— Я помню, мсье. — Не передумали? — Горю желанием, даже большим, чем прежде. — Хорошо. Тогда слушайте. Ясно, что между обитателями замка и хозяевами фабрики существует тесная связь. Сегодня вечером комиссар проведет официальный обыск на фабрике и обнаружит документальное подтверждение их сотрудничества. А также, возможно, обнаружит некоторое количество героина. Однако пока нет уверенности, что он найдет прямые и достаточно веские улики, чтобы санкционировать арест мсье Оберона и доктора Баради с сообщниками. Посему было бы весьма желательно арестовать их по какому-нибудь другому обвинению и держать взаперти, пока ведется расследование. — Не сомневаюсь, мсье, что их прегрешения не ограничиваются контрабандой наркотиков. — Согласен. — Они на все способны. — И активно пользуются своими способностями! Полагаю, — заявил Аллейн, — среди них есть даже убийца. Рауль прищурился. Руки он держал на столе, его пальцы с въевшимися масляными пятнами сжались и снова разжались. — Мсье высказывается с большой убежденностью, — осторожно произнес Рауль. — Приходится, — сухо отозвался Аллейн, — если учесть, что я видел преступление. — Видели?.. — Через окно вагона. — И Аллейн рассказал о ночном происшествии в поезде. — Невероятно, — прокомментировал Рауль, подводя итог услышанному. — А кто убийца, мсье? — Трудно сказать. Мне показалось, что я видел мужчину или женщину в белом халате с капюшоном. Правая рука, державшая орудие преступления, была поднята. Лицо было невозможно разглядеть, хотя где-то сбоку горела мощная лампа. Орудием, по всей видимости, был нож. — Это животное часто появляется в белом халате, — сказал Рауль, более не удостаивавший мистера Оберона иным наименованием. — Верно. — А жертвой была женщина, мсье? — Да. Хотя на ней тоже было просторное одеяние. Я видел лишь очертания ее тела сначала на занавеске, а потом, мельком, на стекле. Мужчина, если это был мужчина, уже нанес удар и отступил, держа нож в поднятой руке. Сцена производила сильное впечатление, — добавил Аллейн скорее для себя, чем для своего слушателя. — Чересчур театральное, словно там и вправду разыгрывали сценку. — Сценку, мсье? — Доктор Баради любезно сообщил нам, что прошлым вечером они развлекались именно этим. Кто-то играл роль царицы Савской, закалывающей любимую жену царя Соломона. Сам доктор воплощал образ наложницы. — Он не только похотливый самец, но также извращенец, осквернитель естества, ошибка природы. Только такой человек мог измыслить столь отвратительную ложь. Улыбаясь метафизическим инвективам Рауля, Аллейн вдруг удивился непринужденности, установившейся в его отношениях с шофером. Но, будучи скромным человеком, тут же устыдился. Почему, собственно, он не может находить удовольствия в беседе с Раулем, обладавшим ясным рассудком и здравым отношением к действительности? «Мы плохо понимаем других людей, — подумал Аллейн. — Конечно, разумение Рауля ограничено определенными рамками, но когда дело доходит до таких, как Оберон и Баради, Рауль, возможно, благодаря этим рамкам способен судить о них более точно…» — Царица Савская, — кипятился Рауль, — библейский персонаж. Она была близким другом помазанника Божьего. К богохульству он добавляет убийство, основанное к тому же на досужем вымысле. К несчастью, он левша, — с глубоким разочарованием добавил Рауль. — Именно! Более того, он сам нам об этом сказал, — подчеркнул Аллейн. — Вспомним, как было дело. Происшествие, действительное или разыгранное, достигло кульминации, когда поезд остановился на подъеме. Женщина, падая, задела механизм, поднимающий занавеску, и та взвилась вверх. И тут мужчина, бывший не обязательно Обероном или Баради, увидел окна — окна поезда. — Итак, зная, что вы должны были находиться в поезде и не спали, поскольку собирались сойти в Роквиле, этот богохульник лезет вперед со своим враньем. — Возможно. Мсье Дюпон и я склоняемся к мысли, что так оно и было. Теперь вам наверняка ясно, что, если сегодня ранним утром в той комнате в самом деле произошло убийство, у нас есть веское основание вернуться в замок. Не только для того, чтобы арестовать убийцу, но и затем, чтобы узнать, кого и почему он убил. Не только для того, чтобы арестовать поставщика наркотиков, унесших множество жизней, но и затем, чтобы выявить его сообщников. Но и это еще не все. Нам также необходимо выяснить, что творится за запертыми дверьми по четвергам. Так что для того, чтобы нанести визит в замок, причин у нас более чем достаточно. — Согласен, мсье. — Но как проникнуть туда? Я могу явиться совершенно открыто и осведомиться о здоровье мадемуазель Трубоди. В таком случае мне придется сказать, что Рики нашелся… — К тому времени они уже будут знать об этом от Галлара. — Не уверен. Мсье Дюпон приказал отключить все городские телефоны на фабрике, а также в замке. Обитатели замка приложат все усилия, дабы их не заподозрили в контакте с фабрикой. Они, разумеется, станут расспрашивать Терезу, которую мы должны проинструктировать. Итак, я рассказываю мистеру Оберону и его гостям историю о поисках Рики и на чем свет стоит ругаю Галлара, гнусного похитителя детей. Затем, навестив мисс Трубоди, делаю вид, что ухожу, но на самом деле тайком остаюсь. Понятия не имею, как мне это удастся. Если бы в замке у меня был помощник… Второй способ: мы с вами, Рауль, тайно проникаем в замок. Но для этого нам опять же нужен помощник, который впустит и спрячет нас. Рауль склонил голову набок. Он напоминал коллекционера, разглядывающего сокровище сомнительной подлинности. — Вы имеете в виду Терезу, мсье? — Да. — Тереза, — взволнованно продолжал Рауль, — проявила себя сегодня не с лучшей стороны. Она растерялась и потому повела себя глупо. Однако на самом деле она храбрая девушка. Кроме того, она жаждет снова утвердиться в моем сердце. Возможно, я был чересчур снисходителен к ней, но, когда речь идет о чувствах, человек склонен к снисходительности. Как вы знаете, я запретил ей возвращаться в этот храм позора. Но ради правого дела и уповая на покровительство Пресвятой Девы, которым Тереза столь нескромно хвастается, ей вовсе не грешно было бы вернуться. — Значит, — спросил Аллейн, — вы снимаете запрет? — Да, мсье. Не без колебаний, ибо Тереза дорога мне, а, что бы вы ни говорили, этот замок — не место для той, кого любишь. — Судя по кровавым следам на щеке Жоржа Мартеля, Тереза при случае может постоять за себя. — Верно, — развеселился Рауль. — У нее тяжелая рука. — Не побеседовать ли нам с ней? — Я сейчас ее приведу. Рауль отправился на кухню и вскоре вернулся с Терезой, облаченной в передник и, очевидно, пребывавшей в прекрасном настроении. Аллейн предложил ей присесть, что она и сделала, устроившись на самом краешке стула. Аллейн вкратце поведал ей, чего он от нее хочет. Рауль, сложив руки на груди, задумчиво хмурился, уставясь на скатерть. — Видите ли, Тереза, — сказал Аллейн, — это плохие, но, к сожалению, очень умные люди. Они думают, что одурачили вас, как прежде одурачили очень много неразумных девушек. Дело вот в чем, готовы ли вы помочь Раулю, мне и французской полиции положить конец всем их безобразиям? — Конечно, мсье, — весело отвечала Тереза. — Теперь-то я знаю, что мне делать, и с помощью Рауля и святых угодников помогу вам. — Отлично. Как вы думаете, сумеете ли вы не испугаться и в случае необходимости проявить решительность и находчивость? Тереза пристально взглянула на Аллейна и ответила утвердительно. — Прекрасно. А теперь скажите, вы работали вчера вечером? — Да, мсье. Во время обеда я помогала убирать спальни, а потом помогала на кухне. — Вчера устраивался прием? — Прием? Видите ли, мсье, приехала новая гостья, мадемуазель Уэллс, актриса, и после обеда все гости собрались в личных апартаментах мсье Оберона. Я знаю это, потому что слыхала, как дворецкий говорил, что хозяин желает, чтобы его комнаты подготовили для чествования мадемуазель Уэллс. А сегодня утром, — с чопорным видом продолжала Тереза, — Жанна Барр, младшая горничная, сказала, что мадемуазель Локк, английская дама, видно, слишком много выпила, потому что ее дверь была заперта, а к ней приколота записка с просьбой не беспокоить. Она всегда вывешивает такую записку, когда хватит лишку. — Понятно. Скажите, Тереза, вы заглядывали в комнату, которую отпирают только по четвергам? — Да, мсье. По утрам в четверг я вытираю там пыль, а по пятницам в мои обязанности входит убирать ее. — Где она находится? — Внизу, под лестницей, тремя пролетами ниже вестибюля, прямо под библиотекой, по соседству с комнатами мсье Оберона. — В ней много окон? — Ни одного, мсье. Она находится в очень старой части замка. — А в комнатах мсье Оберона есть окна? — О да, мсье. В гостиной большое окно, покрытое белой занавеской с изображением солнца. Хозяин терпеть не может яркого света, поэтому она всегда задернута. Однако у хозяина есть большая лампа в форме солнца и много странных украшений, и странное колесо, которым он очень дорожит, а также великолепная кровать, а в гостиной роскошный диван, — перечисляла Тереза, явно увлекшись, — и огромное зеркало, перед которым… — Она осеклась и покраснела. — Продолжай, — с грозным видом приказал Рауль. — Перед которым однажды, принеся завтрак, я застала хозяина в костюме Адама. Аллейн, бросив короткий взгляд на Рауля, поспешил сменить тему. — Опишите, пожалуйста, комнату, которую вы убираете. Рауль вытянул руку и поводил указательным пальцем перед носом возлюбленной. — Следи за своей речью, сокровище мое, — наставительно произнес он. — Ничего не выдумывай. Точность — самое главное. — Совершенно верно, — искренне согласился Аллейн. Предупрежденная таким образом, Тереза озабоченно поглядела на свои сложенные руки и с преувеличенно смиренным видом начала рассказ. — С вашего позволения, мсье, это очень большая комната. Сначала я подумала, что она служит часовней. — Часовней? — удивился Аллейн. Рауль возмущенно и недоверчиво хмыкнул. — Да, мсье. Я подумала, что, наверное, она предназначена для молитвенных собраний мсье Оберона и его друзей. Потому что в ней есть возвышение, а на нем стол, похожий на алтарь и покрытый тканью, богато расшитой и украшенной золотом, серебром и драгоценными камнями. Но хотя на ней изображено святое распятие, там есть и другие рисунки, которых я раньше никогда не видала на алтарных покрывалах.