— Нет, как-то по-другому. Прямо ухо резануло. — Девятое-пятнадцатое, — отозвался Миша Доценко. — Что это может означать? — допытывался Гордеев. — Она так никогда не говорит. Это что-то означает. Думать всем, быстро! * * * «Все бессмысленно, — думала Настя. — Они не поймут. Но ничего лучше я не придумала. Галл слишком умен, чтобы я могла попытаться передать информацию другим способом. Теперь вся надежда на них. Хоть бы знать, кто из наших сейчас нас слушает. Тогда проще было бы сориентироваться». — Я есть хочу, — капризно сказала она. — Пойдем на кухню. Только чур — готовить будешь ты. У тебя лучше получается, Михрютка. * * * — Девять-пятнадцать, девять-пятнадцать, — тупо повторял Коротков, сидя на заднем сиденье микроавтобуса. — Адрес: дом девять, квартира пятнадцать. Или наоборот: дом пятнадцать, квартира девять. Номер машины: ноль девять пятнадцать. Или пятнадцать ноль девять. Что еще? — Может быть, время отправления электрички с какого-нибудь вокзала? — предположил Доценко. — Звони, узнавай, — распорядился начальник. — Еще может быть номер телефона, который начинается на девятьсот пятнадцать или сто пятьдесят девять, — подсказал Коротков. — Сто пятьдесят девять — это Ленинградский проспект. А девятьсот пятнадцать? Что это за АТС? — Сейчас выясню, — ответил Юра. Но ни одно из предположений даже отдаленно не приближалось к тому, что им хотели передать. * * * — Не возражаешь, если я мясо пожарю? — вежливо спросил Галл, доставая из морозильной камеры кусок свинины. — В микроволновой печи оно быстро разморозится. Он решил все оставшееся время не поддаваться на ее подначки, соблюдая правила хорошего тона и сохраняя полную невозмутимость. Даже если она будет вести себя откровенно нагло и вызывающе, он не пойдет у нее на поводу. Но Ларисе, похоже, надоело резвиться. Она притихла, будто чувствовала близкую смерть. И снова Галл испытал что-то похожее на жалость. — Хорошо, пожалуйста, — необычно мягко ответила она. — Хоть поем напоследок. Только через несколько минут Галл сообразил, что опять допустил промах. Исправлять его было уже поздно. Неужели он и в самом деле выработался? За последний час — две ошибки. Сначала в разговоре о Павлове, и сейчас, когда она произнесла это «напоследок». А он, кретин, промолчал вместо того, чтобы удивиться: почему, мол, напоследок? Промолчал, потому что она все правильно сказала. Надо постараться отвлечь ее от этих мыслей. — Слушай, а у тебя есть какое-нибудь хобби? — спросил он, устанавливая ручки СВЧ на время и режим. — Есть. Теорему Ферма доказывать, — серьезно ответила она. — Все шутишь, — неодобрительно поморщился Галл. — Ну почему же, я не шучу. Тому, кто найдет доказательство теоремы Ферма, Нобелевскую премию дадут. Всемирная слава и вечный почет. Тогда и умирать не страшно. — Да что ты все о смерти? Смотри: солнце встает, небо голубое, птички поют. Жизнь прекрасна, мадам! Получите свои деньги, скопите на новую машину и поедете отдыхать. — А ты? — Она пристально посмотрела на Галла. — Что будешь делать ты, получив свои деньги? * * * — При чем здесь теорема Ферма? — недоуменно спросил Миша Доценко. Гордеев стукнул кулаком по колену. — Идиоты! Мы все — идиоты! У кого есть телефон Чистякова? — Виктор Алексеевич, время — пять утра. — Плевать! Звони скорее! Да звони же, говорят тебе! Видя колебания Доценко, Гордеев подскочил к аппарату. — Давай номер, я сам с ним поговорю. * * * — Как мясо? Хорошо прожарилось? — Вполне. Из тебя вышел бы отличный кулинар, Михрютка. Оставайся жить со мной, а? Я буду платить тебе ставку домработника. Не очень много, зато стабильно. Главное — все по закону. — Доедай, и будем собираться, — сухо сказал Галл. Настя заметила, что он перестал обращать внимание на ее фокусы. Что бы это означало? Сосредоточился перед финальным прыжком? Или о чем-то догадался? Надо срочно менять тактику. Конечно, насчет теоремы Ферма — это было грубо. Но необходимо. Неужели и сейчас они не догадаются? * * * — Вы не уходите никуда, пожалуйста, — попросил Гордеев. — Может быть, мне придется еще вам позвонить. Коротков и Доценко молча смотрели на начальника. — Он говорит, эти цифры могут означать примерно следующее: это совсем другая закономерность, и у нее есть своя формула. — Но почему? — в один голос воскликнули оба. — Долго объяснять. Короче, если мы все правильно поняли, она хочет нам сказать, что Галл действует по другой схеме. Он собирается убить ее не в квартире, как мы предполагали, а где-то в другом месте. Там же будет убит и Павлов с инсценировкой самоубийства. На месте происшествия будут оставлены доказательства причастности Павлова к обоим убийствам. Что в квартире? — Собираются уходить. — Хитрая сволочь! Сейчас улицы пустые, проспект прямой, как стрела, просматривается во все стороны. Мы их упустим! Черт, куда же он ее повезет? Наиболее вероятны два варианта: квартира Муртазова и дача Павлова. Какие соображения? * * * Выйдя в сопровождении Галла из электрички на платформу, Настя не увидела никого из своих. «Они нас потеряли, — обреченно подумала она. — Они меня не поняли. Не судьба». Возле кассы ожесточенно спорили двое мужчин. — Всю жизнь до Москвы и обратно билет стоил два восемьдесят! Я десять лет езжу! — горячился тот, кто был постарше. — С первого июля цены подняли! В два и семь десятых. Вон объявление висит, не видать, что ли? — убеждал его молодой парень в шортах и футболке. — Ну правильно, в два и семь. Так почему она взяла с меня семь пятьдесят шесть? — не уступал первый мужчина.