Валерий Иванович Привалихин родился в селе Тегульдет Томской области. После школы закончил Томский педагогический институт. Десять лет работал газетчиком, член Союза журналистов СССР. Публиковать рассказы начал с 1981 года. В 1985 году в № 1 «Уральского следопыта» была напечатана его приключенческая повесть «Время цветения папоротника». В этом номере публикуется вторая повесть задуманного автором цикла, где главный герой все тот же старший оперуполномоченный районного уголовного розыска Алексей Шатохин. Отцу посвящаю 1. Природа заторопилась этой осенью с увяданием: было начало сентября, а листья на деревьях уже сплошь желтые. Они еще цепко держались за ветки; округлые кроны берез красиво пышнели в их наряде, однако мало-помалу листья опадали под несильными ветровыми всплесками, пестро выстилали высохшую при устоявшихся погожих днях землю. Накатанная колея проселка, бежавшая сначала среди одиночных полевых деревьев, нырнула в янтарный лиственный лес. «Уазик» аккуратно, точь-в-точь повторил изгиб дороги, и машина поплыла между стволов, под нависающими ветками. — Для маскировки лучше места не придумаешь, — сказал сидевший за рулем сержант Гнездилов. Углубленный в свои мысли, Шатохин не сразу понял, о чем это сержант. — Для маскировки? — переспросил. Тут же сообразил: ну конечно, милицейский «уазик» — в тон увядающей листве. Он живо представил, как это выглядит: мчащийся по лесу в пронзительно желтом убранстве желтый «уазик». А что, зрелище эффектное. — Остановимся, товарищ старший лейтенант, — попросил Гнездилов. — Тут шагах в трехстах, — он отнял от руля руку, махнул вправо, — старые вырубки. Опенков — видимо-невидимо. Шатохин заметил: на коленях у сержанта появился полиэтиленовый мешок; сквозь пленку тускло посвечивает закругленный носик столового ножа. Улыбнулся: сержант заранее предвкушал удовольствие от грибного сбора, попробуй — откажи. — Имеем полное право, товарищ старший лейтенант, — продолжал упрашивать Гнездилов. — Начало второго, обеденный перерыв. До райотдела доберемся, все равно на обед время положено. А мы его на грибы потратим, а? — Давай, — согласился-разрешил Шатохин. Гнездилов мигом вырулил с колеи, на радостях тормознул перед кустом шиповника так резко, что Шатохин чуть было не стукнулся лбом о ветровое стекло. Лежавшие в машине лодочные моторы от внезапного толчка глухо звякнули. — Легче. «Вихри» побьешь. Взяли целыми, лом привезем, — недовольно сказал Шатохин. — А что им сделается? Железяки, — беспечно ответил сержант. С той же быстротой, с какой остановил машину, он вылез из кабины, встал у раскрытой дверцы. — Пойдемте? — Иди. У машины побуду, — сказал Шатохин. — Я быстро, — сказал сержант и, кинув на водительское сиденье китель, бодро зашагал прочь от дороги. Шатохин, оставшись один, отворил заднюю дверцу, окинул взглядом лодочные моторы. Их было три, и один закатился под сиденье. Од потянул его за винт к себе, перевернул на другой бок. «Вихри» были краденые, их предстояло вернуть владельцам. Пять дней назад, в предпоследний день августа, в одно утро поступило в милицию сразу три заявления о пропаже моторов. Найти похитителей не удалось. А вчера вечером в райотдел по почте пришла анонимная записка, в которой сообщалось, что моторы следует искать в двенадцати километрах от Нежмы, среди пакетов готовых шпал. Начальник райотдела майор Звонарев, подумав, распорядился съездить на шпалозавод, посмотреть и, если впрямь моторы обнаружатся, забрать их. И вот они, все три «вихря». Не заметно, чтобы моторы разбирали, заменяли какие-то детали. Тем более неясно, зачем кому-то они потребовались, причем в таком количестве, сразу три. Загадкой было и то, почему притащили и бросили моторы именно на территории завода, а не где-нибудь на таежном берегу в кустах, где почти никакого риска встретиться с людьми. Обо всем этом сейчас и следовало бы думать Шатохину, однако мысли его были о другом. Когда забирали «вихри», рабочие, человек пятнадцать, вслед за теми, кто был приглашен в понятые, подошли посмотреть на необычное зрелище, встали полукругом в некотором удалении, вполголоса между собой толковали событие. И вот в этом приглушенном нестройном разговоре выделился один голос. — Нет, надо быть законченным идиотом, чтобы в Сибири, в особенности в этих диких краях, воровать. Нужны деньги, так только руку протяни — на каждом кусту по рублю, не меньше, висит. Лень! Не хотят. Поражаюсь. Голос принадлежал одетому в брезентовую защитного цвета робу парню лет двадцати, голубоглазому, с тонкими чертами лица и светлой маленькой бородкой. Шатохин, занятый составлением протокола, коротко посмотрел на парня и вернулся к записи. Фраза как фраза, обычная, вполне подходящая к случаю. Сразу она не особенно и привлекла внимание. Шатохин не мог объяснить себе, с чего вдруг позднее она всплыла в памяти. И теперь, стоя около машины, продолжал думать об этих словах. Он захлопнул дверцу; медленно, глядя себе под ноги, побрел от «уазика». Грибы попадались и здесь — волнушки. Шатохин срывал их, нанизывал на прутик, пока не наткнулся на крупную муравьиную кучу. Хозяева ее, почуяв тепло, раскрыли все поры, шустро сновали туда-сюда. Шатохин присел на корточки, положил свой прутик на кучу, ждал, пока муравьи облепят его. Стряхивал муравьев и опять клал прутик с грибами на кучу. Занятие бессмысленное, зато отвлекало. Скоро оно надоело. Шатохин перебрался на залитую солнцем полянку, сел, прислонись спиной к березе, и подставил лицо солнечным лучам. Сидел неподвижно с закрытыми глазами, слушал шорох листьев. Открыл глаза, повернул голову на шум. Гнездилов возвращался. Вместительный, ведра на четыре полиэтиленовый мешок, который он тащил, был полон грибов. — Я же обещал быстро, — возбужденно-весело говорил шофер. — Быстро? Шатохин взглянул на часы: водитель отсутствовал каких-то полчаса. Кивнул согласно. — Там опеночный кошмар, — счастливо, по-ребячьи взахлеб продолжал говорить Гнездилов, устраивая в машину мешок. — Все облеплено. Срезать успевай. Семьи — по полведра на пню. В армии по охоте так не скучал, как по грибам. Снилось даже, как беру, прямо охапками. Неужели всего этого скоро не будет, просто не верится. Сержант имел в виду затопление Нежмы и окрестностей в связи со строительством ниже по реке гидроэлектростанции. — Саша, — Шатохин поднялся, стряхивая прилипший мусор, подошел к машине, — ты запомнил парня с бородкой? — Того чудака, который говорил про рубли на кустах? — Да. — Запомнил, конечно. — И как он тебе? — Нормально. Дело, по-моему, говорил. У меня дядька с женой в Бирилюсском районе живут. Там болота — у вертолета горючего не хватит облететь. Так они вдвоем прошлой осенью одной клюквы-ягоды на три тысячи сдали, в армию мне писали... А вы что, думаете, этот парень к моторам имеет отношение? — Не знаю... Давай-ка заводи машину, — распорядился Шатохин, заметив, что сержант не прочь потянуть время, побыть лишние минуты в лесу. 2. Дела после возвращения со шпалозавода закрутили. Пока допрашивали свидетелей вчерашнего — средь бела дня — взлома продуктового киоска на окраине Нежмы, пока встречался с владельцами моторов, к затененному рдяными рябиновыми ветками окну кабинета подступили сумерки. Пора было заканчивать работу... Парень с его сентенцией о нелепости воровства в таежном краю не забылся. Шатохин даже подосадовал на себя. Дались ему, в самом деле, эти случайные слова. Что в них из ряда вон выходящего? Природа тут действительно щедра на дары, не поленись, и с деньгами будешь. Верно, пожалуй. Так что же задело? Интонация не понравилась? Мало ли кто каким тоном свою мысль выразит. На все обращать внимание... Несколько минут Шатохин еще посидел, постукивая карандашом по столу, потянулся к телефонному справочнику. Полистал, нашел фамилию — Юров. Это был начальник цеха на шпалозаводе. В сотне метров от его летней бытовки нынче и обнаружили «вихри». Пока Шатохин находился на заводской территории, Юров сопровождал его. В трубке Шатохин сразу узнал уверенный хрипловатый голос начальника цеха. Назвался, спросил: — Александр Иванович, можно справку навести у вас? — Давайте. — Человеком одним интересуюсь. Самый молодой, пожалуй, там среди всех был. С бородкой. — Ну-ну. Понятно, о ком вы. Он еще речь какую-то произнес, когда моторы на свет божий вытащили. Вы о нем? — Вот-вот. — Сергей Лагунов. Электриком работает. — Из местных? — Сезонник. Работящий в общем-то парень... Что еще о нем сказать? Будто бы студентом был. В технике хорошо разбирается. Линия бревноподачи барахлила, так он с двумя мужиками, тоже временными, отладил. Как часики теперь. Это вам нужно? — А что его сюда привело? — Кто его знает. Что всех сюда приводит? Деньги, романтика. — Много получает? — Все относительно. Триста по нашим меркам много? Месячные премии я им дважды по сотне выписывал. За модернизацию линии. — Не слышали, чем в свободное время занимается? Дружит с кем?