– Да, конечно. Начальник нелегальной разведки, имеющий за плечами целый ряд успешных операций по всему миру, и начинающий оперативник остались вдвоем. – Юрий Иванович, так что меня ждет? – посерьезнел Фауст. Собеседник ответил не сразу. – На гербе нашей службы изображены щит и меч. Но на первом плане меч. Главная задача, которую ставило руководство страны, когда создавало ВЧК и его Иностранный отдел, – это именно борьба с контрреволюцией. Для нас было важно не дать белогвардейцам за границей объединиться, пресечь любыми способами подготовку террора и диверсий. Добывание политической и экономической информации было на втором месте. Для этого лучше всего подходил Коминтерн с его мощным аппаратом за границей. Павел слушал внимательно. – Я тебе уже говорил о Якове Исааковиче Серебрянском. Таких групп ликвидаторов, боевиков, как у него, существовало несколько. Но именно он поставил эту работу на системную основу. Страна находилась в кольце враждебных, агрессивных государств. Наган, нож, динамит, яды – это все подходило для индивидуальных акций. В случае войны надо было решать задачи гораздо масштабнее. Рвать коммуникации, проводить крупные диверсии на важнейших оборонных объектах. Чтобы вывести из строя завод или аэродром, сколько тонн взрывчатки понадобится? А где ее взять там, за кордоном, как пронести? И тут Серебрянскому очень кстати попалась книга Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина». Читал? – И читал, и фильм видел. – Главная мысль – нужен способ, позволяющий малыми усилиями выводить из строя крупные объекты. Тогда в стране началась активная борьба с вредительством. Были, конечно, среди инженеров старого формата убежденные противники нового режима, но достаточно было аварий и из-за разгильдяйства и малограмотности. Серебрянский много общался со следователями, ведущими дела о промышленном вредительстве, техническими специалистами по поиску тонких мест в технологических цепочках. Например, чтобы вывести надолго из строя металлургический комбинат, необязательно его взрывать. Достаточно сделать так, чтобы упала температура плавки, что гораздо проще. Тогда металл застынет в самой домне: это называется «козел». Понадобится много времени, чтобы ее остудить, разобрать, выбить «козла», снова сложить и снова разогреть. – Понял, – воодушевился стажер. – Технологические диверсии. Ну а как быть с аэродромом? – Либо повреждение коммуникаций, тогда он глухой и слепой, либо… Ты же был на аэродроме в Амстердаме? – Да. – Подрыв дамбы приведет к затоплению летной полосы и аварии на тех же коммуникациях. Тогда вылеты современных самолетов невозможны. Серебрянский также создавал сети агентов в важнейших транспортных узлах в Европе, Азии, Америке. – Вы говорили, что его репрессировали. Значит, все пропало? – Это наш самый охраняемый секрет. Но во время войны много кораблей с военными грузами для Германии, которые выходили из портов, где были агенты «дяди Яши», бесследно пропадали в океане. Эти диверсионные сети активно работали как по эту сторону океана, так и по другую. Потому что сырье доставлялось в Германию и из Южной Америки. Но и это не все. Тактика американцев и англичан заключалась в массированной бомбардировке жилых кварталов, а не промышленных объектов. Это тактика запугивания. Затерроризировать население в тылу, чтобы заставить дрогнуть фронт. Кроме того, на многих европейских предприятиях наши союзники были акционерами, зачем самим себе вред причинять? Поэтому бомбили центр, жилые кварталы, но почему-то взрывы гремели и на промышленных предприятиях. «Дядя Яша» сумел организовать серьезные подпольные сети в Европе. Это списывалось на неточность бомбометания. Мы и не претендуем на лавры. Для нашей службы важны результат и отсутствие следов. – Сейчас есть такие подразделения, наследники Серебрянского? – Официально такие подразделения несколько раз ликвидировались. – Но люди остались? – допытывался Фауст. – На особый период за особо важными объектами закреплен свой товарищ, который хорошо его знает, побывал или, может быть, даже поработал на нем. Он знает слабые места, имеет план, заложил схроны с необходимыми материалами и ждет команды. – Это их готовят в КУОС? – с надеждой спросил стажер. – В том числе. Одни в чужой стране, полная автономность, риск погибнуть неимоверный. Но это надо родине. Вот что это за люди. – Начальник выдержал паузу. – И вот что я тебе еще хотел сказать, коли мы заговорили о Серебрянском. Вот ты сейчас горд, что удалось скопировать материалы такого важного секретного изделия. – Павел попытался что-то возразить, но начальник остановил его: – Не спорь. Горд. Это же видно. Но пойми, не в этом, вернее, не столько в этом заключается наша работа. Это сложное изделие. Оно создается годами, постоянно совершенствуется. Ты уверен, что принес самую последнюю разработку? Может, они уже пошли дальше. То же самое и с политической, и с военной информацией. Сегодня ты добыл один документ, а в разработке уже другие – ситуация ведь постоянно меняется. Понимаешь, о чем я говорю? – Вы хотите сказать, что важно не просто добыть отдельный материал, а отслеживать весь процесс – от формирования до принятия решения и дальнейшей его реализации. – Правильно. Этим и занимается агентурная сеть, закладываемая на долгие годы, а не на разовую акцию. Мы сейчас радуемся, что легальный разведчик за срок своей зарубежной командировки провел несколько вербовок. А Серебрянский в Палестине, Персии, США, Франции создавал сети по несколько десятков и даже сотен человек. Представь, в 1930 году перебежал к англичанам наш резидент в Константинополе Агабеков. Его данные они любезно слили иранскому шаху, и тот арестовал сразу почти четыреста человек. Представляешь размер агентурной сети! Не в Берлине, не в Париже, а в одной не самой большой восточной стране. Арнольд Генрихович Дейч, делая ставку на приобретение перспективной агентуры, привлек к нелегальной работе несколько десятков молодых людей в Англии, Германии и еще кое-где. Жаль, погиб в 1942 году, по дороге в Америку. Я могу назвать целый ряд наших сотрудников, вернее не могу в силу секретности, создававших именно сети агентуры. Пойми, ты пришел в стратегическую разведку. Это был еще один важный урок для стажера. – Ладно, на сегодня все. Иди отдыхай. Когда за Павлом закрылась дверь, Юрий Иванович поразмышлял вслух: – Наверное, не прав начальник контрразведки. Из него выйдет не только головорез. Третья командировка Глава первая Оказывается, начальник не преувеличивал, когда сказал, что придется учить арабский язык. На что так надеялся Павел. Наряду с изматывающими физическими нагрузками, когда все тело ноет после кроссов, полосы препятствий, спаррингов, экстремального вождения, заплывов в полной экипировке, добавились и нагрузки языковые. Все курсанты были разбиты на разные языковые группы. Фауст с завистью смотрел на немцев и англичан, здесь он мог отдохнуть, но арабский – это совершенно другая структура, произношение, ментальность и, конечно, написание справа налево. У них была самая малочисленная группа. Николай, как Павел догадывался, из Ленинграда, Юнус из Ташкента и он сам. У Николая за плечами были какие-то начальные курсы, Юнусу было легче всего с его узбекским языком, зато Павел был полный ноль. Прелесть и загвоздка арабского в том, что у него много диалектов. В каждом арабском регионе или стране говорят на своем диалекте. Наиболее распространены египетский, сирийский, марокканский и иракский диалекты. Базовым или литературным арабским языком является фусха. Диалекты арабского языка просто выучить, если знать литературный арабский язык. Их преподаватель, востоковед с большим стажем и опытом, владел несколькими диалектами, предпочтение отдавал халиджи, распространенному в странах Персидского залива. По его совету Павел отбросил попытки сравнить изучение арабского с европейскими языками. В нем ведь тоже алфавит состоит из 28 букв, но своя, отличная, логика образования слов. Поэтому много пришлось заучивать наизусть. Преподаватель старался делать акцент в обучении на разговорной практике. Он не был сторонником методики, когда учащиеся пытаются разговаривать друг с другом, – так они не замечают многих ошибок, поэтому домашним заданием практически всегда было чтение и пересказ печатных изданий. Особой страстью были суры из Корана. Их заучивание и трактовка проводились на каждой встрече. Конечно, за шесть месяцев у них бывали и другие преподаватели арабского, да и не только преподаватели, но и носители языка, разных диалектов. К концу курсов Павел полюбил этот язык не меньше, чем немецкий, знакомый с детства. После подготовки в Балашихе Свиридову дали месяц отпуска и – снова на конспиративную квартиру на индивидуальную подготовку. Как-то под вечер к нему нагрянул сам Юрий Иванович и, конечно, Сергей Николаевич. Привезли с собой бутылку коньяка, фрукты. – Ну что, Павел, отдохнул? – вопрос руководителя нелегальной разведки был, конечно, риторический. – Пора собираться. – Всегда готов, – тут же отреагировал молодой человек. – Только дайте команду. Перейдем границу хоть по суше, хоть по воздуху, хоть по воде. – Тогда, Сергей Николаевич, обрисуйте картину. – Пойдешь, Павел, как австрийский гражданин. По документам «двойника». Можешь не переживать, хозяин в ближайшие полгода не объявится. Твоя цель: строящийся под Лондоном в одном из аэропортов грузо-пассажирский терминал. Очень он нас интересует. Его частично планируют использовать как гражданский, но в основном для военного и специального назначения. Теперь задачи. Во-первых, достать проектную документацию на него. Прежде всего линии коммуникаций, охранной сигнализации, силовые. Во-вторых, подобрать пути возможного проникновения на территорию. В-третьих, наметить список лиц из обслуживающего персонала для дальнейшего вербовочного подхода. Естественно, не из грузчиков. – Это понятно. – Если ты такой понятливый, то будет и четвертое. Какое, как сам думаешь? – Определить места для закладки контейнеров для связи и хранения разногабаритных материалов. Так? – Молодец. Не зря тебя Юрий Иванович в диверсанты определил. Два месяца нам с тобой на подготовку, затем ты на две недельки съездишь в Австрию. Так сказать, посмотришь на «родные» места, а потом тебя ждет Туманный Альбион. В Лондоне устроишься на работу не в сам терминал, там надо проходить усиленную проверку, а в обслуживающие фирмы. Кафе, магазины, доставка. Легенда простая: обычный австрийский паренек хочет получить образование в Англии, но денег на учебу не хватает. Поэтому устраивается на подработку. Картина ясна? – Мне нравится, – заявил Фауст. – Значит, полная самостоятельность и автономность. – Не совсем, – подключился начальник. – Основные действия будешь согласовывать с куратором из местной резидентуры. Только с ним. Любые другие контакты запрещаю. – Кстати, – подал голос куратор. – Твой двойник оказался твоим тезкой. Пауль, Пауль Штифтер. Так что это судьба. Вечером раздался звонок от Сергея Николаевича: – Павел, завтра к 9.00 за тобой заедет автомобиль, поедешь в тридцатку. – Что такое тридцатка? – не удержался молодой человек. – Там тебе все объяснят, – не стал вдаваться в подробности по телефону куратор. Утром на месте его уже ждали. – Добрый день, проходите, садитесь. Встречающий был немногим старше Павла. Темный костюм, рубашка в сине-белую клетку, обязательный галстук, солидные роговые очки. – Меня зовут Валерий Владимирович. – Специалист дал гостю время осмотреться. Действительно, здесь было от чего разбежаться глазам. В кабинете средних размеров собрали множество разнообразных приборов, соединенных между собой проводами. Перед специалистом на столе располагался портативный телевизор «Юность», который, очевидно, использовался как монитор. К нему шли провода от клавиатуры и других неизвестных приборов. – Вам рассказали, для чего вы здесь? – голос собеседника был доброжелательный и в то же время очень уверенный. – Нет, мне только сказали, что надо съездить в тридцатку. Может, вы мне разъясните, что такое эта самая тридцатка? Буду очень признателен. – Тридцатка – это лаборатория номер тридцать. – Валерий Владимирович улыбнулся. – Официально мы называемся Центральная научно-исследовательская лаборатория психофизиологии и коррекции КГБ СССР. Как вы думаете, что это за прибор передо мной? – Детектор лжи. – Знакомы с ним? – Во время обучения в институте разведки нас знакомили с ним. Но очень поверхностно. – Числа отгадывали? Действительно, к ним на занятие приходил товарищ, который вкратце рассказал про полиграф, пригласил одного из курсантов, закрепил на нем провода и попросил написать на листочке какую-либо цифру от ноля до десяти. Потом произносил этот числовой ряд и точно назвал загаданную цифру.