Сходство Розы и Рут со временем увеличивалось. У обеих была тощая шея. Белая голова. Глаза-бусинки. На ходу они покачивались. И словарь во многом был общий. Если бы не трость в руке Рут, они были бы вообще неразличимы. Арман посмотрел через стол на Рейн-Мари, на ее лицо, освещенное пламенем камина. Она слушала, улыбалась. Запоминала. Если слова Мирны верны, то он уже знал всех этих людей прежде. Этим объяснялась его тяга к ним почти с первого взгляда, тяга к деревне. Доверие и легкость, которые он чувствовал в их обществе. Даже в обществе старой безумной Рут. С ее двойником – уткой, которая в какой-то прошлой жизни, вероятно, была ее ребенком. Или наоборот. Но Рейн-Мари… Его дочь, или мать, или брат? Non. Она всегда была его женой. Он знал это с самой первой минуты, как увидел ее. Он узнал ее в первую же минуту. Узнал века спустя. Спустя многие жизни. Все остальные отношения могут изменяться, перетекать, переформатироваться в нечто иное, но его отношения с Рейн-Мари были абсолютными и вечными. Отношения с Жаном Ги – другой вопрос. Арман давно чувствовал, что и они уходят корнями в древность. Очень старая дружба. Узы, которые были не путами, а надежными скрепами. И Рейн-Мари тоже видела это. Вот почему она поставила только одно условие, когда он сказал ей, что собирается стать главным копом в Квебеке. Жан Ги Бовуар должен быть рядом с ним. Как в прежние времена. И теперь Арман, размышляя об этом, ждал реакции Жана Ги и смотрел в окно на нечто, тоже, казалось, принадлежащее древности. И спрашивал себя: если любовь шла за ними через множество жизней, то не происходило ли то же самое и с ненавистью? * * * – Антон? Никакого ответа. – Антон! Оливье выключил воду. Мыльная вода переливалась через край глубокой раковины на пол. – Люди заказывают суп дня, – сказал Оливье. – И нам нужны чистые сковороды. Ты не заболел? – Desole,[12] patron. Я задумался. Интересно, понимает ли Оливье или кто-то другой, что именно появилось на их распрекрасном деревенском лугу? – Прошу тебя, – сказал Оливье и покрутил рукой, поторапливая Антона. – А когда закончишь, сможешь отнести две тарелки на третий столик? – Oui. Антон вымыл сковородки, быстро высушил, передал шефу, затем налил две тарелки супа с сельдереем и айвой, положил в него сметану и укроп и отнес на третий столик. – Merci, – поблагодарила женщина. – Un plaisir, madam,[13] – ответил Антон, вежливо посмотрев на нее, и перевел взгляд за окно. У него возникло смутное впечатление, будто он знает эту женщину. Видел ее прежде. Она не местная. Приезжая. Но внимание Антона теперь было приковано к лугу. На его глазах существо шевельнулось. Еле-еле заметно. Сдвинулось на дюйм. На миллиметр. В его сторону. * * * – Кажется, оно только что сдвинулось? – спросила Рейн-Мари. Она пришла в кабинет взять книгу и остановилась за креслом Армана, глядя в окно. – Совсем чуть-чуть, – ответил Арман. – Но я тоже так думаю. Может быть, ветерок шевельнул на нем мантию. Однако они оба знали: темное существо и в самом деле сдвинулось. Едва заметно. Почти неощутимо для всех, кроме тех, кто случайно посмотрел на него в это мгновение, и тех, кто следил за ним некоторое время. Существо немного повернулось. В сторону бистро. * * * – Вы поняли тогда, – спросил прокурор, – на кого смотрело это существо? – Non. Там было не меньше десятка людей. А то и больше. – Но вероятно, это был кто-то из сидевших за столиком у окна, non? – Возражаю. Наводящий вопрос свидетелю. – Поддерживаю. – Что происходило дальше? – спросил прокурор. Глава шестая – Кому еще вы рассказывали о вашей теории кобрадора? – спросил Арман у Матео. День только начинался, и гости пригласили деревенских в гостиницу на чай. Гамаш отвел журналиста в угол, где они могли поговорить без помех. – Никому. Хотел, чтобы вы узнали первым. – Bon.[14] Пожалуйста, никому больше. – Почему? – Особых причин нет. Просто хочу получить подтверждение, прежде чем слухи выйдут из-под контроля. – Все уже подтверждено, – с некоторым раздражением произнес Матео. – Я же говорил вам. – К сожалению, месье, ваши слова, как и мои, нуждаются в проверке. – И как вы это сделаете? – Мой агент разбирается с вашей информацией. Я отправил ему фотографию. Скоро у нас будет подтверждение. И тогда мы сможем поговорить. – Отлично. – Merci. – Поторопитесь, – сказала Рут с дивана. – Я просохла. – Ты не просыхаешь с тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года, – заметил Габри, наливая ей виски в чашку костяного фарфора. – Выборы Никсона, – вспомнила Рут. – Действует очень отрезвляюще. – Вы заметили, что вокруг этого существа повсюду птицы? – спросила Клара.