- Только недавно, на выставке, посвященной Луи Дегарру, в Париже, обнаружили это фото, - объяснил Бовуар. - А вот это, - он показал на следующую фотографию, несколько более четкую, - 1920-е. А это, - он взял в руки следующую, - 1945-й. Сделана через неделю после окончания войны в Европе. На фото человек в плаще стоял напротив мужчины средних лет, явно яростно протестующего, пока все остальные просто наблюдали. - Мужчину силой увели и повесили как предателя, - сказал Жан-Ги. – Он стучал на друзей и соседей. Доносил, где укрывают евреев, в обмен на благосклонность нацистов. Глядя на ужас, написанный на лице мужчины, его дряблые, небритые щеки, умоляющие глаза, растрепанные волосы и мятую одежду, невозможно было не почувствовать к нему жалость. Пока не вспомнишь про его жертвы. Мужчин и женщин, мальчиков и девочек, преданных смерти. По его вине. Кобрадор его нашел. Пошел за ним по следу. И шел за ним до самой смерти. - Его повесил кобрадор? – спросила Рейн-Мари. - Нет. Он просто послужил указующим перстом, - объяснил Жан-Ги. - Остальное сделали другие. Костлявый указующий перст, подумал Гамаш. Может быть, Рут права. - В Испании после войны случился всплеск явлений кобрадоров, - сказал Жан-Ги. - А потом тишина на долгое время. - Матео рассказывал, что когда проводил расследование, не мог найти никого, кто бы собственными глазами видел оригинального кобрадора, - сказал Арман. - И не нашел ни одного фото. - Может, он искал не очень тщательно? - предположила Рейн-Мари. - По моему опыту работы в архиве, свободные журналисты имеют очень плотный график и сконцентрированы на чем-то одном. Его статья была о кобрадоре во фраке, а не о старом кобрадоре. - Может и так, - согласился Арман. - Но еще есть свидетельство несколько недавних появлений, - сказал Бовуар, - истинных кобрадоров. - Как у нас? - спросила Рейн-Мари. Кобрадор из старого света переместился в новый. В их мир. Запах разложения уже можно было почувствовать. Гниль. Хотя было у Гамаша предположение, что вонь идет совсем не от кобрадора. От кого-то другого рядом. От того, за кем пришло темное создание. - Итак, все это началось в девятнадцатом веке, - сказала Рейн-Мари, вновь посмотрев на дагерротип. – С чего бы? - Non, - сказал Бовуар. - Non, non, non. Не в девятнадцатом, а в четырнадцатом. - Семьсот лет назад? – переспросила Рейн-Мари. - Да. У вас же есть атлас? Арман подошел к одной из полок в гостиной и вернулся с толстой книгой. - У побережья Испании, между Испанией и Марокко, есть остров, - продолжил Бовуар, листая страницы, пока не нашел то, что нужно. - Остров под названием Кобрадор. Гамаш склонился над картой. - Тут нет названия «Кобрадор». - Нет, название изменили. Но тогда он именно так и назывался. Туда отправляли зараженных чумой. И не только чумой, но и проказой, сумасшедших, детей с недостатками развития. Тех, кого подозревали в ведовстве, отправляла туда инквизиция. Ссылка на LaIsladelCobrador считалась наказанием страшнее, чем быть сожжённым на костре. Последнее было делом нескольких минут, этих людей церковь прокляла навечно. Но вот это, - Жан-Ги постучал по карте, - было сущим адом. Гамаш нахмурился. - Разве что…? Жан-Ги кивнул. - Разве что, некоторые не читают написанное мелким шрифтом. Увы, не все они умирали. Церковь и официальная власть решили, что либо чума их выкосит, либо они перебьют друг друга. Такое, конечно, имело место. Но потом что-то произошло. Все началось с женщин. Некоторые из них принялись заботиться о детях. Лечили их. Растили. - Ведьмы принялись совершать мицву* (*мицва (евр.) - доброе дело, похвальный поступок), - проговорил Арман. - Это привело инквизицию в негодование, - догадалась Рейн-Мари. - Взаимное уничтожение прекратилось, и они стали помогать друг другу, - сказал Жан-Ги. - Стали строить дома, засеивать поля. Вдали от городов-клоак, многие жертвы чумы излечивались. - Замечательно, - заключил Гамаш. – На самом деле, прекрасно. На свой манер. Но что общего у этой истории с кобрадором? - Он махнул рукой в сторону окна. Оно стояло там уже почти 48 часов, и местные жители, так и не привыкнув, все больше и больше нервничали. Нервы постепенно приводили их в боевой настрой. Возникали споры. В бистро вспыхивали ссоры между старыми друзьями, по совершенно пустым поводам. А может быть, виной тому послужило отсутствие солнечных дней. Складывалось ощущение, что миновали недели, целая вечность - ноябрьское небо оставалось облачным. Время от времени шел дождь со снегом. Он проникал сквозь одежду прямо в кожу, пробирал до костей. Но корень проблем обретался посреди деревенского луга. Так долог путь с испанского острова, из четырнадцатого столетия. Так далеко от дома. Стеклянный колпак снова увеличился, вселенная, в которой находился кобрадор, распухла. Его власть разрослась, в то время как их пространство, казалось, сжалось. Как долго они смогут продержаться, подумал Арман, пока не случится что-нибудь ужасное. - Те из них, кто достаточно окреп, вернулись на материк, - продолжал Жан-Ги. - Но поскольку они были искалечены болезнью, они надевали маски на лица и перчатки на руки. И длинные накидки с капюшонами. - Зачем они возвращались? – спросила Рейн-Мари. - Ради мести, - проговорил Гамаш. Жажда мести, он знал, очень мощная сила. Зачастую подавляет здравый смысл. - Я тоже так сначала подумал, - согласился Жан-Ги, повернувшись к шефу. - Но нет. Они возвращались, чтобы отыскать людей, которые вычеркнули их из жизни, прокляли их. В основном, они искали священников или высокого сана церковников. Судей, и даже правителей. И невероятно! Когда они их находили, то не делали ничего. Просто ходили за ними следом. Такого, естественно, никто не ожидал. - Что же произошло? – спросил Гамаш. - Думаю, вы догадываетесь. Думаю, они тоже это понимали, - сказал Бовуар. Ему не потребовалось сверяться с записями. Он сомневался, что когда-нибудь забудет о прочитанном. - С первыми вернувшимися расправилась толпа, люди считали пришельцев воплощением Черной Смерти. Те гибли, но на их место приходили другие. Мало-помалу, народ стал замечать, что пришельцы в черных масках и плащах не причиняют никому вреда. В них даже угадывалось некое достоинство. Под угрозой неминуемой смерти они молча стояли. Не пытались как-то защититься. Не отвечали на удары. Просто не отрывали взгляда от персоны, которую преследовали, пока их не избивали до смерти. Гамаш повернулся в кресле и посмотрел за плечо, на деревенский луг. Такая преданность идее заслуживала восхищения. Что не отменяло некоторой сумасшедшинки. - Священничество и власть не могли допустить подобного, - рассказывал Бовуар. - Они выяснили, кто эти люди и откуда пришли. На LaIsladel Cobrador отправили солдат, и вырезали там всех - мужчин, женщин, детей. Гамаш резко втянул воздух. Даже издали, сквозь время и пространство, он мог почувствовать это насилие, эту боль. - Когда об этом узнал народ, разразился ураган дерьма, - сказал Бовуар. Гамаш взглянул на распечатки, понимая, что «ураган дерьма» слабо описывал то, что произошло тогда. - Фигура в плаще стала частью мифологии, - сказал Жан-Ги. - Их назвали кобрадорами, по имени острова. Но все это было пустяком по сравнению с тем, что творилось тогда в Европе. И поэтому кобрадоров быстро позабыли. - Но они не исчезли, - сказала Рейн-Мари. - Non. Так получилось, что не всех с LaIsladelCobrador убили. Кому-то удалось спастись. Рассказывали, что им помогли солдаты, которые не могли заставить себя выполнить приказ. Время от времени кобрадоров замечали, очень часто это происходило в горных деревеньках. - И они продолжали преследовать людей, совершивших что-то ужасное? - спросил Гамаш. - Что-то такое, за что их не могли привлечь к ответственности? - Именно так и обстояло дело. - И так кобрадоры превратились в сборщиков долгов? - Нет, в том-то и дело. Это лишь осовремененная интерпретация. Кобрадор буквально означает «сборщик». Они таковыми и являются - сборщиками долгов. Но в деревнях, их знают под другим именем. Их там называют Совестью. * * * Часы в зале суда показывали начало шестого. Остальные слушанья были отложены на следующий день. В коридорах слышались шаги, негромкие голоса и редкие выкрики. Барристеры, недавно дравшиеся в суде, зазывали друг друга в ближайшие ресторанчики, чтобы выпить пива. В зале судьи Кориво, атмосфера была напряжена. Жара удушала. Каждому хотелось выйти, наконец, на свежий воздух и солнечный свет. Покинуть атмосферу суда и оставить позади саму клаустрофобическую историю. Но оставался вопрос, на который необходимо было получить ответ. - Шеф-суперинтендант Гамаш, - выговорил прокурор. Внезапно он перестал звучать самоуверенно и напыщенно. Впервые за весь день он не ерничал и не играл. Его голос был тих, мрачен. - Из того, что инспектору Бовуару удалось выяснить о кобрадоре, вы сделали какие-то заключения? - Сделал. - И каковы они?