- Non. Мадам Гамаш дотронулась до тела, но у нее хватило присутствия духа, чтобы больше ничего не тронуть и запереть церковь. И позвонить мне. - И не снять маски, чтобы узнать, кто же под ней? - Совершенно верно. - Она не любопытна? - Не думаю, что в тот момент любопытство превалировало. - И вы попросили ее не смывать кровь с рук и обуви. - Чтобы мы могли взять образцы и быть уверенными насчет того, где следы, оставленные ею, а где те, что принадлежат кому-то другому. - Изумительно! - восхитился прокурор. - У вас жена в таком ужасном положении, тем не менее, вы ставите свою работу важнее ее комфорта. Не только ваша жена исключительная личность, но и вы, похоже, тоже. Гамаш ничего не ответил, лишь сильнее покраснел. Мужчины сверлили друг друга взглядами. Взаимное их отвращение уже не ставилось под вопрос. - Я, без сомнения, вызову мадам Гамаш в качестве свидетеля позже, но вы точно уверены, что она ни до чего больше не дотрагивалась? И помните, вы под присягой. - Помню, - рыкнул Гамаш, потом взял себя в руки. - Merci. И да, я уверен. За столом защиты, недоверчиво переглянулись адвокаты. Кажется, месье Залмановиц делал их работу. Уничтожал если не авторитет главного свидетеля, то уж точно симпатию к нему. - Тем временем, - произнес прокурор, - может, поведаете нам, что же вы обнаружили, когда, наконец, добрались до места преступления? * * * Они миновали автомобиль Сюртэ, припаркованный возле церкви. Обратили внимание на полицейского, стоящего у ступенек лестницы, ведущей ко входу. Проезжая мимо бистро, Жан-Ги заметил посетителей, выглядывавших в окно. Бовуар не успел затормозить, Гамаш выскочил из машины и побежал по тропинке мимо полицейского, к дому. То, что начиналось как туманный, но вселяющий надежду день, заканчивалось мрачно. Облака скрыли робкое солнце. Сырость сползла с холма и заполнила собой деревню. Рейн-Мари ждала на кухне в компании Клары и Мирны. Очаг распространял вокруг себя тепло. На столе стояли кружки с чаем. - Прости, moncoeur, - произнес Арман, когда жена поднялась ему навстречу, а он шагнул назад, выставив руки перед собой, словно отгораживаясь от нее. - Мне нельзя … Рейн-Мари медленно опустила протянутые к нему руки. Клара, стоящая в нескольких шагах за ее спиной, гладя на Гамаша, подумала, что никогда ей не доводилось видеть такую тоску в мужских глазах. Жан-Ги подскочил к шефу, и, проскользнув по пропасти, разверзшейся между мужем и женой, быстро и умело взял образцы и сделал фотографии. Никто не заговорил, пока он не закончил и не отошел в сторону. Тогда Арман шагнул вперед, обнял Рейн-Мари, крепко прижал ее к себе. - Ты в порядке? - Буду, - пообещала она. - Полиция приехала где-то с полчаса назад, - сообщила Клара. - А до того момента Мирна стояла на крыльце, чтобы никто не пробрался в церковь. - Хорошо, - одобрил Жан-Ги. - А кто-то пытался пройти? - Нет, - признала Мирна. Арман увел Рейн-Мари в уборную, и вместе они отмыли большую часть бурых пятен с ее рук. Мягкими пальцами он осторожно оттирал успевшую засохнуть кровь на ее коже. Закончив, он отвел ее наверх, в их спальню. Пока она раздевалась, он включил душ, сделав так, чтобы вода была не слишком горячей. - Я вернусь, ты не успеешь оглянуться. - Ты уходишь? Прости, конечно же, ты должен. Он обнял ее, потом, отступив, взял ее руки в свои и стал их рассматривать. Под обручальным кольцом осталась запекшаяся кровь. Было сложно не заметить символичности. Это то, что он привнес в их брак. Кровь текла сквозь их совместную жизнь. Как река, рано или поздно подтачивающая берега. Портящая и пятнающая их. Какой могла бы стать их жизнь, выбери Гамаш стезю юриста, вместо того, чтобы пойти в Сюртэ? Он мог бы остаться в Кембридже. Мог бы стать профессором. Он был уверен, что не стоял бы сейчас тут и не пытался оттереть последнее пятнышко крови с руки своей жены. - Мне так жаль, - тихо проговорил он. - В этом виноват не ты, Арман. Ты тут, чтобы помочь. Он поцеловал ее, кивнул на душ. - Иди. Рейн-Мари указала головой на дверь спальни. - Иди. Ой, подожди, это тебе понадобится. Она достала ключ от церкви из кармана кофты. На нем тоже была кровь. Арман вытянул салфетку и взял ключ ею. Тем временем внизу Бовуар беседовал с Кларой и Мирной. - Кто еще в курсе? - Рейн-Мари сказала нам, конечно. О кобрадоре, я имею в виду, - сообщила Клара. - Но никому больше. Очевидно, все понимают, что что-то произошло, особенно когда вокруг столько полиции. Но не знают, что именно, и полицейские им ничего не говорят. - Потому, что они тоже не знают, - сказал Бовуар. Он знал, насколько важно придерживать информацию. Иногда даже от собственных подчиненных. - Все собрались в бистро, - заявила Мирна. - Ждут новостей. Ждут тебя. Некоторые приходили сюда, но агент у входа их разворачивал. - Кто приходил? - Естественно, Габри, - сказала Клара. - Но если честно, то почти все приходили. Присоединившийся к ним Гамаш спросил у дам, смогут ли они остаться с Рейн-Мари, пока он не вернется. - Конечно, - успокоила его Клара. Гамаш с Бовуаром заторопились по тропинке от крыльца к грунтовке, ненадолго притормозив, чтобы перекинуться парой слов с полицейским на посту. - Оставайтесь здесь, пожалуйста. - Oui, патрон, - ответил агент, один из тех, кого вызывали в Три Сосны вчерашним вечером. - Как вы поступили с месье Маршаном, человеком, которого увезли вчера? - Как вы и просили. Оставили его на ночь. К утру он поостыл. Отвезли его домой. - В каком часу? - В десять. Он отказался сообщить нам, где взял пакетик со снадобьем. Что там у него было? Гамаш вспомнил е-мейл, отчет лаборатории, который читал, когда позвонила Рейн-Мари. - Фентанил, - ответил он. - Фе.., - начал было агент, но замолчал. Шеф-суперинтендант Гамаш кивнул и направился дальше. Заметил, как от бистро к ним навстречу, широко шагая, спешит Габри. Почти бежит. Хотя, Габри бегать не умеет. Габри тяжело переваливается.