- Странно, - он повернулся к жене. - А я нет. Рейн-Мари рассмеялась. - Я думала о его уходе от дел. - Одиссей вышел на пенсию? - Именно. Он состарился и устал от войны. Устал даже от моря. И тогда он взял весло и ушел в лес. Он шел и шел, пока не повстречал людей, которые понятия не имели, что такое весло. И там он построил себе дом. Там, где никто не слышал про Одиссея. Где никто не слышал о Троянской войне. Где он мог прожить остаток жизни анонимно. И мирно. Арман долгое время сидел неподвижно и тихо, обозревая Три Сосны. Потом поднялся и отправился домой. Там снял трубку телефона и набрал номер. Война Одиссея завершена. Он выиграл. Гамаш же пока не победил. И не проиграл. Осталась еще одна, последняя битва. И вот они в бистро, в Старом Монреале, ведут с молодым суперинтендантом беседу о кораблях. - Мой муж прав насчет корабля с течью. Но он ошибается насчет другого - я не одинока. - Нет, ты не одинока. Мадлен кивнула. Она так долго ощущала одиночество, что даже не заметила, как все изменилось. У нее появились соратники. Люди, стоящие не возле нее, но рядом с ней. - Нам нужно решиться на немыслимое, - заявила она. - Сжечь наши корабли. Отрезать себе путь назад. Гамаш уставился на нее, откинулся на спинку стула. - Патрон? - она испугалась, что его хватил легкий удар. Или даже - секунды текли - сильный приступ. - Простите, - наконец сказал он и потянулся за салфеткой. Достав из внутреннего кармана ручку, он написал на салфетке несколько слов, поднял глаза и улыбнулся ей сияющей улыбкой. Свернул салфетку и убрал в карман. И снова склонился через стол. - Вот так и поступим. Мы не станем чинить корабль. Мы его сожжем. Он еще раз уверенно кивнул. Когда суперинтендант Туссен вернулась с обеда, то была полна энергии. Его слова придали ей сил. При этом, она старалась не думать об оттенке сумасшедшинки, прозвучавшем в тоне шефа-суперинтенданта Гамаша. Может, Мадлен Туссен и первая, но далеко не последняя из тех, кто считает, что глава Сюртэ сошел с ума. Глава 13 Первое совещание второй половины дня состоялось с инспектором Бовуаром, желавшим обсудить предложение сформировать в Сюртэ показательные войска. - Как в армии, - объяснил Бовуар. - Знаешь, строевые марши, все такое. Шеф-суперинтендант Гамаш слушал с сомнением. - Что это нам даст? - Ну, короче, это не моя идея, с нею ко мне пришел один из старших офицеров. Когда я перестал хохотать, то начал обдумывать его предложение. Он строго взглянул на шефа, предостерегая от того, чтобы тот не начинал умничать раньше времени. Гамаш жестом дал понять, что сдается. - Все началось с Академии, с тренировок, - продолжил Бовуар. - Считаю, это отличный путь к объединению команды. Но кроме всего прочего, мы могли бы привнести это в сообщество. Ты всегда говорил, что нам нужно восстановить доверие населения. Мы можем пойти в школы и общественные центры и дать показательные выступления. Так можно собирать средства для местных продовольственных банков и реабилитационных центров. На этот раз Гамаш, склонившись к нему, согласно кивнул. - Знаешь, а это потрясающая идея. Они обсуждали идею еще несколько минут. Когда закончили, Гамаш поднялся. У него появилось искушение показать Жану-Ги салфетку, принесенную с обеда. Слова, написанные на ней. Но он удержался. Еще не время. Надо посидеть, подумать. - Рад, что эта штука убралась с луга, - сказал Бовуар, шагая к двери. - Но ты все еще не представляешь, зачем она приходила? - None. Я и так потратил на нее более чем достаточно своего времени. Жан-Ги поправил очки на носу. Они были ему внове. Молодой человек считал свою потребность в них унизительной, как первый признак дряхлости. Не утешал и тот факт, что шеф, на добрые двадцать лет старше Бовуара, нуждается в очках лишь при чтении, в то время как Жану-Ги рекомендовали носить их постоянно. - Вчера Оноре схватил их, когда я его купал, - сообщил Жан-Ги, снял очки и изучающе их осмотрел. - Уронил их прямо в воду. Эти детки такие сильные! - Ты уверен, что именно Оноре уронил их в воду? - уточнил Арман, забрал у Бовуара очки и быстро починил их. Он имел многолетний опыт исправления погнутых или сломанных оправ. Вернул очки владельцу. - Merci, патрон. На что ты намекаешь? - На саботаж, сэр, - ответил Гамаш мелодраматично. - И вы еще имеете смелость обвинять своего малолетнего сына? Вы подлец! - Боже, Анни говорит то же самое. Вы в сговоре? - Да. Мы без конца обсуждаем твои очки. И тут ноутбук Гамаша издал тихий сигнал. Основная часть корреспонденции проходила через мадам Кларк, та сортировала почту и расставляла приоритеты. Писем было огромное количество, но Джина Кларк доказала, что справляется с задачей, и много еще с чем. Например, могла организовать самого шефа-суперинтенданта, словно тот был всего лишь очередным е-мейлом, на который нужно ответить, который требуется переслать, а иногда и удалить. Жан-Ги часто сидел в приемной Гамаша, только ради того, чтобы понаблюдать, как шефом помыкает молодая женщина с пирсингом в носу и розовой прической. Словно Тинкер Белл вернулась. Но это письмо пришло на персональный рабочий аккаунт Гамаша. Гамаш прошествовал к рабочему столу. - Не против подождать немного? - Совершенно не против, патрон. Жан-Ги остался у двери и стал проверять собственную почту. Гамаш кликнул на письмо. Это был рапорт из лаборатории по содержимому пакетика, изъятого у Поля Маршана прошлым вечером. Но шефа тут же отвлек звонок на мобильный. - Oui, allô, - сказал он в трубку, с мрачным выражением лица изучая экран монитора. - Арман? Звонила Рейн-Мари. Что-то случилось. * * * - Итак, она позвонила вам первому, перед тем как набрать 911? - уточнил прокурор. - Именно так, - ответил Гамаш. Кажется, или в зале суда стало жарче? Рубашка под пиджаком прилипла к телу.