– Возможно. – И что же? Он молчит. Колеблется. – Думаю, его зачистили. Я смотрю на него растерянно. Как же так? – Зачистили? Но его не могли зачистить. Так поступают только с преступниками. – Конечно. Но почему пропадает так много детей? Что с ними происходит? Послушай. Робби был так сильно травмирован случившимся, что они решили зачистить его и таким образом сохранить как полезного гражданина. Они пытались помочь ему, полагая, что иначе он не выдержит. По лицу Мака я вижу, что он с этим не согласен, но я в полной растерянности и не знаю, что делать. Пропавшие без вести дети? Что он такое говорит? Неужели зачистку и в самом деле применяют в отношении детей, которые не являются преступниками? – Что это за сайты с пропавшими без вести? Я о таких впервые слышу. – Послушай, Кайла, это очень важно. То, о чем никогда нельзя упоминать. Секрет. – Что? – Идем. Я иду за ним в заднюю комнату. Там полнейший беспорядок, разбросанная одежда, но потом он убирает кое-что, и я понимаю: это все для того, чтобы спрятать компьютер. – Это немножко – или множко – незаконно. Машинка неразрешенная, так что держи рот на замке. – О. Мак показывает мне несколько подпольных, неподконтрольных лордерам веб-сайтов, управляющихся с территории Европы и Соединенных Штатов. Веб-сайты, посвященные пропавшим без вести, это лишь одна категория. Пропавших – огромное число, но большинство из них – дети. – Сколько тебе лет? – спрашивает Мак. – Шестнадцать. Он печатает. Шестнадцать – женский – блондинка – зеленые глаза. – Что ты делаешь? – Хочу показать, сколько таких. На экране мелькают образы, даты, когда пропавших видели в последний раз, имена, возраст… Всего совпадений тридцать шесть. Мой взгляд скользит по странице. Сколько девочек! И большинство пропали в подростковом возрасте. Что же случилось с ними? – Ни фига себе, – бормочет Мак. – Что такое? – Посмотри номер тридцать один. – Он щелкает по фотографии и увеличивает ее. Симпатичная, щербатая улыбка. Большие зеленые глаза, светлые волосы; на ней джинсы и розовая футболка; на руках серый котенок. Внизу подпись: Люси Коннор, пропала из школы в Кезике, Камбрия, возраст 10 лет. – Немножко похожа на меня, – медленно говорю я. – Очень даже похожа на тебя. – Мак кликает по ссылке «предположительно выглядит сейчас». На экране появляется другое изображение: Люси в подростковом возрасте. Лицо, глаза… Нет. Не может быть. Я смотрю на Мака, потом снова на экран – с надеждой, что она исчезла, что мне это только привиделось. Но нет, девушка на месте и смотрит на меня. Я, наверно, похудее, а у нее волосы подлиннее; в прочих же отношениях я как будто смотрю в зеркало. – Она не просто похожа на тебя. Она и есть ты. Наверно, это шок. Уровень не идет вниз, а остановился на 5, но я смотрю и смотрю на экран. В какой-то момент меня начинает трясти. Пропала без вести? Где же я была с десяти лет? Мак выключает компьютер, берет меня за руку и ведет в переднюю. Все это происходит словно в тумане. – Садись. Выпей. – Мак протягивает мне стаканчик. Я выпиваю – напиток обжигает горло. Откашливаюсь. Внутри растекается тепло. Со стороны тропинки доносятся голоса. Мак опускается передо мной на колени и прижимает палец к губам. – Ни слова, Кайла. Поговорим в другой раз. Обещаешь? – Обещаю. Никому ни слова. – Вот и молодец. – Он забирает у меня стаканчик. Эми и Джазз входят через переднюю дверь. Вид у нее вполне счастливый, признаков растления, насколько я могу судить, не видно. Ни травинок в волосах, ни чего-то другого в этом роде – они просто держатся за руки. – Извини, что задержались, – говорит она, и мы направляемся к машине. – Надеюсь, ты тут не скучала? – Пристегнешься? – спрашивает Джазз, и я накидываю на себя новый – из старой рухляди – ремень безопасности. Мак выходит из дома и машет нам на прощание. Машина катится по проселку, и он исчезает за поворотом. «Зеленые деревья голубое небо белые облака зеленые деревья голубое небо белые облака…» Вечером, сославшись на завал с домашней работой, я удаляюсь в свою комнату. Себастиан обычно приходит ко мне после обеда, но сегодня его не видно, и я чувствую себя одиноко. У Люси был котенок. Если вызвать ее образ и смотреть на нее долго и пристально, в груди появляется боль. На фотографии с котенком на руках она выглядит такой счастливой. Что же случилось, что вырвало ее из этой жизни? Люси – она, не я. Думать о ней я могу только в третьем лице, как о ком-то отдельном и отличном от себя. Вполне возможно, что это какое-то дурацкое совпадение. Она не может быть мной, она просто похожа на меня. Сгенерированный компьютером образ Люси в шестнадцать лет, не более того. Настоящая Люси может выглядеть сейчас совершенно иначе. И все равно ее смеющиеся глаза отпечатались у меня в памяти крепко-накрепко. Я вскакиваю, хватаю альбом. Беру карандаш в левую руку и начинаю рисовать. Может быть, Люси терпеть не могла брокколи и любила кошек. Ее причислили к пропавшим без вести. Кто-то хочет знать, где она, что с ней случилось. Может быть, ее родители. Может быть, они любят ее и им отчаянно нужно знать, что с ней все в порядке. В таком случае – если я и есть, или была, Люси – связываться с ними не имеет смысла, ведь так? С Люси не все в порядке, она все равно что умерла. Ее больше нет. Ее зачистили. Люси смотрит на меня с рисунка. Я изобразила ее без котенка и на другом фоне, но глаза оставила те же. Мои глаза. Они не только моложе, но и счастливее. Даже без котенка. Рисунок я выполнила левой рукой, почти не глядя. Получилось хорошо, даже лучше, чем хорошо. Она выглядит как живая и, кажется, вот-вот сойдет с листа в комнату или повернется и поднимется на… гору? Холодные капли пота бегут по спине. Позади Люси виднеется длинный, снижающийся влево хребет, то, что я никогда в жизни не видела своими глазами: горы. На фотографии их не было. Глава 26 На следующее утро Себастиан так и не появляется. Раньше я всегда, просыпаясь, обнаруживала его на кровати. Но теперь вот уже второе утро ни его самого, ни согретого им местечка я не нахожу. Нет кота и внизу, когда мы с Эми спускаемся на завтрак. Папа укрылся за газетами в гостиной, мама со слезами на глазах торопливо готовит ланч для нас обеих. Ужин Себастиана стынет, нетронутый, со вчерашнего вечера. – Где Себастиан? – спрашиваю я. – Не знаю. У меня дел хватает и без поисков какого-то глупого кота. Может, мышку выслеживает, а может, приятеля навещает. Эми отрывается от тарелки с кашей. – Его не видно уже несколько дней. Пап, ты был в гараже? Папа смотрит на нас поверх газеты. – Вчера вечером. Загляну после завтрака, – говорит он и снова закрывается. – Себастиан иногда прячется там и остается под замком, – объясняет Эми.