И Кэл тоже. Он склоняется над мертвым капитаном Айрелом, осторожно снимая ключ с его шеи. «Я не стану их убивать», – сказал он некогда, когда мы собирались штурмовать Центр безопасности в Причальной гавани. Кэл нарушил свое обещание, и для него это больнее любой раны. – Бабуля, – негромко произносит он, не в силах отвести глаза от Айрела. Дрожащей рукой Кэл закрывает капитану глаза навсегда. Стоя за ним, Бабуля сосредотачивается на лице Айрела. Мгновение – и ее черты меняются, а я облегченно выдыхаю. Даже поддельный Мэйвен для меня едва выносим. На поясе у Айрела что-то потрескивает. Это рация – командный центр пытается с ним связаться. – Капитан Айрел! Капитан, что у вас там происходит? У нас пропала картинка. – Просто перебои, – отвечает Бабуля голосом Айрела. – Не знаю, распространятся или нет. – Принято, капитан. Кэмерон отводит глаза от мертвого Игри и касается красной двери. – Сюда, – говорит она. Капанье крови и последние вздохи умирающих почти заглушают ее голос. Я ощущаю командный центр, как живой нерв – он пульсирует, контролируя камеры. Его энергия влечет меня по коридорам. Они выложены белым кафелем, как и вестибюль, но уже не так чисты. Если присмотреться, можно заметить побуревшую от времени кровь между плитками. Кто-то пытался отмыть следы случившегося, но недостаточно старался. «Красную кровь трудно отчистить». Я вижу в этом руку королевы – в том кошмаре, который происходит в недрах Корроса. Элара где-то здесь и продолжает свое чудовищное дело. Она даже может выйти к нам, встревоженная неполадками. «Надеюсь, она выйдет. Надеюсь, она появится из-за угла сию секунду, и я ее убью». Но вместо королевы Элары за поворотом мы обнаруживаем очередную дверь с большой буквой Д и без замка. Кэмерон подбегает к ней, с ножом в руках, и начинает отковыривать выключатель. Через несколько секунд ее пальцы погружаются в проводку. – Командный центр дальше, – говорит она, кивком указав на дверь. – Внутри два магнетрона. Готовьтесь. Кэл тихонько покашливает и качает перед ней ключом. – О, – говорит Кэмерон и краснеет. Нахмурившись, она забирает у Кэла ключ и сует его в соответствующую прорезь. – Скажите, когда открыть. – Гарет… – начинает Кэл, но тот и так уже вышел вперед и слегка наклонился. Бабуля становится рядом, по-прежнему в обличье капитана Айрела. Оба знают, что делать. Остальные, похоже, не так уверены в себе. Кета на грани слез, она нервно ощупывает собственные предплечья, словно боится, что ей оторвало руку. Фарли тянется к ней, но Кета отмахивается. Я с болью сознаю, что понятия не имею, как ее утешить. Обнять или дать пощечину? – Смотри, чтоб сзади не подошли, – отрывисто приказываю я, выбрав нечто среднее. Кета вздрагивает и сердито смотрит на меня. Коса у нее расплелась, и женщина нервно теребит темные пряди. А затем медленно кивает, разворачивается и устремляет взгляд в пустой коридор у нас за спиной. Ее тихие всхлипы эхом отдаются от кафеля. – Больше никогда, – бормочет она. Но держится. Дармиан и Никс становятся рядом с ней – это, скорее, демонстрация солидарности, чем силы. Но они станут надежной преградой, когда охранники сообразят, что тут происходит. А это случится скоро. Кэл не хуже меня понимает, что медлить нельзя. – Давай, – говорит он и прижимается к стене вместе с остальными. Ключ поворачивается. Я ощущаю скачок электричества в замкé; оно наполняет механизм. Дверь распахивается, с грохотом ударившись о стену. За ней – похожий на пещеру тюремный блок. Он представляет разительный контраст с белизной коридоров. Камеры серые, холодные и грязные. Где-то капает вода, воздух нездорово сырой. Четыре яруса уходят в темноту, громоздясь друг на друга. Никаких лестниц нет. За происходящим наблюдают видеокамеры, по одной в каждом углу потолка. Я запросто отключаю их. Мигает резкий желтый свет, хотя маленькое окошко в потолке посинело – значит, взошло солнце. Под ним, на одном-единственном мостике, сделанном из блестящего металла, стоят два магнетрона в серой униформе. Оба поворачиваются на звук шагов. – Что вы… – начинает первый, шагнув к нам. На плече у него – цвета Дома Самоса. Он застывает при виде Бабули, которая стоит рядом с Гаретом. – А, капитан Айрел. Взмахнув рукой, магнетрон поднимает с пола плоские металлические листы и у нас на глазах создает из них мостик. Он соединяется с площадкой, на которой стоят охранники, позволяя Гарету и Бабуле подойти к ним. – Свежая кровь? – спрашивает второй охранник, с хитрой усмешкой указав на Гарета. – Из какого ты легиона? Бабуля обрывает его, прежде чем Гарет успевает ответить. – Открывайте камеры. Время прогулки. К нашей досаде, охранники обмениваются недоумевающими взглядами. – Они гуляли вчера, сейчас не… – Приказ есть приказ. Я делаю то, что мне велят, – отвечает Бабуля и с угрожающим видом покачивает ключом. – Отпирайте камеры. – Так это правда? Король вернулся? – спрашивает Самос, качая головой. – Неудивительно, что в командном центре все так засуетились. Надо выглядеть молодцом перед его величеством, особенно пока его мать еще здесь. – Странная она, королева, – говорит второй охранник, почесывая подбородок. – Не знаю, что она делает в Колодце, да и не хочу знать. – Камеры, – сурово повторяет Бабуля. – Да, сэр, – буркает первый магнетрон. Он толкает локтем второго, и они вместе поворачиваются лицом к десяткам камер, которые тянутся от пола до потолка. Многие пусты, но кое-где видны тени, чахнущие под гнетом Молчаливого камня. Заключенные новокровки, которые вот-вот освободятся. Появляются новые мостики – стоит такой шум, словно кто-то огромным молотком бьет по алюминиевой стене. Одни листы пристраиваются к стенам, создавая галерею по периметру тюрьмы, другие гнутся и складываются, превращаясь в ступеньки, соединяющие ярусы. Некоторое время я смотрю как зачарованная. Я видела магнетронов только в бою, когда они использовали свои способности, чтобы убивать и крушить. Но не для того чтобы что-то создавать. Нетрудно представить, как они делают самолеты и роскошные транспорты, изгибая металл ровными дугами, острыми как бритва. Или даже превращают его в металлические платья, которые так нравились Эванжелине. Даже теперь я признаю, что они прекрасны, хотя девушка, которая их носила, была чудовищем. Но когда прутья камер раздвигаются, заставив заключенных зашевелиться, восторг и восхищение бесследно исчезают. Магнетроны – тюремщики, убийцы, которые заставляют невинных людей страдать и умирать за решеткой по какой-то непонятной причине, выдуманной Мэйвеном. Они просто подчиняются приказам, да, но это ведь их выбор. – Давайте, выходите. – Подымайтесь, собакам пора на прогулку. Магнетроны торопливо обходят камеры ближайшего яруса. Они своими руками стаскивают новокровок с коек, толкают тех, кто не успевает достаточно быстро выйти на галерею. Какая-то маленькая девочка падает на самом краю и чуть не срывается вниз. Она так похожа на Гизу, что я делаю шаг вперед. Килорн меня удерживает. – Не сейчас, – рычит он мне на ухо. «Не сейчас». Я стискиваю руки, которые буквально чешутся от желания ударить молнией двух охранников, которые подходят к двери все ближе и ближе. Они еще не увидели нас, но обязательно увидят. Кэл первым снимает шлем. Самос резко останавливается, словно получив пулю. Он моргает, не веря своим глазам. Прежде чем он успевает что-либо предпринять, его ноги отрываются от земли, и он взлетает к потолку. Второй следует за ним, тоже утратив силу тяжести. Гарет подбрасывает их обоих и бьет о бетонный потолок. Слышится тошнотворный хруст костей. Мы вбегаем в тюремный блок как один, не тратя времени. Я сразу же подбегаю к упавшей девочке и поднимаю ее на ноги. Она сипло дышит и дрожит всем телом. Но давление Молчаливого камня спало, и краска возвращается на ее бледные, влажные от пота щеки. Я снимаю шлем. – Девочка-молния, – произносит она, касаясь моего лица. У меня буквально разрывается сердце. Отчасти мне хочется схватить малышку на руки и бежать, унося ее отсюда. Но наша задача далеко не выполнена, и уйти я не могу. Даже ради этой девочки. Поэтому я помогаю ей встать на дрожащие ноги и осторожно высвобождаю свою руку. – Следуйте за нами как можно быстрее. Деритесь, как только умеете! – кричу я и перегибаюсь через перила, чтобы все меня видели и слышали. Далеко внизу уцелевшие арестанты, выбравшиеся из своих тесных камер, уже начали подниматься по металлическим ступенькам. – Мы уйдем из этой тюрьмы сегодня, все вместе и живые! Мне не следовало бы лгать. Но ложь нужна им, чтобы держаться, и если мой обман спасет хотя бы одного из них, оно будет того стоить. Глава 26 Ослепшие видеокамеры не могут вечно служить нам прикрытием – и время, похоже, истекло. В коридоре у нас за спиной слышатся взрывы. Я слышу, как Кета взвизгивает после каждого хлопка, напуганная тем, что сделала и что продолжает делать с плотью и костями. Мучительные крики разносятся по тюремному блоку, заставляя и без того медлительных новокровок застыть на месте. – Шевелитесь! – кричит Фарли. Ее лихорадочная энергия сменилась суровой властностью. – За Адой, за Адой! Она гонит бывших заключенных, как овец, буквально толкая их вверх по лестнице. От Шейда больше пользы – он переправляет с нижних ярусов самых старых и больных, хоть это их, как правило, сбивает с толку. Однако Килорн не позволяет им свалиться с галереи – его длинные руки тут очень кстати. Ада машет руками, направляя новокровок к двери рядом. На ней большая черная буква В.