул, сгибая и разгибая подвернувшуюся под руку кочергу. Кажется, он собирался разжечь камин, но позабыл. Не страшно, мне было жарко от злости… – Если вы сейчас сожмете кулаки, затопаете ногами и швырнете в меня чем-нибудь, то станете копией Эвы, – произнес он. – Я никогда себя так не веду. – Я невольно выпрямилась и вздернула подбородок. – В нашем пансионе, похоже, девушек обучают манерам лучше, чем в королевском дворце.