– Мэра… – негромко произносит Килорн, прижимаясь ко мне плечом в попытке утешить. Но я отталкиваю его. Он тоже должен это услышать. – Меня не волнует, сколько у вас потайных туннелей, лодок и баз. Таким способом вы его не победите. – Слезы, которые, казалось, давно иссякли, обжигают глаза. Я чуть не плачу при мысли о Мэйвене. Трудно забыть, каким он был. Нет. Каким он притворялся. Добрый, заброшенный мальчик. Тень пламени. – Ну а что ты предлагаешь, девочка-молния? Голос Фарли пронизывает меня, как мои собственные искры, воспламеняя каждый нерв. Несколько мучительных секунд я рассматриваю собственные руки, сцепленные на простыне. Может быть, если не оборачиваться, Фарли уйдет. Может быть, она оставит меня в покое. «Не будь дурой, Мэра Бэрроу». – Боритесь с огнем при помощи огня, – говорю я, вставая. Рост Фарли всегда устрашал меня. А теперь необходимость гневно смотреть на нее снизу вверх кажется вполне естественной. – Это такая Серебряная шутка? – усмехаясь, спрашивает она и скрещивает руки на груди. – Похоже, что я шучу? Фарли не отвечает, и этого достаточно. Наступает тишина, и я понимаю, что затих весь лазарет. Даже раненые подавляют стоны, чтобы посмотреть, как девочка-молния бросает вызов их капитану. – Вам замечательно удается выглядеть слабыми, а потом наносить удар, да? Ну а они делают все возможное, чтобы выглядеть сильными, неуязвимыми. Но на арене я доказала, что это не так. «То же самое, и погромче, чтобы все слышали». Хорошо, что леди Блонос научила меня говорить твердым голосом. – Они уязвимы. Фарли не глупа – ей нетрудно проследить мой ход мысли. – Ты сильнее их, – спокойно произносит она и переводит взгляд на Шейда, который лежит на койке и с тревогой слушает нас. – И ты такая не одна. Я энергично киваю, радуясь, что она сразу поняла, чего я хочу. – Сотни имен, сотни Красных, у которых есть способности. Они сильнее, быстрее, лучше Серебряных, и их кровь красна, как рассвет. У меня перехватывает дыхание, как будто мое сердце понимает, что стоит на пороге будущего. – Мэйвен попытается их убить, но если мы успеем первыми, они могут… – Составить армию, какой еще не видел мир. – Глаза Фарли стекленеют при этой мысли. – Армию новокровок. Она улыбается, и швы у нее на лице натягиваются, угрожая разойтись. Фарли усмехается еще шире. Она не обращает внимания на боль. А я обращаю. И наверное, так будет всегда. Глава 4 Фарли ниже Килорна, но движется быстрее и ловчей – за ней трудно угнаться. Я стараюсь изо всех сил, почти бегу, чтобы не отставать от нее в коридоре подводной лодки. Как и раньше, бойцы Гвардии отскакивают с дороги, но теперь они салютуют ей, прикладывая ладонь к груди или поднося руку ко лбу, когда мы проходим мимо. Фарли, конечно, выглядит впечатляюще – шрамы и раны она носит, как драгоценности. Кажется, она совсем не обращает внимания на то, что халат у нее в крови – она рассеянно вытирает о него руки. Есть там и кровь Шейда. Фарли не моргнув и глазом вытащила пулю у него из плеча. – Он не под арестом, если ты об этом подумала, – беззаботно говорит Фарли, как будто заточение Кэла – предмет для светской беседы. Я не настолько глупа, чтобы клюнуть на наживку. Только не сейчас. Фарли испытывает меня, проверяет мою реакцию, мою верность. Но я уже не та девочка, которая умоляла о помощи. Меня теперь не так легко разгадать. Я жила на лезвии бритвы, взвешивала ложь за ложью, скрывала собственную душу. И теперь мне ничего не стоит сделать то же самое, похоронив свои мысли глубоко внутри. Поэтому я смеюсь, наклеив на лицо улыбку, которую довела до совершенства при дворе Элары. – Да уж вижу. Ничего не расплавилось, – отвечаю я, указывая на металлические стены вокруг. Я читаю Фарли, в то время как она пытается прочесть меня. Она хорошо скрывает эмоции, но в ее глазах мелькает удивление. Удивление и любопытство. Я не забыла, как она обращалась с Кэлом в поезде. Оковы, вооруженные охранники, презрение… И он все это принимал, как побитый пес. После предательства брата и убийства отца у Кэла не осталось сил бороться. Ничего удивительного. Но Фарли не знает его характера – и его мощи – так, как знаю я. Она понятия не имеет, насколько он на самом деле опасен. «И, раз уж на то пошло, насколько опасна я». Даже теперь, несмотря на многочисленные раны, я ощущаю глубоко внутри нечто, тянущееся к электричеству, которое пульсирует в лодке. Я могла бы взять ее под контроль, если бы захотела. Могла бы сломать. Утопить нас всех. При этой страшной мысли я краснею – она меня смущает. Но в то же время и успокаивает. Я опаснее всех на подводке, но никто этого, кажется, не понимает. «Мы выглядим слабыми, потому что сами того хотим». Шейд имел в виду Алую гвардию – он пытался объяснить ее мотивы. Теперь я задумываюсь, нет ли тут намека. Типа тайного послания. Каюта Кэла находится в дальнем конце лодки, подальше от основной суеты. Ее дверь скрыта за переплетением труб и хаосом пустых ящиков, на которых виднеются надписи – «Археон», «Хэйвен», «Корвиум», «Причальная гавань», «Дельфи», даже «Беллеум» (это в Пьемонте, на юге). Понятия не имею, что раньше находилось в этой таре, но названия Серебряных городов внушают мне трепет. «Украдено». Фарли замечает, как я глазею на ящики, но ничего не удосуживается объяснить. Невзирая на наше зыбкое согласие по поводу тех, кого она называет «новокровками», я все еще не вхожу в ее внутренний круг доверенных лиц. Наверное, из-за Кэла. Та штука, которая управляет кораблем – судя по ощущениям, здоровый аккумулятор, – рокочет под ногами, заставляя кости вибрировать. Я неодобрительно морщу нос. Пускай Фарли и не посадила Кэла под замок, но не проявила и особой любезности. От шума и дрожи тут наверняка не заснешь. – Я так понимаю, его больше некуда было поместить? – спрашиваю я, гневно глядя в тесный угол. Фарли жмет плечами и стучит кулаком в дверь. – Принц не жаловался. Долго ждать не приходится, хотя я бы не отказалась от пары лишних минут, чтобы собраться с духом. Но уже через несколько секунд замок открывается – лязгнув, быстро поворачивается круглая ручка. Оглушительно скрипят железные петли, и Кэл распахивает дверь. Я не удивляюсь тому, что он стоит во весь рост, не обращая внимания на собственные раны. Он с детства готовился стать воином и привык к порезам и синякам. Но шрамы внутри – это то, что он еще не умеет скрывать. Кэл избегает моего взгляда, сосредоточившись на Фарли, которая то ли не обращает на него внимания, то ли полностью равнодушна к принцу с разбитым сердцем. Внезапно мои собственные раны начинают болеть меньше. – Капитан Фарли, – говорит он таким тоном, словно она помешала ему обедать. Боль он скрывает под маской досады. Фарли не намерена это терпеть – фыркнув, она встряхивает короткими волосами и даже протягивает руку, как будто намереваясь закрыть дверь. – А, так вы не в настроении принимать гостей? Ну, извините. Втайне я радуюсь, что не позволила Килорну пойти с нами. Он бы стал еще хуже относиться к Кэлу, которого и так возненавидел с момента первой встречи в Подпорах. – Фарли, – произношу я сквозь стиснутые зубы и не позволяю ей захлопнуть дверь. Я испытываю одновременно восторг и отвращение, когда она отстраняется от моей руки. Фарли тут же густо краснеет, сердясь на себя за свой страх. Несмотря на внешнюю стойкость, она не отличается от остальных. Она боится девочку-молнию. – По-моему, все в порядке. Ее лицо слегка дергается – это раздражение, недовольство и собой и мной. Наконец Фарли кивает, явно радуясь тому, что можно отойти подальше. Напоследок бросив убийственный взгляд на Кэла, она разворачивается и исчезает в коридоре. Некоторое время до нас еще доносится эхо ее отрывистых приказов, неразборчивых, но властных. Мы с Кэлом смотрим вслед Фарли, на стены, на пол, себе на ноги, не решаясь взглянуть друг на друга. Нам страшно вспоминать последние несколько дней. Ту минуту, когда мы смотрели друг на друга через порог комнаты. Наши уроки танцев и украденый поцелуй. Это как будто было в другой жизни. Впрочем, это и была другая жизнь. Кэл танцевал с Мариэной, пропавшей и найденной принцессой, а Мариэна умерла. Однако ее воспоминания остались. Когда я прохожу мимо Кэла, слегка коснувшись плечом мускулистой руки принца, в памяти воскресает это ощущение, его вкус и запах. Жар, древесный дым, солнечный восход… но все это прошло. От Кэла пахнет кровью, он холоден как лед, и я говорю себе, что больше не желаю пробовать его на вкус. – С тобой хорошо обращаются? – спрашиваю я, нащупывая безопасную тему. Одного взгляда на маленькую, но чистую каютку достаточно, чтобы это понять, но надо же прервать молчание. – Да, – отвечает Кэл, по-прежнему маяча на пороге. Он раздумывает, закрыть дверь или не надо. Мой взгляд падает на панель на стене – она откинута, и под ней путаница проводов и выключателей. Я невольно улыбаюсь. Кэл что-то чинил. – По-твоему, это разумно? Стоит ошибиться проводком… У принца на губах появляется слабая, но очень приятная улыбка. – Я полжизни возился с электропроводкой. Не волнуйся, я знаю, что делаю. Мы оба пропускаем мимо ушей двойной смысл. Просто не обращаем на него внимания. Наконец Кэл решает закрыть дверь, хотя и не запирает ее. Одна рука касается металлической стены, пальцы расставлены – он ищет опоры. Вызывающий пламя браслет по-прежнему поблескивает на запястье, ярко-серебристый на тусклом сером фоне. Кэл замечает мой взгляд и опускает испачканный рукав; очевидно, никто не додумался принести ему смену одежды. – Пока я не лезу на глаза, никто не обращает на меня внимания, – говорит он и продолжает ковыряться в открытой панели. – Очень любезно с их стороны. Это невеселая шутка. – И я постараюсь, чтоб так оно и было дальше. Если хочешь, – быстро подхватываю я. По правде говоря, я понятия не имею, чего Кэл хочет теперь. Не считая мести. Единственного, что нас объединяет. Он изгибает бровь. Ему как будто весело. – О, теперь девочка-молния тут главная?