1. Общий выход Пятерых Сыновей 2. Моррис 3. Выход Бетти и Щелкуна 4. Импровизация Щелкуна 5. Выход Шута 6. Первый танец с мечами а) разбитое зеркало б) оглашение завещания в) смерть 7. Импровизация Бетти 8. Соло — Д. Андерсен 9. Второй танец с мечами 10. Воскрешение Шута Дульси отложила программку и огляделась. — Ну, кажется, все сегодня здесь, — сказала она. — Смотрите, тетя Акки, — вон там Трикси из «Лесного смотрителя» с отцом, а с ними внучка старика Вильяма. — Камилла? — спросил преподобный отец. — Чудесная девушка. Нам она очень нравится. — Особенно хороши брюки, — проворчала леди Алиса. — Но это, вероятно, лыжные брюки, тетя Акки. Для такого мороза вполне подходяще. — А эта женщина там? Немка? — Миссис Бюнц? — вежливо осведомился преподобный отец. — Я лично ее не вижу. Но вообще-то… Она так рвалась сюда, что я думаю!.. — Если бы я могла ее не пустить, Сэм, я бы сделала это не задумываясь. Это не женщина, а настоящая чума! — Уж это точно… — Кто это там едет? — перебила пастора Дульси. Они услышали, как на гору с натужным ревом въезжает машина и при этом еще истошно гудит. Судя по звуку, она остановилась за воротами двора. — Интересно! — сказала немного погодя Дульси. — Приехали, а заходить не хотят. Подумать только! Ее размышления были прерваны неожиданным ропотом в толпе зрителей. И вот под гулкие аплодисменты из арки появился доктор Оттерли со скрипкой в руке. Неожиданно из-за стены послышались возбужденные мужские голоса. Доктор остановился как вкопанный, а затем вернулся обратно в арку. — Поспешил, что ли? — раздался чей-то голос. По толпе прокатился смешок, в то время как за стеной продолжали разоряться — теперь уже кричал один. Часы над старой конюшней мелодично пробили девять. Доктор Оттерли вышел снова и на этот раз, предварительно царапнув смычком по струнам, заиграл. Музыка, сопровождающая танец Пятерых Сыновей, веками передавалась из поколения в поколение, и каждый новый скрипач прибавлял к ней какой-нибудь свой ход или мелодический рисунок, однако основной мотив сохранялся. До сих пор никому не удавалось записать его и включить в какой-либо сборник, как, впрочем, и сам танец. Деревенским это бы и в голову не пришло, а сами танцоры на протяжении всей истории хранили тайну. Это была очень красивая музыка и весьма подходящая к действию. После нескольких вступительных аккордов появился Разгонщик толпы. Он был наряжен мавром, а в руках держал меч. Поверх белых брюк танцор надел нечто вроде шотландской юбки. На ногах у него позванивали колокольчики, а на голове красовалась шапка — такая же черная, как и лицо. Разгонщик принялся прыгать, вышагивать, крутиться и все время «разгонял толпу» — махал в воздухе мечом — так, что стоял свист. Впрочем, махал он не просто так: под его ловкими ударами то в одну, то в другую сторону падали сухие кусты шиповника и чертополоха. Прыгая по кругу, он звенел колокольчиками и сверкал своим острым мечом. Это был настоящий слуга чистоты, предтеча… — Так вот почему Эрни не скосил чертополох, — проворчала леди Алиса. — Господи, — заныла Дульси, — что же там у них такое? Ну же… — Она изо всех сил вглядывалась в лицо «мавра». — И все-таки это не Эрни. Он же должен быть Шутом. Кто же это, Сэм? Тот парнишка? — В таком обличье и не узнаешь. — пожал плечами преподобный отец. — Но судя по его прыти, это Эрни. — А вот и остальные Сыновья. Вышли еще четверо танцоров, одетых точно так же, как Разгонщик толпы. Положив свои мечи у ног доктора Оттерли, они начали отплясывать Мардианский моррис — в морозном воздухе поднялся топот и звон. Они танцевали без задора, но со странной сосредоточенностью, которая придавала танцу особую неповторимость. Когда они закончили, зрители разразились гулкими аплодисментами. Затем все пятеро сняли колокольчики. Разгонщик толпы продел сквозь дырку на кончике своего меча алую ленту. Братья тоже взяли свои мечи, уже украшенные такими же лентами, и подняли их вверх. Так они замерли — похожие на скульптурную группу в стиле рококо. Скрипач сменил мотив. Теперь из арки появился Конек Щелкун и Бетти. Они двигались рядом. Бетти являл собой традиционную для английских моррисов мужеженщину — такую же чернолицую, как и остальные. Верхняя часть у него была мужская, а нижняя — совершенно женская. Его огромная, похожая на шатер юбка начиналась от самых подмышек и подметала подолом землю. Голову его украшала шляпа — нечто среднее между цилиндром и дамским током. На правой руке — мужская перчатка, а на левой — женская, и то же самое с обувью. — Надо же, — покачал головой преподобный отец. — И как это Ральфу удалось сотворить с собой такое! — А вот и Щелкун… — Можешь не сообщать нам, кто это, Дульси, — раздраженно сказала леди Алиса. — Мы и без тебя видим. — Я всегда его так любила… — безмятежно сказала Дульси. Железная голова, больше напоминающая птичью, нежели лошадиную, громко клацала челюстями. Свисающая с туловища холстина оставляла на земле следы растопленной смолы. Похожий на крысиный, хвост задорно торчал. Щелкун бросился на зрителей. Девушки притворно завизжали и ухватились друг за друга. Некоторые парни крепко держали своих невест и специально подставляли их Коньку, чтобы тот вымазал их смолой. Другие девушки сами делали вид, что зазевались, и позволяли себя намазать. После этого они шумно возмущались и недоумевали. Таким образом молодежь разыгрывала старинную пантомиму «ухаживание». — Нет, вы только посмотрите, тетя Акки! Он погнался за этой Кэмпион, и она по-настоящему от него убегает! — воскликнула Дульси. Камилла и вправду без всякого кокетства убегала от Щелкуна. Клацанье отвратительного клюва за спиной и запах горячей смолы подгоняли ее. Кажется, вчерашний сон повторился наяву. Она металась то в одну сторону, то в другую, и везде толпа смыкалась перед ней и вставала стеной. Конек подпрыгнул, и под холстиной она увидела ноги в брюках и черные от смолы руки. Ей совершенно не хотелось пачкать свою одежду. Поэтому она снова сорвалась и побежала, а Щелкун припустил следом. Вокруг еще сильнее зашумели. Камилла искала пути к отступлению. Но рядом были только перекошенные от смеха лица, в которых плясали отблески факелов. — Нет! — кричала Камилла. — Нет! Чудовище нагоняло ее. Из последних сил девушка пробежала через двор и угодила прямо в объятия Ральфа Стейне, одетого в свой невообразимый наряд. — Все хорошо, малышка, — сказал Ральф. — Я с тобой. Задыхаясь и чуть не плача, Камилла прижалась к его груди. — Так-с, понятно, — протянула Дульси, наблюдая эту сцену. — Не знаю, что уж тебе понятно, — мне лично ничего! — отрезала ее тетка. — А тебе, Сэм? — Вроде бы тоже ничего… — замялся преподобный отец. — А вот и Шут, — ничуть не смутившись, объявила Дульси. 3 Шут появился из темноты и, слегка подпрыгивая на ходу, двинулся вокруг двора. Завидев его, Щелкун прекратил свои «ухаживания» и скрылся в одной из арок. Только тогда Бетти решился отпустить Камиллу. — Тетя Акки! Вы только посмотрите! Эта немка… — Помолчи же, Дульси. Дай мне посмотреть выход Шута. Шут, он же Отец, теперь, пританцовывая, передвигался по двору. На нем были перехваченные снизу широкие панталоны и свободная рубашка. На голову он надел особую шапку, сделанную из шкурки кролика в виде головы с торчащими ушами. Кроме того, лицо его закрывала грубо раскрашенная, ветхая от старости маска, которая мешком надевалась на голову и завязывалась под подбородком. Дырки для глаз были трагически обведены зеленым. В руках он держал шутовской жезл. Скрипка молчала. Шут совершал свой обход в полной тишине. Кружась то в одну, то в другую сторону, он наконец дошел до надгробия и три раза ударил по камню своим жезлом. Как показалось Камилле, все его движения были совершенно непродуманны и бесчувственны. И все же в них была своя прелесть. Как только Шут закончил свой обход, на середину двора вышли Пятеро Сыновей. Со стороны центрального входа появился и Щелкун. Шут стоял возле надгробия и ждал. И вот, снова попробовав звучание своей скрипки, доктор Оттерли грянул мелодию второго танца — Танца с мечами. Это было великолепное зрелище: искристый снег в сиянии факелов и на его фоне люди с черными лицами и руками, бьющие ногами в землю, словно в огромный барабан. Вот они встали в стальное кольцо, взявшись за красные ленточки на мечах друг друга. Вот они сцепили мечи в решетку и подняли их так, чтобы старик мог посмотреться в них как в зеркало. Щелкун подошел поближе. Затем Шут своим невыразительным жестом разбил «зеркало». — У Эрни совсем неплохо получается, — заметил преподобный отец. Круг танца повторился дважды. Сначала Шут писал завещание и зачитывал его Сыновьям. Потом, в следующем круге, на первый план вышли Щелкун и Бетти, ставшие по обе стороны от Шута. Сам он теперь был скрыт за Мардианской плитой. Сыновья, напротив, стояли перед ней. Затем Шут перегнулся через плиту и засунул голову в узел скрещенных мечей. Сзади к нему подошел Конек и неподвижно застыл, в мигающем свете похожий на зловещего языческого идола. Музыка оборвалась. Зрители тоже примолкли. Было слышно, как за стеной потрескивает костер.