– Теоретически мог, – согласилась Лика, подумав. – А практически вряд ли. Я хорошо помню его жену. Они всегда и везде ходили втроем с маленькой дочкой. И Константин Ливерьевич так душевно всегда с ней играл. Он ее просто обожал, понимаешь? И Светлане он рассказал, что однолюб. Вряд ли врал, такие вещи обычно говорят искренне, именно потому, что про них никто не спрашивает. – Тогда вспоминай, кто мог быть еще? Кто-то взрослый. – Дядя Дима Ермолаев. Он на соседней улице жил. Лет сорок ему тогда было. Врач из сестрорецкой больницы. К нему еще все бегали, когда кто-то заболевал. – А уж моя бабушка его просто застращала. – Антон засмеялся широко, раскатисто. – Я же болел в то время постоянно. То сопли, то кашель, то горло, то понос. Так что дядю Диму помню отлично. Да и не забывал, он же по-прежнему на соседней улице живет. Старый дом снес, новый отгрохал. Он как раз после того, как Регину убили, из больницы уволился и в Африку работать уехал. Вернулся спустя лет десять, не меньше. Заработал столько, что и на дом хватило, и на машину. А потом снова в местную больницу устроился, так до сих пор и работает. – А семью его я не помню, – задумчиво сказала Лика. – Вот совсем. Вот жену Константина Ливерьевича отчетливо, остальных соседей тоже, а дядя Дима всегда один был. – Так он и есть один. – Антон пожал плечами. – Так и не женился. Всегда говорит, что убежденный холостяк, потому что женщинам веры нет. Все равно предадут. Кстати, а вдруг он так говорит именно потому, что его Регина бросила? – Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад, – грустно добавила Лика. – Дело в том, что Ермолаева дядя Валя Марлицкий ни за что бы выгораживать не стал. Они друг друга терпеть не могли. – Из-за чего? У них разница в возрасте двадцать лет. – Понятия не имею. У Антона зазвонил телефон. – Да, Вадь, – ответил он, бросив взгляд на экран и нажав на прием. – Слушаю тебя. Как? Нет, я запомню. Понятия не имею, кто это. Ладно, я понял. Спасибо, что рассказал. Буду должен. Хорошо. Виски. Односолодовый. Вымогатель! Да. Она у меня. Я предупрежу. Не уйдет. Он отключился и внимательно посмотрел на Лику. – В полицию поступило заявление о пропаже женщины, – сказал он. – Вадька же помнит, что я интересовался, вот решил сообщить взамен на бутылку дорогого виски. Некто Панфилов Владислав Игоревич сообщил о пропаже своей жены Панфиловой Екатерины Николаевны, тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года рождения. Она ушла из дома днем в понедельник и до сих пор не вернулась. И знаешь, что самое интересное? – ??? – У нее длинные светлые волосы, и она была одета в черный брючный костюм. Понимаешь, к чему я клоню? – К тому, что это, возможно, именно та женщина, тело которой я нашла на пляже, – быстро среагировала Лика. – И теперь капитан Спиридонов хочет снова со мной поговорить, потому что вдруг я все-таки не сумасшедшая и труп действительно был, а потом исчез. – Зришь в корень, – с удовлетворением сказал Антон. – Луша, а тебе когда-нибудь говорили, что ты очень умная? – Постоянно, – заверила его Лика и легонько щелкнула по носу. На правах старшей сестры, почти двоюродной. – Я взрослая, умная, самостоятельная женщина, а ты мальчишка! – Не буду спорить. У меня еще будет масса времени доказать тебе, что это не так. – И когда Спиридонов собирается со мной разговаривать? – спросила Лика. – Он выезжает сюда. Я заверил его, что ты никуда не уйдешь. – Я никуда не уйду, – согласилась Лика. – Только вот есть хочется. Я же не завтракала сегодня, а твой сэндвич оказался очень вкусным, но это было давно. – Сейчас приготовим обед. Я вчера запас продуктов, потому что желал покорить тебя своими кулинарными талантами. Мне хотелось произвести на тебя впечатление. – Как говорил героий «Служебного романа», тебе это удалось. Уже. – Усилить хочется. – Он подхватил цитату, и Лика вдруг с удивлением обнаружила, что рада наличию у них одинакового, несмотря на солидную разницу в возрасте, культурного кода. – Тош, – продолжила она весело, – а давай в четыре руки приготовим обед, поедим, дождемся капитана Спиридонова, ответим на его вопросы, а потом найдем Ермолаева, а? В конце концов, остальных возможных участников тех далеких событий мы уже видели, а его нет. Давай попробуем с ним поговорить и посмотрим на реакцию? – Давай, – согласился Антон. – Я готов делать что угодно, лишь бы удостовериться, что ты не натворишь глупостей самостоятельно. Не могу себе простить, что вчера вечером отпустил тебя одну, и торжественно обещаю, что больше глаз с тебя не спущу. Так что договорились. По плану у нас обед, Вадька, а потом Ермолаев. – Интересно, кто такая эта Екатерина Панфилова? – задумчиво проговорила Лика, мозг которой работал как старинная счетно-вычислительная машина, ей казалось, что даже треск слышен. – И если это именно ее я видела на пляже, то куда делось ее тело? И еще, куда делось тело из бассейна и кому оно принадлежало? – Выяснится, – спокойно сказал Антон. Подошел к холодильнику, достал оттуда тарелку с идеального вида стейками, такими красивыми, что Лика, представив их зажаренными на мангале, сглотнула невольно выделившуюся слюну. – Все тайное рано или поздно становится явным. Ты забыла? – Я слишком о многом забыла, – покачала головой Лика. – Но я обязательно вспомню. Даже если от этого будет очень больно. * ** Капитан Спиридонов приехал быстро, Лика с Антоном только-только успели пожарить стейки на мангале во дворе и нарезать овощной салат. От обеда он, разумеется, не отказался, поэтому они втроем уселись на улице за столом, стоящим под большой раскидистой яблоней, увешанной крупными золотистыми яблоками. Лика надеялась, что ей на голову не упадет одно из них, еще предыдущая шишка не сошла. – Гликерия Павловна, расскажите, пожалуйста, еще раз, как выглядела женщина, тело которой вы нашли на пляже, – попросил Спиридонов, вонзая в кусок мяса крепкие белые зубы. – То есть теперь вы не думаете, что мне привиделось, – не смогла удержаться от подкола Лика. А нечего было выставлять ее сумасшедшей. – Я пока не делаю никаких выводов, – сообщил капитан со вздохом. – Просто есть заявление о пропаже человека, который удивительным образом совпадает с описанием женщины, которую вы, по вашему утверждению, видели. Замечу, что я не исключаю, что пропавшая жива и здорова, а ее исчезновение – это инсценировка, но в таком случае я не могу закрывать глаза на то, что вы явно в этой инсценировке участвуете. – И зачем мне это? Помогать кому-то сбежать от мужа через инсценировку убийства. – Ну, может быть, затем, что Екатерина Панфилова – ваша подруга. А почему выбран такой странный способ, со временем выяснится. – Я никому не помогала. Подруг в Сестрорецке у меня нет. Я вообще двадцать лет сюда не приезжала. И тело на пляже действительно было, как и потом второе – в бассейне. – В каком бассейне? – Спиридонов так удивился, что даже мясо выронил. Кусок шмякнулся на тарелку, разбрызгивая соус. Пришлось рассказать о ночном происшествии. Капитан выжидательно молчал. – Если бы не заявление о пропаже Панфиловой, то я бы сейчас порекомендовал вам вызвать врача, – наконец сказал он. – Потому что все, что вы говорите, выглядит полным бредом. Но заявление лежит на моем рабочем столе, и описание пропавшей мне не нравится. Поэтому начнем сначала. Гликерия Павловна, расскажите мне все, что произошло в ночь с понедельника на вторник заново, только уже под протокол опроса. – Да ради бога, – пожала плечами Лика. – Я проснулась ночью из-за того, что мне приснился не очень хороший сон, подошла к окну и услышала женский крик… Она снова шаг за шагом описывала все свои действия той ночью. Спиридонов не перебивал, отложив вилку, записывал ее показания, от которых теперь не мог отмахнуться. Лика подробно описала, как выглядела женщина с ножом в груди, какая одежда на ней была, вот только про найденную позже сережку ничего не сказала, потому что не была уверена, что та вообще имеет отношение к данной истории. Лишние детали ни к чему, они только запутывают следствие. – Гликерия Павловна, вы утверждаете, что не узнали эту женщину? Лика немного удивилась. – А почему я должна была ее узнать? У меня здесь, в Сестрорецке, вообще не так уж много знакомых. И все они живут в пределах этого квартала. – Дело в том, что если вы видели на пляже действительно Екатерину Панфилову, то вполне могли ее узнать, потому что вы дружили в детстве. Ее девичья фамилия Батурина. Екатерина Батурина. Если бы сейчас Лику снова ударили по голове из-за угла, она не была бы оглоушена больше, чем этим известием. Катька? Ее детская подружка и младшая сестра Регины Батуриной? Это что же получается, обеих сестер убили на одном и том же месте с разницей в двадцать лет? Но тогда Антон прав и дед тут ни при чем? Или он все-таки убил Регину, а сейчас кто-то другой совершил убийство Катьки? – Я ее не узнала, – опешила Лика, выходя из шока. – Вы знаете, Вадим, в какой-то момент у меня мелькнула мысль, что женщина на пляже очень похожа на Регину. То есть на сильно повзрослевшую Регину, которой она могла стать, если бы не умерла. Но мне и в голову не могло прийти, что это Катька. – Но это именно она. И с учетом ее исчезновения дело выглядит крайне подозрительным. Кто-то явно инсценирует происшествие двадцатилетней давности. Либо это дело рук самой Панфиловой, которой зачем-то надо, чтобы ее считали мертвой, либо ее действительно убили, и совершивший это преступление человек сознательно воспроизводит обстоятельства гибели старшей из сестер Батуриных. Я же, по твоей, Антон, просьбе поднимал материалы дела. В Сестрорецке живет только один из соучастников того давнего преступления. – Да никакой он не соучастник, – с досадой поморщилась Лика. – Двадцать лет назад эту четверку малолетних убийц попросили повесить на себя еще одно преступление. Мы сегодня утром встретились с Андреем Богдановым, и он признался нам в том, что на пляже они не были и Регину не убивали. Это сделал кто-то другой. – Попросили? Да так, что никто не усомнился в этой версии? Ни следствие, ни суд? – В голосе Спиридонова звучало сомнение. – Да. Потому что человеком, который подтасовал улики, был начальник уголовного розыска Валентин Марлицкий. – Да зачем ему это было надо? – воскликнул Спиридонов. – По всей вероятности, он вместе с моей бабушкой считал убийцей Регины Батуриной моего деда, Андрея Сергеевича Ковалева, – с трудом выговорила Лика. Ну вот, она смогла произнести эти ужасные слова вслух. Возможно, она бы не решилась публично порочить имя деда, если бы не новое убийство. В том, что Катька мертва, она не сомневалась, а значит, ее убийцу нужно найти и наказать. Связь с событиями прошлого оказалась настолько очевидной, что скрывать ее нельзя. Не по-человечески. – Час от часу не легче. – Спиридонов почесал затылок. Выглядел он совсем сбитым с толку. – Ладно, будем разбираться. Вы, Гликерия Павловна, пожалуйста, не уезжайте из Сестрорецка. У следствия могут возникнуть к вам новые вопросы. – Пока не уеду, – согласилась Лика. – Но у меня к вам тоже будет вопрос, точнее просьба. Могу я поговорить с Катиным мужем? Капитан немного подумал. – Можете, – ответил он наконец. – Тело Панфиловой не найдено, так что уголовного дела пока нет. И никто не может запретить вам общаться с человеком, который подал заявление о пропаже жены. Черт его знает, вдруг это поможет приблизиться к разгадке? – Тогда будьте добры, дайте мне его телефон. – Телефон не дам. Давайте сделаем вот что, я сам ему позвоню и попрошу о встрече. В моем присутствии. Хочу посмотреть, как он отреагирует и на ваше появление, и на ваш рассказ. Будете возражать? – Не буду, – пожала плечами Лика. – Мне совершенно нечего скрывать. Я хочу вытащить на белый свет правду не только о том, что случилось в понедельник, но и о событиях двадцатилетней давности. Я в этом заинтересована, а потому утаивать ничего не собираюсь. Спиридонов сделал звонок, и через десять минут они втроем уже ехали домой к Панфиловым. Жили они в новом жилом комплексе «Пляж», довольно современном и дорогом, сданном относительно недавно. По окружающей обстановке работающая в строительной компании Лика могла сделать вывод, что Катькина семья явно не бедствовала. Дверь им открыл мужчина лет сорока пяти с явной военной выправкой. У него было довольно красивое волевое лицо с прямым носом и синими-синими глазами. Он сделал шаг назад, пропуская их в квартиру, поднял на Лику эти невероятные синие глаза, и именно в этот момент она его узнала. В памяти снова всплыли летний солнечный день и Регина в белом платье с венком из полевых цветов на голове, смеющаяся, счастливая, полная жизни и внутреннего огня, кружащаяся на руках высокого парня в морской военной форме с синими-синими глазами. Владислав Панфилов, ищущий сейчас свою пропавшую жену Екатерину, когда-то был женихом ее старшей сестры, убитой двадцать лет назад, незадолго до свадьбы. – Влад, – непроизвольно даже не сказала, а выдохнула она, – это ведь вы?