— Женщины! — презрительно буркнул он. — От них все и беды — не зря ж Лицедей говорил. Возьмите хоть нашего Криса. Фигура, застывшая на фоне зловещего света из-за двери кузницы, повернула голову, потопталась на месте и снова замерла. — А что с ним такое? — еле слышно спросил Аллейн и сделал предупреждающий знак Саймону. Эрни принял высокомерно-независимый вид. — Спорим, вы не расскажете мне про них ничего новенького… — И без всякого перехода неприлично захихикал. Неожиданно в разговор встрял Фокс: — Правда? Ну надо же! Эрни перевел на него взгляд. — Во-во. Про него и Трикси. — И про Лицедея? — почти прошептал Аллейн. Эрни с присвистом кивнул. Крис отделился от двери и двинулся к ним — ни Саймон, ни Эрни его не видели. Аллейн принялся топать ногами по снегу, будто хотел согреть ноги, чтобы не дать им услышать шаги Криса. Саймон обратился к Аллейну. — Клянусь богом, — сказал он. — Я не представляю, о чем он. Клянусь богом! — Ну хорошо, — откликнулся Аллейн. — Тогда спросите у него. Только тихо. — О чем это ты, Капрал? — послушно начал Саймон. — Лицедей-то здесь каким боком оказался? Ну-ка, давай, разведка, выкладывай. Эрни, который Саймона слушался как никого другого, незамедлительно ответил: — Прошу прощения, сударь. Я это про то, что я там видел… и потом сказал Лицедею, ну, вы знаете — про Трикси. С мистером Ральфом. — Тьфу ты! — Саймон повернулся к Аллейну. — Похоже, для вас здесь ничего интересного. Крис приближался сзади к брату. — Что, из-за этого был сыр-бор? — спросил Аллейн у Эрни. — В воскресенье? Эрни снова присвистнул, на этот раз пронзительно. Пальцы Криса сомкнулись на запястье брата. Затем он рывком повернул его к себе. — Что я тебе говорил? — Он смазал младшего по физиономии. Эрни издал удивленный звук, похожий одновременно на смех и на плач. Саймон, разом посуровевший, крепко встал между ними. — Так уж было необходимо? — спросил он Криса. — Не твое дело, — огрызнулся Крис, повернулся и зашагал обратно к кузнице. Фокс, переглянувшись с Аллейном, последовал за ним. — Вот ведь, ей-богу, — пробормотал Бегг и обнял Эрни за плечи. — Забудь про это, Капрал, — сказал он. — Помнишь, как я тебя учил: молчи — за умного сойдешь. Слишком много болтаешь, Капрал. Так-то. — Он взглянул на Аллейна. — Давайте перерывчик, а? — взмолился он. — Можно? Но тут Эрни принялся громко причитать. — Женщины! — кричал он. — Всё они, они! Как старик говорил-то? Все, все они на одну мерку. Смотрите, что чужеземка-то наделала? Что наделала, а? — Хорошо, хорошо… — согласно кивал Аллейн. — Так что же она наделала? — Тише, тише ты, Капрал. Что я тебе только что говорил? — заволновался Саймон и повернулся к Аллейну. — Сжальтесь вы над ним, — попросил он. Он двинулся к Эрни и внезапно остановился. Взгляд его был устремлен на что-то за капотом автомобиля Аллейна. Едва различимые на заснеженной дороге, слабо освещенные фонарем, который кто-то нес в руке, к кузнице шли три человека. Когда они вошли в ореол света, падавшего из-за двери кузницы, стало ясно, кто они. Доктор Оттерли, миссис Бюнц и Ральф Стейне. 4 В морозном воздухе голос миссис Бюнц, прерываемый кашлем, казался одиноким и жалким, как стенания калеки. — Что он там обо мне говорит? Он все врет. Не верьте тому, что он говорит! Это все потому, что я немка. Они объединились против меня. Они все еще считают меня врагом… — Продолжай, Эрни, — сказал Аллейн. — Не надо! — крикнул Ральф Стейне, после чего со странным выражением дерзости и робости одновременно добавил: — Она права. Это нечестно. Его поддержал доктор: — Действительно, Аллейн, мне кажется… — Благодарю, благодарю вас, господа, — пробубнила миссис Бюнц и вышла вперед. — Ну, ты — не подходи! — Эрни попятился. — Нечего тебе тут шляться и подглядывать за нами… — Он поднял руку, как будто на самом деле пытался закрыться от женщины, и начал неистово плеваться. — Ну вот, пожалуйста! — сердито пробурчал Бегг, обращаясь к Аллейну. — Завертелась карусель… — Ничего, ничего… Через плечо Саймона Аллейн посмотрел на кузницу. Оттуда как раз выходил Фокс — и как нельзя более кстати. За ним в пляшущих отблесках света толпились остальные Андерсены. Двое из них держали в руках фонари, лучи которых случайно или намеренно были устремлены в лицо миссис Бюнц. На нее и впрямь стоило посмотреть. Тревога на лице фольклористки в мгновение ока сменилась знакомым фанатизмом. Губы ее зашевелились. Она снова несколько раз кашлянула, а затем прошептала: — Wunderbar![42] — Она сделала несколько робких шагов по направлению к Эрни, который тут же спрятался за спинами братьев. На лице ее отразилась светлая печаль и, сцепив руки, она добавила: — Невероятно! И это есть ошень, ошень примечательно и важно. Я поняла — он думает, что у меня дурной глаз! Да-да! Ни слова не говоря, пять братьев повернулись и пошли в кузницу. — Вы что, все сговорились, — Аллейн повысил голос, чего обычно никогда не делал, — вредить правосудию? Что вы все тут делаете? Выяснилось, что все они идут из гостиницы. Миссис Бюнц собралась отправить телеграмму и еще прикупить в деревне эвкалиптовой настойки — ей сказали, что лавка сейчас открыта. Ральф шел домой. А доктор Оттерли проколол шину и искал кого-нибудь из Андерсенов, чтобы ему сменили колесо. — Насколько я понял, мы должны вместе с вами обедать в замке, — объявил он. — Вообще-то два званых обеда подряд обеспечивают желудку пожилого человека весьма кислое настроение — как в буквальном, как и в фигуральном смысле… М-да… Если я немедленно не тронусь в путь, то рискую сильно опоздать. — Я вас подвезу. — Хотите, сменю вам колесо, док? — предложил Саймон. — Не ожидал застать тебя здесь. Что ж, буду рад, Бегг, если ты сменишь. Может, тогда и починишь заодно? Завезу тебе машину на обратном пути — возьмешь колесо у себя в гараже. — Будет сделано, сударь, — пообещал Саймон. — Это нам раз плюнуть… — Он удалился, самодовольно насвистывая. — Ну ладно, — послышался голос Ральфа Стейне откуда-то из-за машины Аллейна. — Пожалуй, мне тоже пора. Доброго вам вечера. — Они ясно различили, как у него под ногами заскрипел снег. — И мне, — подхватила миссис Бюнц. — Миссис Бюнц, — окликнул немку Аллейн. — Вы действительно думаете, что одно только больное воображение побудило Эрни сказать про вас то, что он сказал? — Ну конечно! Это же один из старейших в Европе предрассудков. Вы знаете, существует одно выражение — это очень интересно, поверьте, инспектор… — захлебываясь, начала она. — Идите и отправляйте вашу телеграмму, — строгим голосом прервал ее Аллейн. — Вы глупо себя ведете, миссис Бюнц. Никто здесь — я имею в виду полицейских — не собирается запугивать вас, применять к вам какие-либо карательные меры или же «промывать» вам мозги — вы ведь этого боитесь? Так вот, идите спокойно и покупайте ваш эвкалипт — может, его запах немного освежит вам голову. Guten abend[43], миссис Бюнц. Он повернулся и энергично зашагал к Фоксу. — Счастливо оставаться, Братец Лис, — сказал он. — Глаз с Эрни не спускайте. Если понадобится, придется его запереть. Ну и вечерок! Ладно, пока. Все понятно? — Понятно, сэр. — Черт возьми, как бы не опоздать! Где же Оттерли? Ага, вы уже здесь. Идемте. Он спустился по тропинке и нырнул в автомобиль. Доктор Оттерли едва поспевал за старшим инспектором.