– Сергей Николаевич, к вам женщина из полиции! Затем она закрыла дверь изнутри и встала около нее с таким видом, что ясно было – никакая сила ее с этого места не сдвинет. – Из полиции? – Шеф удивленно и растерянно взглянул на мрачную незнакомку. – Из полиции! – отчеканила та. – Капитан Свиристенко! – и открыла перед шефом свое удостоверение. Однако в руки не дала. «Как и Витасику», – отметила Лоскутова. – И что же вас привело в нашу скромную фирму? – осторожно осведомился шеф. – Вот это, – брюнетка расстегнула свою огромную сумку и выложила на стол перед шефом довольно объемистую и слегка помятую стопку документов. Лоскутова до хруста вытянула шею и сумела разглядеть на верхнем документе название их фирмы. Больше того – у нее возникло подозрение, что это – те самые документы, которые шеф хотел передать в Металлопрокат. Ей самой с трудом удалось отвертеться от этого поручения, и в итоге документы отдали Кочетовой. Этой тюхе и мямле Кочетовой, о чем Лоскутова вспомнила сейчас не без удовольствия, поскольку, для того чтобы отвертеться от командировки, ей пришлось приложить максимум усилий. – Это ведь ваше? – осведомилась брюнетка. – Да… как будто наше… – неуверенно протянул шеф, перебирая документы. Неуверенность в его голосе была не оттого, что он сомневался, его ли фирме принадлежат эти документы, а оттого, что он лихорадочно соображал, как они могли попасть в полицию и чем этот неприятный факт лично ему угрожает. – А как они у вас оказались? – спросил он наконец. – Вообще-то, я не должна сообщать посторонним детали следствия, – проскрипела брюнетка. – Разве я посторонний? – вклинился шеф. – Вы же ко мне пришли с вопросами… – Дайте договорить! Вообще-то я не должна, но поскольку в данном случае речь идет об установлении важных для следствия фактов, я, так и быть, сообщу… Лоскутова в этот момент решала две архиважные задачи: во-первых, стать как можно незаметнее, чтобы эта чернявая зараза забыла о ее существовании и не выставила из кабинета в самый интересный момент, и, во-вторых, чтобы не пропустить ни одного ее слова. – Сегодня ночью в зоне отчуждения железной дороги обнаружен неопознанный труп. Документов при нем не обнаружено, но найдены вот эти бумаги, так что у следствия возникло предположение, что вы можете помочь с установлением личности… – Труп?! – в один голос выпалили шеф и Лоскутова. Похоже, что брюнетка только сейчас осознала, что Ирина находится в кабинете, и повернулась к ней. Выражение ее лица не обещало ничего хорошего, и поэтому Лоскутова торопливо заговорила, пока ее не выставили за дверь: – Я, я вам могу помочь с установлением личности! Это наверняка Мария Кочетова. – Кочетова?! – переспросил шеф, и на лбу у него нарисовались морщины. – Ну да, конечно, Кочетова! Ведь вы ее вчера с этими документами отправили в командировку, в Металлопрокат… – При чем тут я? – поморщился шеф. – Я тут совершенно ни при чем! Командировка была заранее запланирована… – Постойте! – перебила его полицейская брюнетка. – Мне эти ваши проблемы неинтересны. Мне интересно другое. Значит, неопознанный труп – это ваша сотрудница Мария Кочетова… сообщите мне ее адрес, телефон и прочие личные данные. Мне нужно связаться с ее близкими для… для опознания и прочих процедур. – Это вам нужно к Антонине Ивановне, – затараторила Лоскутова, – она вообще-то бухгалтер, но кадрами тоже занимается, потому что у нас фирма небольшая и отдельного кадровика нет, так что у нее все личные данные есть… Шеф поморщился – ему не нравилось, что Лоскутова всюду лезет и перебивает его, и вообще слишком много говорит, но в то же время хотелось как можно скорее отделаться от полицейской капитанши. – Да, верно, вам нужно к Антонине Ивановне, – подтвердил он. – Лоскутова, проводи даму… извиняюсь, капитана! Таким образом, он избавлялся сразу и от полицейской брюнетки, и от настырной Лоскутовой. В этом его интересы совпадали с интересами Ирины. Она оставалась в центре событий. Проводив мрачную брюнетку к бухгалтеру и убедившись, что та записала координаты Кочетовой, Ирина побежала по комнатам, распространяя сенсационную новость. Через полчаса весь коллектив фирмы точно установил, что Мария Кочетова пыталась продать доверенные ей шефом секретные и наиважнейшие документы конкурентам, но при обмене этих документов на деньги что-то пошло не так, и конкуренты выбросили Марию из поезда на полном ходу. Распрощавшись с Еленой и оставив ее на попечение толковой тетки, Маша отправилась к себе домой. Она вспомнила, что свекровь собиралась поехать с Антоном к своей родне, надеялась, что муж уже ушел на работу и дома никого нет, так что можно будет привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть после ужасной ночи. Подойдя к своей квартире, Маша нашарила в кармане ключи и открыла дверь. И сразу же заподозрила что-то неладное. То ли это было легендарное шестое чувство, то ли внезапно проснувшаяся в ней женская интуиция, а скорее всего, она просто почувствовала в квартире незнакомый запах. Да, пожалуй, именно запах. Резкий, пряный, наглый запах чужих духов. Маша включила в прихожей свет – и увидела на вешалке возле двери мужнину куртку. Значит, ее надежды на несколько часов покоя не сбылись, муж дома. Но это было еще не все. Рядом с мужниной на вешалке висела еще одна курточка, определенно женская. Красная кожаная курточка, явно на пару размеров больше ее собственной одежды. Так-так… это уже интересно. Со стороны спальни донесся громкий всхрап. Маша сняла тапочки и босиком, чтобы уж вовсе не шуметь, подошла к двери спальни. Она приоткрыла эту дверь… На широкой супружеской кровати крепко спал ее муж. Время от времени он всхрапывал, а потом сонно бормотал, как будто на что-то жаловался. А рядом с мужем, по-хозяйски положив на него руку, спала какая-то посторонняя бабенка. Далеко не худенькая крашеная блондинка не первой молодости. В общем, ситуация, как в пошлом анекдоте – приезжает муж из командировки, а в постели… только в ее случае, из командировки вернулась она сама. Точнее, она ни в какую командировку и не уезжала. Но от этого ситуация не стала менее пошлой и противной. И тут Маша, к своему удивлению, поняла, что не испытывает тех, казалось бы, обязательных эмоций, какие положено испытывать в этой ситуации. Не было ни гнева, ни бешеной ревности, ей не хотелось наброситься на наглую бабу в постели с кулаками, не хотелось выдрать ей волосы или расцарапать лицо. Точно так же не хотелось ей отлупить мужа, чем ни попадя, устроить скандал с битьем посуды, разбить телевизор и зеркало в ванной. Хотя, кажется, так поступают обиженные мужья, а не жены. В общем, никаких этих чувств Маша не испытала и даже не удивилась по этому поводу. Она поняла, что муж давно уже стал для нее совершенно посторонним человеком, да и сама она стала чужой в этой семье. Маша почувствовала даже облегчение, что Иван сам поставил крест на их жизни. Надо же, а она-то думала, что он настолько ленив, что его и женщины не интересуют. Оказалось, не все так просто. Ладно, это даже хорошо, что все решилось само собой. Маша тихонько притворила дверь спальни и открыла стенной шкаф, чтобы вытащить дорожную сумку. Паспорт у нее при себе, теперь хоть какие-то вещи прихватить. Эх, как неудачно, что эти двое в спальне устроились, в платяной шкаф не попасть. Она сунула в сумку свои джинсы, которые отчего-то валялись в коридоре, переоделась в кроссовки, прихватила кое-что из белья, которое сохло на балконе в комнате свекрови. Запустила она стиралку перед отъездом! Кажется, впервые в жизни Маша подумала о свекрови с благодарностью, возможно, это оттого, что больше она ее никогда не увидит, не услышит ее псевдонародных пословиц и поговорок, которые та вставляет к месту и не к месту. Не было бы счастья, да несчастье помогло! Да, вот еще деньги понадобятся. Маша вытащила из кухонного ящика деньги на хозяйство. Да тут и нет ничего, наверное, свекровь с собой взяла. Тогда она обшарила карманы мужа и вытащила всю наличность из его бумажника. Ничего, не обеднеет! В последний момент она забежала еще в комнату сына и прихватила фотографию в красивой рамочке. Антошка на ней первоклассник. Стоит такой смешной, волосы приглажены, и букет гладиолусов больше него самого. Маша тихонько прошла через прихожую, тихонько выскользнула из квартиры и вышла на улицу. При этом она почувствовала удивительное облегчение – как будто избавилась от громоздкого, тяжелого чемодана. Теперь, правда, возник другой вопрос – куда пойти… Антонина проснулась от какого-то шороха. Ей послышались чужие шаги, но, когда она открыла глаза и подняла голову, убедилась, что в спальне никого нет, кроме нее и Ивана. Но тут она бросила взгляд на часы… и переполошилась. – Ваня! – вскрикнула она, тормоша любовника. – Ваня, мы проспали! Уже половина десятого! – Отстань, Маруська! – отозвался сквозь сон Иван и натянул подушку на голову. – Дай поспать… – Какая я тебе Маруська! – возмутилась Антонина, сбросив подушку на пол. – Совсем сдурел? С женой своей плоскогрудой перепутал? Иван проснулся, протер глаза и увидел Антонину. Вчерашний вечер и его продолжение всплыли в его памяти. Он плотоядно улыбнулся и ущипнул Антонину за аппетитный бок. Она игриво хлопнула его по руке и проговорила: – Проснулся? Так вот я тебе говорю, что мы проспали. На работу давно пора. – На рабо-оту? – лениво протянул Иван. – Конечно, на работу! А то от начальства попадет… Тут до Антонины дошел смысл ее слов, и она удивленно протянула: – Так ведь ты и есть мое начальство! – Вот именно! – подтвердил Иван. – И я тебе, как твой начальник, предоставляю сегодня дополнительный выходной. За особые успехи в работе. С этими словами он обхватил ее и снова повалил на кровать. После активных и продолжительных постельных развлечений их снова сморил сон, и прошло довольно много времени, пока Иван окончательно проснулся. Проснувшись второй раз, он понял, что жизнь хороша, но чего-то в ней все же не хватает.