– Извините за опоздание. – Он хватает стул, придвигает поближе ко мне, а я стараюсь не таращиться уж слишком откровенно. Пенни делает вид, что сердится на своего любимца, но получается у нее плохо. – Тебе не стоит бегать в такую погоду. Бен пожимает плечами. – Ничего страшного. Промок немного – да и только. От этого не умирают. – Кайла как раз собиралась рассказать нам, что с ней случилось за прошедшую неделю. Все смотрят на меня. – Уф, в понедельник я пошла в школу. Со вчерашнего дня хожу на уроки. Мы с Беном в классе биологии. – Ты уже на основном курсе? – удивляется Пенни. – И как? Все хорошо? Пожимаю плечами. – По большей части да, но… – Я замолкаю. Будет ли нарушением правил, если упомянуть, что меня не допустили до уроков основ искусства? – Но что? – спрашивает Пенни. – Ничего. Все в порядке. – Не забудь рассказать про воскресенье, – напоминает Бен. Пенни поворачивается к нему, и он объясняет: – Мы встретились на Тейм-шоу. – Тут Бен начинает рассказывать про выставку, и все хихикают. Даже Тори тогда смеялась над их глупыми кличками и парадом овечек. – Подожди-ка, – перебиваю его я. – А где Тори? Бен смотрит на меня, потом на Пенни, и на лице у него проступает большой вопросительный знак. – Тори больше не в нашей Группе, – отвечает Пенни и переходит к моей соседке, которая за прошлую неделю научилась делать печенье с шоколадной крошкой. На свет появляется пакет с печеньем, и разговор на некоторое время останавливается. Бен набрал целую пригоршню и шумно хрумкает рядом. Крошки падают на мокрую футболку, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не смахнуть их ладонью. – Бен, – говорю я, понизив голос, – почему Тори больше не в нашей Группе? Она тебе сказала? Почему она не была в школе на этой неделе? Он качает головой. – Не знаю. Мне она ничего не говорила. – И ты не беспокоишься? Может, с ней что-то случилось. Бен ненадолго задумывается. – Может, простудилась или что-то еще. Во-обще-то я об этом не думал, – говорит он, но по его лицу видно, что теперь задумался. – Слушай, я сегодня загляну к ней и проверю, все ли в порядке. Сестра Пенни идет дальше, а я думаю о Тори и реакции Бена на ее внезапное, без какого-либо предупреждения, исчезновение. Она была его подружкой; по крайней мере так мне казалось. Но впечатление такое, что если бы я не спросила, он о ней и не вспомнил бы. Да я и сама ничем не лучше: заметила же, что ее нет в школе, но ничего не сделала, ни у кого не спросила – своих забот хватало. Интересно, если я когда-нибудь тоже исчезну из-за того, что нарушу слишком много правил, заметит ли Бен мое отсутствие? Или будет преспокойно сидеть на уроке биологии рядом с другой девчонкой и ни о чем не думать? После занятия меня задерживает Пенни. – Что у тебя с лицом, дорогая? – озабоченно спросила она. – Споткнулась и упала в автобусе. – Понятно. Случайно? Не знаю, что сказать, и молчу. – Говори, Кайла. Я никому ничего не скажу, если ты сама этого не захочешь. Я качаю головой. – Не случайно. Кто-то сделал мне подножку. – Какой ужас. Мне так жаль. Тебе нужно быть осторожнее. Увы, не все милы и доброжелательны. Как у тебя дела в школе? – Хорошо. Я знаю, кого опасаться. – Дорогая, есть люди, которых следует опасаться, и ты сделала большой шаг вперед, осознав это. – Она сжимает мою руку. Я смотрю на нее и думаю, как все запутано. Миссис Али казалась доброй и внимательной, а потом вдруг так переменилась. Сестра же Пенни, раздражавшая вначале, теперь оказалась на моей стороне. – Спасибо, – говорю я и улыбаюсь ей. По-настоящему. Встаю и уже собираюсь уходить, но она качает головой. – Подожди, Кайла. Я попросила твою маму заглянуть к нам на минутку. И почти сразу же дверь в заднем конце коридора открывается, и появляется мама. – Ну и погодка! – Она трясет зонтиком, хмурится и направляется к нам. Мама – еще одна загадка. На моей ли она стороне? И кто она – Дракоша или заботливая опекунша, готовящая суп, когда мне больно? Не знаю. Они говорят обо мне, Пенни и мама, но на этот раз я не вмешиваюсь. Пенни считает, что мне уже можно дать немного свободы, позволить делать что-то самой, чтобы развивать независимость. Мама возражает, но в конце концов все же соглашается. Вечер полон сюрпризов. Глава 19 Поворачиваю лицо к небу. Капельки дождя такие крохотные, что ощущаются не по отдельности, а как нечто единое, сырое, влажное. Больше похожее на туман, чем на дождь. Но капельки собираются вместе и тонкими холодными струйками стекают по моему лицу. Совсем не то, что слезы, – те горячие. – Капюшон, чтобы не мокнуть, полагается надевать на голову, а не стелить по плечам, как будто ты им дождь ловишь, – ворчит Бен, натягивая капюшон и убирая под него мои волосы. Руки у него теплые. Наши взгляды встречаются, и его ладони замирают на моих щеках. Дождь и лес отступают далеко-далеко, а вот его глаза, глубокие, с золотыми искорками, остаются на месте. Бен опускает вдруг руки и оглядывается по сторонам. Никого не видно, но неподалеку слышны голоса. – Идем, – говорит он и направляется в сторону от других. Потом оборачивается и смотрит на меня. А я стою в нерешительности и не могу определиться. Идти за ним? Бен поднимает правую руку и сгибает мизинец. Смотрю на его руку, пока он не переводит взгляд на мою левую руку. Поднимаю. Он цепляет мой мизинец своим и тянет, а потом поворачивается и идет через лес. Я тащусь за ним, как на прицепе. Это так смешно, что я хихикаю. Что Бен понемножку, по чуть-чуть уводит меня от остальных, я заметила не сразу. Зачем? День холодный, но мне жарко. У нас урок биологии, и класс разбрелся по лесу. Задание – взять образцы воды из ручья и собрать листья, чтобы потом определить по ним деревья. Голоса ребят удаляются, и вскоре их совсем не слышно. Бен останавливается и поворачивается ко мне. Сама не знаю почему, делаю шаг назад. – Нам ведь нужно собрать листья, да? Как насчет вот тех… – Мне надо с тобой поговорить. – Бен уже не улыбается. Припоминаю, что он и утром, в автобусе, был сам не свой. Я еще спросила его глазами, что случилось, и он, также глазами, ответил, мол, позже. Значит, вот оно и пришло, это позже. Он просто хотел поговорить наедине. За облегчением приходит раздражение, а потом растерянность. – О чем? – О Тори. Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел, как вспыхнули мои щеки, когда он произнес ее имя. Можно было догадаться. – Вчера вечером, после нашего разговора в Группе, я пошел к ней домой. – Бен медлит. Дождь усиливается, и он прислоняется к дереву. Крупные, тяжелые капли ползут по оставшимся листьям и срываются, падают на землю. Бен берет меня за руку, притягивает под толстый сук. – Ее там больше нет, – говорит он тихо, почти шепотом, словно деревья – шпионы.