Он жмет плечами. – Ты вся дрожала. – До Гавани далеко. – Голос Кэла перекрывает шум моторов, продолжающих катить самолет. Он не сводит глаз с полосы. Наконец Бегун останавливается. Как и на поле девять-пять, так называемые руины окружены лесом и совершенно безлюдны. – Десять миль по лесу и предместьям, – добавляет он, взглянув на Фарли. – Разве что у тебя припасен очередной фокус. Она негромко смеется, отстегивая ремни. – А ты быстро учишься. Хлопнув бумагой, Фарли раскладывает на коленях добытую у полковника карту. – Срежем до шести, если пойдем старыми туннелями. И предместья можно будет миновать. – Снова подземка? – Я ощущаю в душе смесь надежды и ужаса. – Это безопасно? – Что такое подземка? – спрашивает Никс откуда-то издалека. Я не трачу время на рассказы о грохочущей жестянке, которая доставила нас в Наэрси. Фарли тоже не обращает на Никса внимания. – В Гавани нет станции, во всяком случае пока, но сам туннель проходит прямо под Портовой дорогой. То есть если его не обнаружили. Она смотрит на Кэла, но тот качает головой. – Сомневаюсь. Четыре дня назад мы полагали, что все туннели завалены и заброшены. Они не нанесены на карту. Даже с помощью сильноруков Мэйвен вряд ли успел их расчистить. Его голос колеблется. Кэла переполняют воспоминания. Я знаю, о чем он думает. «Это было всего четыре дня назад. Четыре дня с тех пор, как Кэл и Птолемус поймали Уолш в туннеле под Археоном. Четыре дня с тех пор, как она у нас на глазах покончила с собой, чтобы не выдать секретов Алой гвардии». Чтобы отвлечься от мысли об остекленевших, мертвых глазах Уолш, я потягиваюсь и разминаю мышцы. – Надо идти, – говорю я, и это звучит как приказ. Следующие несколько имен я заучила наизусть. «Ада Уоллес. Родилась 1 июня 290 года в Причальной бухте, Маяк, округ Риджент, Норта. Место жительства: не изменилось». В Причальной гавани живет еще один человек. «Волливер Голт. Родился двадцатого января 302 года». В один день с Килорном. Они ровесники. Но какие же разные. Волливер – новокровка, еще один результат мутации, одновременно Красный и Серебряный, предмет зависти Килорна. Странно, что Килорн не выказывает враждебности к Никсу. Более того, он держится дружелюбней обычного и увивается вокруг Никса, как щенок. Они тихонько разговаривают, сходясь все тесней. Оба – Красные, выросшие в бедности и безнадежности. Когда Никс заговаривает о сетях и узлах – скукотище, которую Килорн обожает, – я сосредотачиваюсь на насущных делах. Отчасти мне хочется к ним присоединиться и обсудить достоинства хорошей двойной петли, вместо того чтобы думать над лучшей стратегией проникновения в город. Тогда я бы почувствовала себя нормальной. Что бы ни говорил Шейд, мы – не норма. Фарли уже встала и натягивает на плечи темно-коричневую куртку. Она сует в нее свой красный шарф и достает из ящика паек. Еды еще хватает, но я делаю мысленную пометку: во время вылазки спереть все, что подвернется под руку, если выпадет такая возможность. С оружием, впрочем, проблема. У нас только шесть стволов, и украсть еще будет непросто. Три винтовки, три пистолета. Фарли уже снарядилась – длинноствольная винтовка висит через плечо, а пистолет на бедре. Она так и спала, как будто оружие – часть ее тела. Тем удивительнее, когда она вдруг снимает то и другое и убирает в шкафчик на стене. – Ты пойдешь без оружия? – удивляется Кэл, который держит в руке винтовку. В ответ Фарли задирает штанину и показывает длинный нож, сунутый за голенище ботинка. – Причальная гавань – большой город. Нам понадобится целый день, чтобы найти людей, и, возможно, еще целая ночь, чтобы их вывести. Я не рискну там болтаться, нося с собой незарегистрированное оружие. Любой охранник убьет меня на месте. В деревне, где охраны меньше, я готова попытать удачу, но только не в гавани, – говорит Фарли, опуская штанину. – Удивительно, что ты не знаешь собственных законов, Кэл. Он заливается серебряным румянцем, а кончики ушей у него становятся совсем белыми от смущения. Как бы он ни старался, Кэлу никогда не удавалось овладеть тонкостями законов и политики. Это всегда была сфера Мэйвена. – В любом случае, – продолжает Фарли, внимательно глядя на нас обоих, – я полагаю, что ты и девочка-молния – посильней, чем ружья. Я буквально слышу, как Кэл скрипит зубами от гнева и досады. – Я же сказал, мы не можем… – начинает он. Не обязательно прислушиваться к его ворчанию, чтобы понять суть возражения. «Мы – самые разыскиваемые люди в королевстве, мы для всех опасны, мы ставим дело под угрозу». В то время как мой первый порыв – послушать Кэла, внутренний голос упорно твердит, что доверять ему не надо. Потому что проникать и красться – не его конек, а мой. Пока он спорит с Фарли, я тихонько готовлюсь к путешествию по туннелям. Причальную гавань я помню по книгам Джулиана. Когда я забираю у Фарли карту, она не замечает моего осторожного движения и продолжает спорить с Кэлом. Шейд присоединяется и поддерживает ее, и все трое погружаются в разговор. А я тихонько сижу и строю планы. Карта полковника новее, чем та, что показывал мне Джулиан, и подробнее. Если центром Археона был огромный мост, который взорвала Алая гвардия, Причальная гавань, естественно, расположена вокруг знаменитой бухты, похожей на чашу. Большая ее часть – искусственного происхождения, идеальный полукруг, вдающийся в сушу. Зеленые и нимфы помогали возводить город и гавань, снося и затопляя развалины, которые некогда стояли там. Вдаваясь прямо в океан и разрезая бухту пополам, тянется прямая дорога, на которой полно ворот, военных патрулей и постов. Она отделяет гражданский Акватический порт от недвусмысленно поименованного Военного порта и ведет к Форту-Патриот, который расположен на плоском, окруженном стенами пятачке в середине гавани. Этот форт считается самым важным в стране – единственная база, которая обслуживает все три рода войск. В Форте-Патриот расквартированы солдаты легиона «Маяк», а также эскадрильи воздушного флота. Воды Военного порта достаточно глубоки даже для самых больших кораблей – это главная база военно-морского флота Норты. Даже на карте форт выглядит устрашающе. Надеюсь, Ада и Волливер находятся за его стенами. Сам город лежит вокруг бухты, теснясь между доками. Причальная гавань старше Археона – она вобрала в себя развалины древнего города, который некогда стоял там. Улицы непредсказуемо изгибаются и петляют. По сравнению с аккуратной планировкой Археона, бухта напоминает клубок спутанной проволоки. Идеально для пройдох вроде нас. Некоторые улицы даже уходят под землю, перетекая в сеть туннелей, которые Фарли, очевидно, хорошо знает. Вывести из Причальной бухты двух новокровок будет непросто, однако это предприятие не кажется таким уж невозможным. Особенно если в нужный момент случится несколько перебоев с электричеством. – Можешь остаться здесь, Кэл, – говорю я, отрываясь от карты. – Но я на сей раз отсиживаться не стану. Повернувшись, он обрывает меня на середине фразы. На мгновение я чувствую себя ворохом растопки, которую вот-вот подожгут. – Надеюсь, ты будешь готова сделать то, что потребуется. «Готова убить того, кто опознает меня. Любого, кто опознает меня». – Да. Я очень хорошо умею врать. Глава 13 Нетрудно убедить Никса, чтобы он остался. Пусть даже он неуязвим, он – по-прежнему деревенский ловец крабов, который никогда не уходил от дома дальше, чем до соленых болот. Спасительная миссия внутри городских стен – не дело для него, и Никс это знает. Но Килорна не так легко поколебать. Он соглашается остаться на самолете, только когда я напоминаю ему, что кто-то должен присматривать за Никсом. Когда он крепко обнимает меня на прощание, я ожидаю услышать произнесенное шепотом предостережение, может быть какой-нибудь совет. Но вместо этого Килорн подбадривает меня, и мне становится неожиданно приятно. – Ты спасешь их, – шепчет он. – Я знаю, ты справишься. «Спасешь их». Эти слова звучат в моей голове, пока я спускаюсь по трапу в залитый солнцем лес. «Спасу», – говорю я себе, пока не начинаю верить в это так же твердо, как Килорн. «Спасу, спасу, спасу». Лес здесь негустой, поэтому мы не теряем бдительности. При дневном свете Кэлу не нужно волноваться из-за своего огня, и он держит пламя наготове – кончики пальцев у него пылают, как фитилек свечи. Шейд перескакивает от дерева к дереву. Он осматривает лес зорко, как солдат, и успокаивается не раньше, чем устремляет свой ястребиный взгляд во все стороны. Я сама держу ухо востро, чтобы не пропустить вспышку электричества, которая может означать приближение транспорта или низко летящий самолет. На юго-востоке, там, где лежит Причальная гавань, ощущается глухой шум, но это вполне ожидаемо, точно так же, как приливы и отливы транспорта на Портовой дороге. С шоссе нас невозможно услышать, но внутренний компас подсказывает, что мы с каждым шагом к нему приближаемся. Я чувствую это раньше, чем вижу. Маленькое, легчайшее давление в голове. Крошечная батарейка, которая сочится электричеством. Может быть, в часах или в рации. – Там, – негромко говорю я, указав на приближающийся источник энергии. Фарли разворачивается, даже не позаботившись пригнуться. А я пригибаюсь – опускаюсь на колено среди листвы, позволяя краскам ранней осени скрыть мою темно-красную рубашку и каштановые волосы. Кэл – рядом со мной. Он контролирует свое чуть заметное пламя, чтобы не поджечь лес. Принц дышит ровно, мерно, как его учили, и одновременно вглядывается в заросли. Я вытягиваю палец в сторону батарейки. Одна-единственная искра пробегает по нему и исчезает. Энергия тянется к источнику электричества, который приближается к нам. – Фарли, сядь, – говорит Кэл – его голос почти не отличим от шелеста листвы. Вместо того чтобы повиноваться, Фарли прислоняется к дереву и растворяется в тени ствола. Солнечный свет, пробиваясь сквозь листья, покрывает пятнами ее лицо. Неподвижная, она кажется частью леса. Но Фарли не молчит. Ее губы раздвигаются, и среди ветвей разносится негромкий птичий свист. Им же она подала знак Килорну на околице Куранта. Это сигнал. «Алая гвардия». – Фарли, – говорю я сквозь зубы, – что происходит? Но она не обращает на меня внимания и вместо этого следит за зарослями. Ждет. Слушает. Несколько секунд – и до нее доносится ответная трель, похожая, но другая. Когда Шейд отвечает с дерева у нас над головой, прибавив свой призыв к странной песне, мой страх отчасти улетучивается. Фарли могла завести меня в ловушку, но только не Шейд. Надеюсь. – Капитан, а я думал, что ты застряла на этом проклятом острове, – произносит хриплый голос, который доносится из густой вязовой рощи. Это жесткий и чуть картавый акцент уроженца Причальной гавани. Фарли улыбается и гибко отталкивается от ствола. – Кранс, – говорит она и подзывает жестом человека, который пробирается через подлесок. – А где Мелодия? Я ждала ее. С каких это пор ты служишь у Игона посыльным? Когда незнакомец выходит из зарослей, я стараюсь запомнить его в мельчайших подробностях – это моя давняя привычка. Судя по всему, недавно он нес что-то тяжелое – может быть, винтовку или дубину. Да уж, посыльный. Кранс похож на докера и буяна – у него мощные руки и бочкообразная грудь, скрытая под старым стеганым жилетом. Он весь заплатан – это настоящее лоскутное одеяло из всех оттенков красного. Странно – жилет у Кранса такой потрепанный, а кожаные ботинки новые и начищенные до блеска. Возможно, краденые. «Наш человек». Кранс жмет плечами, и его смуглое лицо слегка подергивается. – У нее дела в доках. А я предпочитаю, чтоб меня называли «помощником», если ты не против. Гримаса превращается в улыбку. Кранс плавно и преувеличенно кланяется. – Разумеется, шеф Игон приветствует тебя, капитан. – Я больше не капитан, – негромко говорит Фарли и хмурится, стискивая его в предплечье в своеобразном варианте рукопожатия. – Ты наверняка слышал. Кранс просто качает головой. – Здесь мало кто с этим согласится. Мореходы держат ответ перед Игоном, а не перед твоим полковником. «Мореходы?» Очевидно, еще одно подразделение Алой гвардии.