– Я бы не говорил так уверенно, – замечает Кэл. Он не враждебен, просто прагматичен. – После инцидента в Дельфи будет еще труднее проникнуть на базу, уж тем более в кабину. Но Фарли улыбается, абсолютно уверенная в своей тайной силе. – В Норте – да. Но охрана на летных полях Пьемонта прискорбно малочисленна. – Пьемонт? – с удивлением спрашиваем мы с Кэлом. Это наши союзники – далеко на юге, за Озерным краем. Казалось бы, Пьемонт лежит за пределами досягаемости Алой гвардии. Нетрудно поверить в тамошнюю контрабанду – я сама видела ящики, но откровенное вторжение? Просто невероятно. Фарли, очевидно, так не считает. – Пьемонтские принцы полностью уверены, что Алая гвардия – проблема Норты. К счастью для нас, они ошибаются. У этой гидры много голов. Я прикусываю губу, чтобы сдержать удивленное «ах» и не сбросить маску окончательно. Озерный край, Норта, а теперь и Пьемонт? Меня переполняют удивление и страх перед организацией, которая достаточно велика и терпелива, чтобы проложить себе путь не в одно, а в три суверенных государства, управляемых Серебряными королями и принцами. Это не просто разношерстная кучка энтузиастов, как я думала. Это огромная, хорошо налаженная машина, которая действует уже очень давно. Во что я ввязалась? Чтобы мои мысли не отразились на лице, я открываю записную книжку. Научный отчет, пересыпанный именами и адресами всех новокровок Норты, успокаивает меня. Если я смогу завербовать их, обучить и доказать полковнику, что мы не Серебряные и нас не надо бояться, тогда, вероятно, мы обретем шанс изменить мир. А Мэйвен больше не сможет никого убить, прикрываясь моим именем. Я не буду нести бремя новых смертей. Кэл наклоняется к списку, но смотрит не на страницы. Он разглядывает мои руки, пальцы, которые касаются строк. Его колено прилегает к моему, и я чую жар даже сквозь изодранную штанину. Хотя он ничего не говорит, я понимаю, что это значит. Как и я, Кэл знает: всегда есть нечто большее, чем то, что на виду. Большее, чем мы способны понять. «Будь настороже», – говорит его прикосновение. Я отвечаю легким толчком. «Знаю». – Курант, – говорю я, остановив палец на строчке. – Насколько близко Курант к посадочной полосе девять-пять? Фарли даже не смотрит на карту – нет нужды. – Довольно близко. – Что в Куранте, Мэра? – спрашивает Килорн, подсаживаясь ближе. Он старательно держится на расстоянии от Кэла. Я, как стена, разделяю их. Слова кажутся тяжелыми. Я могу освободить этого человека. Или погубить. – Его зовут Никс Марстен. Глава 10 Черный Бегун был личным самолетом полковника, которым тот пользовался для быстрых перемещений между Нортой и Озерным краем. Для нас он – больше, чем средство передвижения. Это – склад сокровищ. Из последнего рейса самолет прибыл, нагруженный оружием, медикаментами, даже едой. Фарли и Килорн сортируют груз, отделяя ружья от бинтов, в то время как Шейд меняет повязку на плече. Нога у него странно вытянута, лубок не дает ей сгибаться, но брат скрывает боль. Хотя Шейд и невелик ростом, он всегда был самым крепким в семье, уступая только папе, который терпит свои постоянные мучения, добела сжав кулаки. Внезапно мое дыхание обрывается. Воздух обжигает глотку, колет легкие. Папа, мама, Гиза, парни… в вихре побега я совершенно о них позабыла. Как в тот день, когда стала Мариэной, когда король Тиберий и королева Элара забрали мои лохмотья и дали взамен шелк. Лишь через несколько часов я вспомнила о родителях, ожидающих дочь, которая никогда не вернется. И вот я снова пропала. Возможно, им грозит опасность из-за того, что я сделала. Гнев полковника обрушится на них. Я опускаю голову на руки и тихо ругаюсь. «Как я могла забыть про родных? Мы же только что встретились. Как я могла вот так их бросить?» – Мэра? – негромко говорит Кэл, стараясь не привлекать ко мне внимания. Остальным не обязательно видеть, как я сижу, скорчившись, и с каждым вздохом казню себя. «Ты эгоистка, Мэра Бэрроу. Себялюбивая, глупая девчонка». Низкий гул моторов, некогда медленный, ровный и утешительный, превращается в тяжелый груз. Он бьется об меня, как волны на берегу Така – без конца и края, поглощая и топя. На мгновение мне хочется утонуть. Тогда я не буду чувствовать ничего, кроме своих молний. Ни боли, ни воспоминаний, только сила. Чья-то теплая рука, коснувшись моего заледеневшего затылка, приносит небольшое облегчение. Большой палец описывает медленные, мерные круги, находя точку, о существовании которой я не знала. Я слегка расслабляюсь. – Ты должна успокоиться, – продолжает Кэл, и на сей раз его голос звучит гораздо ближе. Краем глаза я замечаю, что он склонился ко мне, так что его губы почти касаются моего уха. – Самолеты чувствительны к грозе. – Да. – Так трудно это выговорить. – Я поняла. Он не убирает руку. – Вдох носом, выдох ртом, – произносит Кэл негромко и успокаивающе, словно говорит с пугливым животным. Пожалуй, он не так уж не прав. От этого тона я чувствую себя ребенком, но тем не менее принимаю совет. И с каждым вздохом отгоняю очередную мысль, одну неприятнее другой. «Ты забыла про родных». Вдох. «Ты убивала людей». Выдох. «Ты бросила их умирать». Вдох. «Ты одна». Выдох. Эта последняя мысль несправедлива. Доказательство тому – Кэл, а еще Килорн, Шейд и Фарли. Но я не могу избавиться от ощущения, что хоть они и поддерживают меня, рядом со мной никого нет. Даже будь за моей спиной армия, я останусь одинока. Может быть, новокровки изменят это. Так или иначе, я должна их найти. Я медленно выпрямляюсь, и Кэл мне не мешает. Спустя несколько мгновений он убирает руку, убедившись, что я больше не нуждаюсь в помощи. Без его тепла моей шее вдруг становится холодно, но во мне еще осталось достаточно гордости, чтобы не признавать этого. Поэтому я устремляю взгляд вперед, сосредоточившись на облаках, которые несутся мимо, на заходящем солнце и на океане под нами. Волны с белыми барашками устремляются к длинной цепочке островов, которые соединены между собой полосками песка, отмелями или ветхими мостиками. На архипелаге виднеются немногочисленные рыбацкие деревушки и маяки. На вид они безопасны, но при взгляде на них у меня сжимаются кулаки. «На одном из этих маяков может быть наблюдатель. А вдруг нас заметили?» На самом большом из островов есть гавань, полная судов. Судя по размеру и серебристо-синим полосам на корпусе – военных. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь? – спрашиваю я Кэла, не сводя глаз с острова. Кто знает, сколько Серебряных там, внизу, ищет нас? А гавань, забитая судами, может скрыть что угодно. И кого угодно. Мэйвена, например. Но Кэла, кажется, это не тревожит. Он вновь почесывает отрастающую на подбородке щетину, скребя пальцами по загрубевшей коже. – Это острова Барна, тут волноваться не о чем. А вот Форт-Патриот… – говорит он, указывая куда-то на северо-запад. Я вижу очертания берега, расплывчатые в золотистом закатном свете. – Я постараюсь держаться подальше от их радаров, пока смогу. Над нами внезапно возникает Килорн. Он спрашивает, опираясь на спинку моего кресла: – А когда не сможешь? Его взгляд перебегает туда-сюда, с Кэла на островá под нами. – Думаешь, ты сумеешь их опередить? Лицо Кэла спокойно и уверенно. – Не думаю, а знаю. Мне приходится скрыть улыбку рукавом, поскольку она только разозлит Килорна. Я никогда до сегодняшнего дня не летала с Кэлом, зато видела его на мотоцикле. Если он умеет водить самолет хотя бы наполовину так хорошо, как управляться с двухколесной машиной смерти, мы в надежных руках. – Но мне и не придется, – продолжает Кэл, удовлетворившись молчанием Килорна. – У каждого самолета есть позывной, который позволяет операторам в точности знать, кто куда летит. Когда мы окажемся в поле действия радара, я пошлю старый позывной, и если нам повезет, никто и не подумает перепроверить. – Та еще авантюра, – ворчит Килорн. Он ищет в плане Кэла хоть какие-то изъяны, но терпит сокрушительное поражение. – Это реально работает, – сообщает Фарли, сидя на полу. – Так проскальзывает и полковник, если не может тихонько пролететь между радарами. – Никто не ожидает, что мятежники умеют летать, – добавляю я, пытаясь избавить Килорна от смущения. – Они не ищут угнанные самолеты в воздухе. К моему удивлению, Кэл вдруг напрягается. Быстрым и резким движением он встает, оставив кресло вращаться. – Приборы барахлят, – бормочет он. Судя по мрачному, нахмуренному лицу, это кое-как сляпанная ложь. – Кэл, – зову я, но он не оборачивается. Даже не глядит на меня – и направляется в хвост самолета. Остальные, прищурившись, с болезненным любопытством наблюдают за ним. Я могу лишь с тревогой смотреть на Кэла. Что теперь?