— Может быть, как-нибудь восстановятся пробелы в памяти… — Черт возьми! — раздраженно выкрикнул Саймон и снова плюхнулся на стул. — Не советую вам шутить с фактами, — заметил Аллейн. — Да как вы… — Похоже, у Саймона внутри все кипело. — Вы же просто шьете ему дело. А он здесь совершенно ни при чем — он самый безобидный у них в семье. — В самом деле? А кто же самый буйный? — Да они все безобидные, — Саймон ухмыльнулся, — что твои барашки. На этом он повернулся и вышел. Когда они сели в машину, доктора Оттерли словно прорвало. — Да что, в самом деле, себе позволяет этот молодой выскочка! Уж такого набрехал — дальше некуда. Нет, инспектор, мне это не нравится. Решительно не нравится. — Правда? — рассеянно спросил Аллейн. — А вам что же — нравится? — Ну… — хмыкнул Аллейн. — Ну, допустим, к чему клонит этот автомобильных дел мастер, видно за версту. Не так ли, Братец Лис? — Пожалуй, — весело согласился Фокс. Доктор Оттерли недоуменно перевел взгляд с одного на другого: — Может, объясните мне, в чем дело? — Конечно, разумеется. Эге, кто это еще там? На дороге, прижавшись к обочине, чтобы пропустить машину, стояли мужчина и женщина, у женщины на голове был платок, а у мужчины — шерстяная шапка. В обоих чувствовалось какое-то напряжение. Когда автомобиль поравнялся с ними, женщина подняла взгляд. Это была Трикси Плоуман. — Да, Крис даром времени не терял, — пробормотал доктор Оттерли. — Они помолвлены? — Он ухаживал, — коротко пояснил доктор Оттерли. — Как мне казалось, они и не надеялись на большее. — Из-за Лицедея? — Я этого не говорил. — Но вы сказали, что Крис даром времени не терял. Что, Лицедей был против? — Да вроде того. В деревне болтали. — Пожалуй, за такую вот «болтовню» я бы дал больше, чем за продолжение откровений Саймона. Доктор Оттерли поерзал на сиденье. — Да я ничего особо про это не знаю, — выдавил он. — Надо подумать. Они вернулись в свою душную и темноватую комнату. Аллейн молчал, задумчиво постукивая карандашом по столу, а Фокс был поглощен своими записями. Доктор Оттерли, казалось, никак не мог решить — говорить ему или нет. Наконец Аллейн встал и подошел к окну. — На улице холодает, — сказал он. — Думаю, ночью ударит мороз. Фокс посмотрел поверх очков на доктора Оттерли, закончил со своими заметками и встал рядом с Аллейном у окна. — Какая-то женщина, — сказал он, — на дороге. Где-то я ее видел. И с ней собаки. — Это мисс Дульси Мардиан. — Забавные они все-таки люди! — То есть? — Выходят на прогулки с собаками… — Направляется в гостиницу. — Да это просто какая-то ересь! — взорвался вдруг доктор Оттерли. — Что он там нес насчет того, где он был во время тройного танца?! Он не стоял за дольменом — ну конечно! Уж поверьте мне — он стоял там, а потом еще заверещал, как жеребец, когда увидел, что Ральф вырывает у Эрни меч. Ничего не понимаю! Ничего! Зачем он врет? — Не думаю, что Саймон врет, — сказал Аллейн. — Что?.. — Он говорит, что во время первого танца — из трех — он не подходил к дольмену. И я ему верю. — Да чтоб мне сдохнуть, мистер Аллейн, клянусь… — И точно так же я верю, что он не видел, как Ральф Стейне забрал у Эрни меч. — Но послушайте же… Аллейн повернулся к доктору Оттерли: — Да он и не мог видеть. Он в это время был далеко от места событий. И вообще — в этот вечер у него было свидание с подружкой. — Свидание? С какой еще подружкой? Вошла Трикси. — Мисс Дульси Мардиан, — объявила она. — К старшему инспектору Аллейну, если вам угодно. Глава 9. Вопрос воображения I Аллейн решил, что назвать Дульси Мардиан безмозглой особой было бы слишком круто. Хотя на губах ее постоянно блуждала странная улыбка, а речь отличалась непоследовательностью. Похоже, она принадлежала к тому типу людей, которые улавливают лишь половину того, что им говорят. Впрочем, он не был уверен, что странность некоторых ее высказываний объяснялась только этим. Она ждала его в тесном гостиничном холле. На ней была шляпа, немилосердно надвинутая на глаза, непромокаемый плащ — из тех, что носят водители такси, — и стоптанные на пятках ботинки для верховой езды. В руках мисс Мардиан держала трость. Ее собаки — бультерьер и спаниель — так переплелись вокруг нее своими поводками, что она напоминала упакованную посылку. — Здравствуйте, — сказала она. — Заходить я не буду. Тетя Акки просила передать вам, что ждет вас вечером к обеду. В четверть девятого или в половине. Об одежде можете не беспокоиться. А, чуть не забыла. Передает извинения за то, что так поздно уведомила вас. Надеюсь, вы придете — она ужасно злится, если не приходят, когда она зовет. До свидания. Она собралась быстренько улизнуть, но не тут-то было: собаки не дали ей сделать и шагу. Это дало возможность Аллейну продолжить разговор. — Большое спасибо, — поклонился он и, подумав, добавил: — Боюсь только, мне не во что будет переодеться. — Я скажу ей. А ну, собачки… — Помочь? — Спасибо, я сама. Надо дать им шлепка. Она шлепнула бультерьера, который не очень злобно, но все же лязгнул на нее зубами. — Мне кажется, — вдруг выдала Дульси, — вы захотели стать полицейским еще в детстве. — Да нет. — Не правда ли, ужасно — я о старом Вильяме? Тетя Акки прямо рвет и мечет. Она и без того была в дурном настроении из-за Ральфа, а теперь еще такой ужас… По коридору прошла Трикси и завернула в общий зал. — Я сразу вспомнила… — сказала Дульси, но не удосужилась объяснить, что она вспомнила и в связи с чем. Здесь было слишком много народу, чтобы вести какие-то разговоры по делу, если таковые намечались. И Аллейн предложил ей зайти на несколько минут в их импровизированную контору, но рыжая дама, кажется, восприняла это предложение как нечто непристойное. — Нет, спасибо, — не раздумывая отказалась она, безуспешно пытаясь вырваться из собачьих пут. — Боюсь, это невозможно. Аллейн не отступал: