– Не буду против, – кивнула я. – Надеюсь, ты… опытный водитель. – Пока никто не жаловался. Все это звучало двусмысленно и ужасно мне нравилось. Хотелось взять его сигарету и сделать затяжку. Да, я знала, что это будет то же самое, что обхватить губами раскаленный гвоздь – потом вся кожа слезет. Но эти мысли все равно вертелись в голове снова и снова. * * * Джесси и я сидели в салоне моей машины. Мне было и страшно, и радостно одновременно. Казалось, это первый раз, когда я нахожусь так близко к постороннему человеку. Да еще и привлекательному парню. Джесси положил мою руку на рычаг переключения скоростей. – Только «ручка», только хардкор? – подмигнул он. – Бабушка выбирала. – Я слыхал, она женщина хоть куда. – О да. Называется «пощады не проси». – А как насчет тебя? Моя рука все еще лежала на рычаге передач, а рука Джесси – на моей. – Что насчет меня? – хлопнула ресницами я. – У тебя можно просить пощады? Он шутил, может быть, слегка флиртовал, но у меня перед глазами тут же возник Вильям, закрывающий голову и лицо руками, пока я натравливала на него собаку. – Я хорошая девочка, сама доброта, – ответила я. Джесси рассмеялся, не слыша в моем голосе иронии. Улыбка – просто роскошная. Я подумала, он недолго будет помогать своему отцу чинить машины. Какое-нибудь модельное агентство обязательно наложит на него лапу, разоденет в шипованую кожу, научит смотреть так, что от одного взгляда будут плавиться стены, – что уж говорить о сердцах… – Жаль, что несовершеннолетняя, – ответил он и убрал ладонь с моей руки. Я посмотрела на его губы, и на меня снова накатило то самое ощущение, которое я испытала в саду, глядя в чужое окно. Низ живота налился теплом, пульсирующим и тяжелым. А в голове завертелась одна мысль: за поцелуй придется всего-то месяцок полежать в больнице. Всего-то месяцок. * * * Мы с Джесси обменялись номерами телефонов, и тем же вечером я получила от него первое СМС. «Сладких снов. Надеюсь, до завтрашнего дня ты не забудешь, где газ, а где тормоз:)» Меня аж из постели выбросило. Я закружила по комнате, перебирая в уме слова, и тут же настрочила ответ: «Надеюсь, ты до завтрашнего дня не забудешь мое имя?» Тишина, но совсем короткая. Трель входящего сообщения: «Не смогу забыть его, даже если захочу. Оно вертится у меня в голове». Я забралась в постель и тут же выпрыгнула обратно. Почему все это так возбуждает? Ведь это всего лишь переписка, слова, отображающиеся на экране моего телефона. «А сам тем временем сидишь в баре и кадришь девчонок. Угадала?» – написала я. «Даже близко нет. Вокруг темнота, и я думаю о тебе». «Так я и поверила. Передавай привет бармену. И много не пей. Тебе завтра меня учить», – подколола я его. «Бармена здесь и близко нет. Здесь только деревья, ночь, тишина и твое окно». Что?! Я вскочила с постели и отодвинула занавеску. В саду стоял Джесси и махал рукой. Я не видела лица в полумраке, но рассмотрела, что он подносит телефон к уху. Мой тут же взорвался рингтоном. Я подскочила от неожиданности и мгновенно приняла вызов. – Ты что, с ума сошел?! Что ты тут делаешь?! – хихикнула я в трубку. – Остался у отца, твоя бабушка была не против. – А что, думаешь, она скажет, если узнает, что я тусовалась с тобой среди ночи? – Думаю, голову мне открутит. – Тогда мы ей не скажем. Мне нравится твоя голова. Я набросила на плечи куртку, натянула перчатки и двинулась к выходу на цыпочках, тихо-тихо, чтоб ни одна душа не услышала. Вышла за дверь и чуть ли не врезалась в Джесси, стоящего на пороге. – Ну что, садимся в машину и сбегаем, ты и я? – хрипло прошептал он. Я резко выдохнула. – Я пошутил, – рассмеялся он. – Но ты успела просчитать в уме все варианты и уже решила, что положишь в чемодан. Так? Джесси сел на ступеньку и протянул мне бутылку «Хоп-Хауса-Тринадцать». – Будешь? Я знала, что это хорошее пиво, Сейдж любит его. Я тоже уже пробовала и с удовольствием выпью снова в компании Джесси. – Оки-доки, только подожди минутку. – Я забежала в дом, отыскала на кухне стерилизующие салфетки и хорошенько обтерла бутылку от отпечатков пальцев Джесси. Заодно вскрыла ее чистым ножом, прихватила одну из диванных подушек и направилась к двери. Внезапно мне преградила дорогу Хэйзел. Смущенно завиляла хвостом, ткнулась носом в бедро. – Иди спать, завтра весь день проведем вместе, обещаю. – Я потрепала ее по голове и открыла было дверь, но акита вцепилась зубами в кончик моей пижамы и уперлась лапами в пол. – Хэйзел, место, – сказала я строго. Я хотела, чтобы собака осталась внутри. Она очень любила охранять меня, а Джесси – не тот человек, от которого нужна была защита. Хэйз послушно легла у камина, положив голову на лапы и глядя на меня с немым упреком. – Ну не дуйся, завтра я вся твоя! – пообещала и вышла за дверь. Джесси ждал меня. Улыбнулся, когда увидел, как я подкладываю под попу подушку и устраиваюсь сверху, как птица на гнезде. Он поднес к губам бутылку и сделал глоток. Я тоже отпила. По языку потек сладковатый лагер с легким фруктовым ароматом и привкусом абрикосов. – Так что привело вас сюда, благородный рыцарь, в такой час? – Прекрасная принцесса, заточенная в замке. Огромные глаза, дерзкая улыбка, латексные перчатки… Я хихикнула. Джесси отставил бутылку и взял меня за руку, разглядывая ладонь. – Я принес принцессе волшебный нектар, и она прилетела вниз, учуяв его запах. Как винная бабочка. – Жаль, что к нектару соленых орешков нет, – рассмеялась я, тоже отставляя бутылку. – Ладно, продолжай. Как думаешь, что будет дальше? – Дальше рыцарь скажет, что он небогат, но бабушка завещала ему дом в графстве Донегал, а еще он играет за «Шемрок Роверс»[7] и у него есть письмо о приеме в Тринити-колледж. – Вау. Очень даже неплохо, господин рыцарь. – А что ответит принцесса? – подмигнул он. Вздох вырвался из моей груди: – А принцесса скажет, что живет в заколдованном замке, имя которому Стигмалион. И замок не отпустит ее ни к какому рыцарю. А за каждую попытку сбежать будет мстить – оставлять на ее теле стигму. Знаешь, что такое стигма? Это ожог, клеймо, которым древние греки помечали рабов и преступников. Так и Стигмалион будет клеймить пленницу. Раз за разом, пока боль не победит. Боль всегда побеждает. Джесси пристально посмотрел на меня, должно быть, пытаясь понять, что за бред я несу и не пора ли забрать бутылку. Бутылку, которую я подозрительно быстро опустошила. Еще пять минут назад она была почти полной. Я подняла ее и стала рассматривать: сквозь желтое стекло просвечивало ночное небо и медь луны, – она почти пуста. Потом глянула на бутылку Джесси: та была почти полная. – Постой… кажется, мы перепутали бутылки. – Кажется, да. Волна адреналина поднялась внутри и растеклась по венам. Значит, молекулы его слюны уже у меня во рту! Еще примерно тринадцать минут – и рот наполнится жжением. На коже слизистой начнут появляться пузырьки, наполненные прозрачной сукровицей. Их будет становиться все больше и больше, они начнут сливаться в большие волдыри. А волдыри быстро начнут лопаться, обнажая кровоточащие раны. Потом я, скорее всего, начну задыхаться и потеряю сознание от боли. Очнусь уже в палате реанимации с бинтами на лице… Будет больно, очень больно…