Миссис Али снова смотрит на меня пристально, и я вижу по ее глазам, что она знает: я скрываю от нее что-то. Она качает головой. – Жаль, Кайла. Ты сама этого не понимаешь, но тебе нужна моя помощь. Я – единственное, что стоит между тобой и… серьезными неприятностями. Будь осторожна. А теперь отправляйся на урок. Она поворачивается, открывает дверь и, не оглядываясь, выходит. У меня дрожат ноги, колени как ватные. Что это было? Угроза? Какие серьезные неприятности она имела в виду? Я стою в пустой комнате, тяну на себя дверь и пытаюсь собраться. Представляю «безопасное место», плыву на облаках. И чувствую – что-то не так. Я сделала что-то не так. И за это меня ждет расплата. Самое меньшее – получу выговор за опоздание на урок. Я трясу головой: возьми себя в руки, Кайла. Делаю глубокий вдох, берусь за ручку, но слышу шаги. Четкие, отмеренные. Что делать? Рука падает. Свет в комнате выключен, а в коридоре включен, и в двери есть окошечко. Я отступаю в тень и наблюдаю. Шаги ближе… двое мужчин в сером. Лордеры. Они открывают дверь в класс, где начинается урок английского и где сейчас должна быть я. Неужели это и есть те самые серьезные неприятности? Неужели пришли за мной? Лордеры исчезают за дверью и вскоре появляются снова. Только теперь между ними испуганная, с белым как мел лицом, Феб. В автобусе, куда я вхожу после занятий, перешептывания и бледные лица. Мне смотрят в спину, пока я иду по проходу и сажусь рядом с Беном, но когда поворачиваюсь, никто не смотрит в глаза. Они думают, я сделала что-то. Знают, как Феб вела себя по отношению ко мне, и теперь считают, что лордеры забрали ее из-за меня. Место, на котором обычно сидит Феб, пустует. Она так и не вернулась. Автобус трогается. Значит, с ней не просто поговорили. Они забрали ее с собой. По спине пробегает холодок. Бен берет меня за руку. – Ты в порядке? – Вслед за мной он обводит взглядом салон, видит, как уходят в сторону глаза, как отворачиваются лица. – Что происходит? Я качаю головой, потому что не могу ничего сказать, потому что вокруг слишком много чужих ушей. Хочу бежать. Прямо сейчас. Но я в автобусе и вокруг меня люди. Держусь за теплую руку Бена, закрываю глаза и стараюсь убедить себя, что я не здесь, а где-то еще. – Что случилось? Расскажи мне. Может, я сумею помочь. Я открываю глаза и качаю головой. – Не сейчас. На тренировку до собрания Группы пойдешь? Он кивает. – Мне можно прийти? Бен усмехается. – Конечно. – Вот тогда и поговорим. Он сжимает пальцы. Понимает, что если для разговора мне нужно бежать, значит, дело серьезное. Глава 28 Маму пришлось убеждать. Она бы никогда меня не отпустила, но папа еще дома, хотя и с портфелем в руке, – собирается в деловую поездку. – Пожалуйста, – прошу я, – мне нужно побегать. – И он становится на мою сторону и даже каким-то образом уговаривает маму. К тому времени, как у двери появляется Бен, папы дома уже нет. – Ты уверена, Кайла? – спрашивает мама, обеспокоенно поглядывая на темнеющее небо. – Похоже, дождь собирается. – Ничего со мной не случится. Эта штука водонепроницаемая, так ведь? – Я тяну рукав куртки. Бояться машин тоже не приходится – поверх куртки я, по маминому требованию, надела светоотражательную жилетку. – Только по главным дорогам? Бен обещает присмотреть за мной и смотрит на маму спокойно и уверенно. Ее это, похоже, успокаивает, и мы уходим. Начинаем неторопливо и прибавляем постепенно. До собрания Группы у нас целый час, впереди пять миль – легко. Бежим. Бен то и дело посматривает на меня с любопытством. Ждет, что я заговорю и все объясню, а я вдруг понимаю, что сказать-то и нечего. Факт: Феб вела себя безобразно в отношении меня. Факт: лордеры забрали ее из школы и домой в автобусе она уже не вернулась. Но ведь это и все? Бегу на пределе. Бен держится рядом. Ноги у него намного длиннее, и сил ему приходится тратить меньше. – С такой скоростью придем раньше. Может, сбросим? Мы сбрасываем и постепенно переходим на шаг. – Это имеет отношение к Феб? – спрашивает Бен. – Что тебе известно? – Я узнал об этом сегодня после полудня, когда сошел с автобуса. Кто-то сказал, что видел, как ее утром усадили в фургон лордеров. Но все на уровне «он сказал… она сказала» – слухи, не больше того. Хотя домой на автобусе Феб уже не вернулась. – Все так и было, я сама их видела. Два л ордера вошли в класс, а через минуту вышли, и один из них держал Феб за руку. Они провели ее по коридору и вывели из здания. – Кто-нибудь знает почему? – Я тебя собиралась спросить. Бен мнется. – Кое-кто думает, что ты могла что-то сказать. Навлечь на нее неприятности. – Нет! Я бы ничего не сказала. – Знаю. Тем более после того, как она вернула тебе кота, – говорит Бен, и я понимаю, что он имеет в виду. Вот только мне самой недостает его уверенности. Не исключено, что я как-то, не по свой воле, оказалась причастной к случившемуся с ней. – Что-то еще? – спрашивает Бен. Я пожимаю плечами. – Только то, что сказала Феб. Мол, мы – правительственные шпионы из-за чипов у нас в мозгу. – Неправда. – А если правда? Если мы просто не знаем? Может, я выдала ее, сама о том не подозревая. Может, кто-то просканировал мой мозг и – пуф! – ее нет. Потому что она говорила такое, что не могло понравиться правительству. Бен снова качает головой. – Этого не может быть. – Почему? Откуда ты знаешь? – Потому что, если бы это было правдой, нас бы забрали первыми. Шокированная, я смотрю на него. По привычке проверяю «Лево». Как всегда после бега, уровень держится около 7, но по коже словно бегут паучки. Бен прав. Мы говорили о возвращении Тори, о тех, кого забрали с Ассамблеи, спрашивали, что происходит. Это похуже, чем то, что говорила или делала Феб. Так или иначе, меня не оставляет ужасное чувство, что случившееся с ней – моя вина. Наверно, это из-за миссис Али, которая сказала, что не любит узнавать новости из других источников. Должно быть, она услышала что-то о Феб, и это что-то оказалось связанным со мной. – Я и еще кое-что узнал, – добавляет Бен. – Почему твоего кота отнесли Феб. Она, оказывается, присматривает за разными животными, особенно ранеными. Их ей отдают те, кто не в состоянии заплатить ветеринару. Похоже, Феб знает к ним подход. И кто же позаботится о них теперь? – Побежали, – говорю я. Мы минуем здание деревенского клуба, где скоро начнется собрание Группы, и бежим дальше. Я думаю о том, что утаила от Бена. Об объявленной пропавшей без вести девочке, Люси Коннор; о Роберте, Робби, пережившем взрыв автобуса, но попавшем в список погибших на памятнике. Мы поворачиваем наконец к клубу. – Опоздаем, – говорю я. – Ну и что? – Бен пожимает плечами. Он опаздывает всегда. Я только не уверена, что сестра Пенни, которая смотрит на его опоздания сквозь пальцы, распространит свою снисходительность и на меня.