— Не очень хорошо, — сказал он. — По крайней мере, так было, когда я уезжал. А на самом деле — довольно плохо. Вновь наступила тишина. Херрингтон безмолвно открыл неприметную дверцу, за которой оказался миниатюрный бар с автоматическим освещением, и жестом предложил Аллейну выпить. — Нет, спасибо, — отказался Аллейн. — Так о чем речь? — А я выпью, с вашего позволения. Чуть-чуть. — Он чем-то наполнил свою рюмку и залпом выпил. — Речь о Джинни, — начал наконец Херрингтон. — ?? — Дело в том, что я беспокоюсь за нее… Конечно, это может показаться смешным. — Не думаю, — вставил Аллейн. — Понимаете ли, она так ужасно молода… Джинни, я хочу сказать. Ей всего девятнадцать. И, в общем, я думаю, что та компания ей не слишком подходит. — Аллейн молчал, и Робину ничего не оставалось, как продолжить. — Наверное, вам неизвестно о том, как Джинни жила раньше. Ее родители погибли, когда она была ребенком. При бомбардировке Джинни завалило вместе с ними, но ее удалось вытащить. Смерть родителей здорово потрясла ее, и она до сих пор не совсем оправилась. Короче, она стала ничьим ребенком. Ее опекун — немного чокнутый старикан, который больше интересуется мартышками и миниатюрами, чем детьми. Он приходится Джинни двоюродным дедушкой. — Вы, случайно, не о мистере Пендерби Локке? — догадался Аллейн по необычному сочетанию увлечений. — Да, о нем. Он в своем роде известная личность, но на Джинни вовсе не обращал внимания. — То есть… Мисс Тейлор состоит в родственных отношениях с мисс Гризел Локк, которая, кажется, приходится сестрой мистеру Пендерби Локку, не так ли? — Разве? Не знаю. Да, наверное, так оно и есть, — скороговоркой ответил Робин и снова заговорил о Джинни. — Понимаете, в общем она росла сама по себе. Ее отдали на попечение французской семьи, что, похоже, не сильно ей помогло. Потом она вернулась в Англию, и кто-то ее заметил — она попала в общество всяких знаменитостей, а дальше у нее случился неудачный роман с одним проходимцем… И Джинни вдруг почувствовала, что жизнь не такая веселая штука, какой кажется. Роман бурно завершился, когда она была в Каннах в компании с этим парнем и его приятелями, и Джинни, разочаровавшись, решила, что ее окружает один обман. Со мной такое тоже бывало. — С солнечной философией она познакомилась в Каннах? — Да, когда встретила Оберона и Баради. Я тоже там был в то время. Так уж случилось, — произнес Робин изменившимся голосом. — Нас обоих пригласили сюда. Примерно две недели назад. — Понятно. А потом? — Конечно, не слишком красиво поливать людей, у которых гостишь, но думаю, что Джинни не стоило сюда приезжать. То есть именно ей, с другими-то все в порядке. — Вы уверены? — Ну, не знаю. Почему бы и не побывать здесь разок… но, пожалуй, одного раза хватит. На самом деле здесь довольно забавно, — с несчастным видом сказал Робин. — Я в общем-то не сильно рвусь стать Сыном Солнца. Я просто хотел развлечься. Как-нибудь необычно. Но ты ведь понимаешь, куда тебя занесло. — Всегда неплохо понимать, куда тебя занесло. — А вот Джинни не понимает, — сказал Робин. — Разве? — Она думает, что понимает, бедняжка, но на самом деле ей все представляется как в тумане, особенно когда… когда дело доходит до этих вечеринок. — Каких вечеринок? Робин поставил рюмку на место и с треском захлопнул дверцу бара. — Вы же их видели, сэр. — Я видел Баради и полагаю, что он очень хороший хирург. С остальными я едва перекинулся парой слов. — Да, но… Вы знакомы с Аннабеллой Уэллс, не так ли? Она сама сказала. — Мы пересекали Атлантику на одном корабле в компании пятисот других пассажиров. — Ее нельзя не заметить даже среди пяти миллионов, — с чувством произнес Робин. Аллейн взглянул на часы. — Простите, я все время отвлекаюсь. — Почему бы вам прямо не сказать, что вам от меня нужно? — Это может показаться странным. Ваша жена, наверное, решит, что я вконец обнаглел. — Трой? Она-то здесь при чем? — Я… В общем, я подумал, не пригласит ли она Джинни пообедать завтра вечером? — Почему именно завтра вечером? — В замке устраивают вечеринку, — пробормотал Робин. — Я хотел бы, чтобы Джинни на ней не было. — А она хочет, чтобы ее там не было? — Черт! — воскликнул Робин. — Хотела бы, если б ее не сбили с толку. Честное слово, очень хотела бы! — И кто же ее сбивает с толку? — спросил Аллейн. Робин стукнул кулаком по рулю и еле слышно произнес: — Он взял ее в оборот. Оберон. Она думает, что он постиг глубину духа, а она нет… ну и прочая чертова ерунда. — Что ж, — сказал Аллейн, — мы будем рады отобедать с мисс Тейлор, но вам не кажется, что приглашение несколько удивит ее? В конце концов, мы едва знакомы. Она может отказаться… — Я подумал об этом, — живо отозвался Робин. — Но если бы я повез ее покататься, а потом предложил бы заглянуть к вам… Джинни ужасно понравилась ваша жена. И вы тоже, сэр. Джинни интересуется живописью, и она просто обалдела, когда узнала, что миссис Аллейн — это Агата Трой. Вот я и подумал, что мы могли бы заехать к вам ближе к вечеру, а там я бы «вспомнил», что мне нужно съездить купить кое-что для яхты или что-то еще… А потом позвонил бы и сказал, что у меня сломалась машина. — Она вернется в замок на такси. Робин сглотнул. — Да, я знаю. Но… Может быть, к тому времени миссис Аллейн как-нибудь уговорит ее, откроет ей глаза… — А почему мисс Локк не поговорит с ней? Она же ее тетка и могла бы… В чем дело? Робин издал диковатый возглас. — Только не она, — невнятно пробормотал он. — Я же говорил вам. Им наплевать на Джинни. Аллейн не отвечал. — Я понимаю, что прошу у вас слишком много, — в отчаянии произнес Робин. — Немало, — согласился Аллейн, — особенно если учесть, что вы замалчиваете добрую половину обстоятельств. — Что вы хотите сказать? — Вы просите нашего участия в чрезвычайно странном и затруднительном деле. Собственно говоря, вы хотите, чтобы мы похитили мисс Тейлор. С нас на сегодняшний день похищений достаточно, — сказал Аллейн. — Полагаю, вы слышали насчет Рики. Робин издал странный звук, похожий на стон. — Да. Я знаю. Мы слышали. Мне ужасно жаль. Наверное, вы страшно переволновались. — И как же вы об этом узнали? — осведомился Аллейн. Он дорого бы дал, чтобы иметь возможность как следует рассмотреть лицо Робина. — Ну я… Мы звонили в гостиницу днем. — А разве вы не провели весь день в Дусвиле? — Черт! — Думаю, вы гораздо раньше узнали о похищении Рики, не так ли? — Послушайте, сэр, я не понимаю, о чем вы. — Сейчас объясню. Если вы хотите, чтобы мы помогли вам с этой девочкой, Джинни, — а вы, я уверен, хотите, — то вам придется честно и откровенно ответить на те, возможно, не совсем обычные вопросы, которые я вам сейчас задам. Если вы не станете отвечать, мы распрощаемся и забудем о нашем разговоре. Но только не лгите, — мягко добавил Аллейн. — Я сразу пойму, когда вы начнете лгать. Помолчав немного, Робин сказал: — Я к вашим услугам. — Отлично. Что, по-вашему, произойдет на этой вечеринке? На площадь въехала машина, на мгновение осветив фарами лицо Робина. Оно казалось очень юным и испуганным, как у провинившегося шестиклассника, которого отчитывает учитель. Машина свернула, и собеседники вновь погрузились в темноту. — У них такой обычай, — сказал Робин. — Вечером по четвергам они устраивают что-то вроде мистерии. Они называют это ритуалами Детей Вечного Солнца, а Оберон там за главного жреца. С каждого посвященного берут клятву не распространяться об этом. Так что я не могу вам рассказать… Но все заканчивается довольно буйно. А завтра Джинни… я слышал, как они говорили, что… Джинни предназначена главная роль. — А что вы делаете до этого… обряда? — Ну… Все происходит не так, как обычно. Мы не обедаем. Расходимся по своим комнатам и сидим там до одиннадцати. Нам не полагается разговаривать друг с другом и все такое. — Совсем не пьете и не едите?