- Причина, по которой этот маленький картель управляет остальными, в том, что персона, руководящая картелем, предприняла все возможное, чтобы сделать картель невидимым. А если кто его и заметит, то отвергнет, по причине его незначительности. Как сначала отвергли его и мы, - признал он. - Эта структура создавалась долгие годы. Простенький. Небогатый. Он тщательно выстроен и настолько прозрачен, что практически незаметен. - Как стеклянный дом, шеф-суперинтендант? - спросила судья, но Гамаш не разделил иронии. - Да. Вот он, вроде бы есть. И вот его уже нет. Он почти неприступен. Основным его свойством является умение прятаться. И отнюдь не в сигаретном дыму какого-нибудь грязного притона или укрепленного поместья. Он у всех на виду. Никем не узнанный. - Дьявол среди нас, - вставил Залмановиц. Кориво бросила на прокурора мрачный взгляд, оставив без внимания его романтическое, но бесполезное замечание. А потом вспомнила фотографию, показанную в суде. Изображение, увеличенное в два раза. Смутные очертания фигуры в плаще. На лице маска. Неподвижный. Наблюдающий. Стоит на мирном деревенском лугу. Дьявол среди нас. Может быть, эта фраза не такая уж и нелепая, в конце концов. Судья Кориво мгновение помолчала, нахмурившись, покачала головой. - Вы так и не сказали мне, как их обнаружили. Картель и его главаря. И какое отношение это все имеет к суду. - И тут ее лицо осветила догадка: - Обвиняемый?! Только не говорите мне, что это и есть глава картеля! - Мысли закружились в ее голове. - Но это лицо обвиняется в убийстве, не в наркоторговле. В убийстве Кати Эванс. А обвиняемый знает, что вам известно и другое? Подождите минутку… Как эти двое оказались вовлеченными в это - чем бы «это» не оказалось - вместе? Полицейский и главный обвинитель? Идея шефа-суперинтенданта Гамаша, его план. Зачем он втянул в него прокурора? Зачем ему Барри Залмановиц? И если тот, кого сегодня судят, на самом деле глава картеля, почему шеф-суперинтендант Сюртэ скрыл этот факт? Несомненно, арест квебекского эквивалента наркобарона стал бы достойным поводом для празднования. Особенно во времена, как правительство, пресса, да и его собственные коллеги, обвиняют Гамаша и Сюртэ в некомпетентности. Сюртэ стал национальной притчей во языцех. Всеобщим посмешищем. Огласка определенно могла бы оправдать их. Ведь об этом не стыдно говорить вслух. Это же значительная победа. А вместо этого тайный сговор двух мужчин, которые к тому же терпеть друг друга не могут. Почему? Потому что … потому что … Судья Кориво постаралась успокоить мысли, и выстроить логическую цепочку. Шефу-суперинтенданту требуется помощь прокурора. Его порука. И есть лишь одна вещь, которую Генеральный прокурор может предложить. Обвинительный приговор. - Вы не хотите, чтобы обвиняемый догадался, что вы про него знаете, - заключила она. - Поэтому вы сфабриковали обвинение, чтобы выиграть время. - Она пристально посмотрела на Гамаша. - Вы намеренно арестовали и обвинили в убийстве Кати Эванс не того человека, чтобы удалить его от дел, пока вы собираете улики. - Потом ее взгляд остановился на Залмановице. - А вы обвиняете в убийстве, зная точно, что обвиняемый не виноват. По крайней мере, не в этом конкретном убийстве. - Судья не сводила с них глаз. - Это значит, что виновный в убийстве Кати Эванс все еще на свободе? Прищурившись, она изучающе смотрела на мужчин. Перевела взгляд с Гамаша на Залмановица. Прокурор, при том, что был опытным обвинителем, никогда не умел блефовать. Он моргнул. Она снова повернулась к Гамашу. Этот бы смог сколотить состояние на игре в покер. - Нет, нет, - прошептала она. - Все не так, правда же? Я что-то упустила. Тут что-то большее. Рассказывайте, сейчас же! Гамаш молчал. - Вы пришли в эту комнату, зная, что вам придется рассказать, шеф-суперинтендант. И чтобы никакого вранья больше. Мне жарко, я устала, а теперь еще и напугана. Не самая приятная комбинация для меня. Или для вас. Гамаш решительно кивнул, затем бросил взгляд на буфет, где на подносе в графине с водой таял лед. - Можно? - Извольте. Гамаш поднялся, наполнил каждому из них по высокому стакану, вернулся, сел, выпил свой стакан залпом. Он очень хотел пить, к тому же, это действие давало ему возможность незаметно посмотреть на часы. Четверть пятого. Сегодня судебное заседание завершилось рано. Он посмотрел в окно. Солнце высоко в небе. И пока оно не сядет, новая партия не двинется из Квебека. Но он понимал - чем ближе солнце к горизонту, тем ближе наркотики к границе. Однако у него все еще есть время. Все еще есть. - В день, когда тело Кати Эванс нашли в погребе церкви, мы с суперинтендантом Туссен обедали в Монреале. Она руководит отделом серийных убийств. - Я ее знаю, oui, - кивнула судья. - Я только вступил в должность, впрочем, как и она, - продолжил Гамаш. - Мы просматривали наши заметки, разбирали беспорядок, доставшийся нам в наследство. Мы оба уже тогда знали, конечно, что ситуация с наркотиками вышла из-под нашего контроля. Точнее, давно за его пределами. Мы обсуждали варианты, что же делать дальше. Ни одна идея, по сути, не могла считаться действенной или хотя бы полезной. Наступила пора пробовать что-то новое. Что-то смелое и неожиданное. И тут суперинтендант Туссен произнесла некую фразу. По факту, просто клише. Сожжем наши корабли, сказала она. Гамаш взглянул на судью Кориво - говорит ли ей эта фраза о чем-нибудь? Судья слушала внимательно. Фраза была знакома, но не несла какого-то особого значения. - Она означает некое действие, после которого не будет пути назад, - подсказал Гамаш. - Я знаю, что она означает, месье Гамаш. Но он дал ей обдумать сказанное еще раз. Все знают значение этой фразы. Но точно ли понимают ее истинный смысл? К чести судьи, та тщательно все обдумала. Заглянула за завесу клише, за звучание слов, в самую суть - в действие, которое в ней подразумевалось. - Рассказывайте, - велела она. - Методы борьбы с преступностью по всем направлениям одновременно не работали. Это было очевидно. И если это не срабатывало, тогда что могло? Судья слушала, не перебивая. Ясно, что на поставленный вопрос ответа у нее не было, да он и не ждал от нее ответа. - Фокусировка, - продолжал он. - Узкая направленность. Я подумывал выбрать две-три области, особо неблагоприятные, чтобы совершить прорыв там. Но то была бы полумера. Как если бы мы сожгли лишь половину наших кораблей. Нам же нужно было сжечь их все. - И что это значит? - Мы… точнее, я выбрал одну область. Одну единственную точку. Из которой, как вы заметили, проистекает большинство других преступлений. Первоисточник. Наркотики. - И как вы поступили? - спросила она едва слышно. - Я отдал приказ все наши усилия и ресурсы направить на поиск источника и разрушить его. - Все? - Практически все. - Но это же означает, - мысли судьи Кориво снова заметались. - что остальные ведомства остались без средств. Оказались беспомощными. - По сути, oui. Она смотрела на него и не верила своим ушам: - Вы сделали это? Зная, сколько будет человеческих жертв? Он сидел неподвижно. - И что? Торговля наркотиками прекратилась? - За последний год она выросла, - ответил Гамаш. - Как я и предвидел. Должна была вырасти. Мы позволили ей вырасти. - Вы позволили? - закричала судья, но тут же взяла себя в руки. Пару раз глубоко вздохнув, она выставила ладони перед собой, как фальшборт от дополнительной информации. Потом уронила руки, сцепила пальцы. Склонилась вперед. - Зачем? - выговорила она, стараясь контролировать свой голос. - Потому что нужно, чтобы картель верил в нашу некомпетентность. Неэффективность. В то, что мы не представляем для них абсолютно никакой угрозы. Их нужно принудить к действию. Невидимый картель, такой защищенный и скрытый, должен знать, быть уверенным, что можно без боязни проявить себя. И нужно сделать это как можно ненавязчивее. Лишь тогда они станут уязвимы. - И чтобы убедить их, вы позволили им все, что они пожелают? - Но мы не бездействовали, - уверил Гамаш. - Мы работали в поте лица, с информаторами, агентами под прикрытием, отслеживали переписку в онлайн-чатах. Следили за отправкой грузов, разведывали маршруты и узнавали распорядок. Прошел год, они становились все смелее и смелее. Грузы становились все объемнее… - Вы так говорите, словно они пересылали цветы или посуду, - заметила судья. - Это были грузы наркотиков, некоторые, по-видимому, довольно крупные. - Oui. - И вы просто смотрели, как они их перевозят?