– Прошу тебя, – сказал Оливье и покрутил рукой, поторапливая Антона. – А когда закончишь, сможешь отнести две тарелки на третий столик? – Oui. Антон вымыл сковородки, быстро высушил, передал шефу, затем налил две тарелки супа с сельдереем и айвой, положил в него сметану и укроп и отнес на третий столик. – Merci, – поблагодарила женщина. – Un plaisir, madam,[13] – ответил Антон, вежливо посмотрев на нее, и перевел взгляд за окно. У него возникло смутное впечатление, будто он знает эту женщину. Видел ее прежде. Она не местная. Приезжая. Но внимание Антона теперь было приковано к лугу. На его глазах существо шевельнулось. Еле-еле заметно. Сдвинулось на дюйм. На миллиметр. В его сторону. * * * – Кажется, оно только что сдвинулось? – спросила Рейн-Мари. Она пришла в кабинет взять книгу и остановилась за креслом Армана, глядя в окно. – Совсем чуть-чуть, – ответил Арман. – Но я тоже так думаю. Может быть, ветерок шевельнул на нем мантию. Однако они оба знали: темное существо и в самом деле сдвинулось. Едва заметно. Почти неощутимо для всех, кроме тех, кто случайно посмотрел на него в это мгновение, и тех, кто следил за ним некоторое время. Существо немного повернулось. В сторону бистро. * * * – Вы поняли тогда, – спросил прокурор, – на кого смотрело это существо? – Non. Там было не меньше десятка людей. А то и больше. – Но вероятно, это был кто-то из сидевших за столиком у окна, non? – Возражаю. Наводящий вопрос свидетелю. – Поддерживаю. – Что происходило дальше? – спросил прокурор. Глава шестая – Кому еще вы рассказывали о вашей теории кобрадора? – спросил Арман у Матео. День только начинался, и гости пригласили деревенских в гостиницу на чай. Гамаш отвел журналиста в угол, где они могли поговорить без помех. – Никому. Хотел, чтобы вы узнали первым. – Bon.[14] Пожалуйста, никому больше. – Почему? – Особых причин нет. Просто хочу получить подтверждение, прежде чем слухи выйдут из-под контроля. – Все уже подтверждено, – с некоторым раздражением произнес Матео. – Я же говорил вам. – К сожалению, месье, ваши слова, как и мои, нуждаются в проверке. – И как вы это сделаете? – Мой агент разбирается с вашей информацией. Я отправил ему фотографию. Скоро у нас будет подтверждение. И тогда мы сможем поговорить. – Отлично. – Merci. – Поторопитесь, – сказала Рут с дивана. – Я просохла. – Ты не просыхаешь с тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года, – заметил Габри, наливая ей виски в чашку костяного фарфора. – Выборы Никсона, – вспомнила Рут. – Действует очень отрезвляюще. – Вы заметили, что вокруг этого существа повсюду птицы? – спросила Клара. – Он похож на статую, – сказала Рейн-Мари. – Надеюсь, они обгадят его, – заявил Матео. Теперь, когда птицы стали садиться на голову и плечи человека в мантии, он должен был бы казаться комичным, но воробьи только усиливали ощущение чего-то жуткого. Он походил на черную мраморную статую на кладбище. – С тобой все хорошо? – спросила Рейн-Мари. Арман, как и все остальные, смотрел на фигуру на лугу. Он словно вошел в транс. – У меня какое-то странное ощущение, – прошептал он. – На мгновение я подумал: что, если мы все понимаем неправильно и он пришел сюда не со злом, а с добром? – Вы не первый, кто приписывает кобрадорам героические качества, – сказал Матео. Он стоял рядом и слышал их разговор. – Этакий Робин Гуд. Восстанавливает справедливость. Но тут, – он наклонил голову к окну, – тут что-то другое. Почти ощущается запах гниения. – Это запах навоза, – пояснил Габри, подливая Матео вина. – Месье Лего удобряет свои поля. – Он глубоко и удовлетворенно вдохнул и выдохнул. – А-а-а. Запах дерьма. Как вы его называете – кобрадор? – Это всего лишь слово, – ответил Матео. – Прозвище. Он поскорее отошел, прежде чем Габри начал задавать вопросы. – Он дал этому существу прозвище? – спросил Габри у Гамашей. Арман пожал плечами и посмотрел на Матео, болтающего с Кларой. И подумал, случайно ли Матео упомянул о кобрадоре именно в присутствии Габри. Как раз после того, как Гамаш попросил его не распространять слухи. Случайная оговорка? Намеренная? Стратегическая? – А где Кэти? – спросила Мирна. – Несколько минут назад была здесь, – ответил Патрик, оглядываясь. – Она сказала, что съездит в микропивоварню в Саттоне и привезет еще пива, – сообщила Леа, поднимая свой стакан. – Доказательство того, что Господь любит нас и хочет, чтобы мы были счастливы. Бенджамин Франклин. Гамаш посмотрел на Леа Ру, думая, не настанет ли в недалеком будущем день, когда он будет работать на нее. На следующего премьер-министра Квебека. Габри, следуя за Рут с бутылкой виски, словно преданный викторианский слуга, сказал: – Ненавижу пиво. Никогда его у нас не будет. Оно плохо влияет на атмосферу. – А утка – нет? – спросил Патрик, уставившись на Розу. – Мы делаем исключения, – сказал Габри. – Утка и прибаутка – одна семья. – Вообще-то, мы любим, когда Рут и Роза поблизости. На их фоне остальные не кажутся сумасшедшими, – добавила Клара. – Что ж… – протянула Леа.