– Это привело к тому, что два человека встретились по воле судьбы и полюбили друг друга. Я никак не ожидала от Джоша подобных слов, но слышать их было… даже лучше, чем чертовски приятно. Лиза может там и фыркнула за спиной, как заблудшая на кухню побирающаяся лисица, но мне было всё равно. На секунду всё стало таким светлым, тёплым и родным, что даже переживания о Томе перестали ковырять душу. Я хотела было ответить Джошу той же теплотой, но не успела. Карман завибрировал и запел писклявую мелодию. – Из больницы. – Возбуждённо оповестила я всех и ответила на звонок. – Жаклин, это вы? – А кто ж ещё? Просто убийственная женщина! – В общем, я сходила к этому вашему… ну или пока не вашему парню… Я затаила дыхание, как и все в комнате, хотя не могли слышать пустой болтовни Жаклин Номер Два. Даже Техас прижал уши и смотрел на меня, как на большой сырный крекер, о котором он мечтал всю свою сознательную собачью жизнь. – И? – Ну, он без сознания, поэтому имени назвать не может. А в остальном, очень даже похож на то описание, что вы мне дали. Не может быть! Том! Вернее, я и так уже знала это. Сердце подсказывало, ведь оно всегда лучше знает. – Шатен, – продолжала Жаклин. – Весь из себя такой красавец, не то что мой Говард. И шрам. У него определённо был тонкий шрам на губе. – О, Боже! – Воскликнула я, запустив цепную реакцию из охов по всей кухне. – Том нашёлся! Жаклин наверняка расслышала гул счастливых голосов и решила, что мы тут закатили вечеринку. Поэтому, когда первая волна восторгов и облегчений улеглась, я зашикала на всех и снова вернулась к телефону. – Жаклин, могу я увидеть его? – Исключено, дорогуша. – Ну, пожалуйста. Этот человек очень мне дорог. Он пропал два дня назад, и никто не знал, где он. Нам нужно знать, что с ним всё в порядке. – Это я могу тебе сказать и так. За ним присматривает лучший врач в Святом Фрэнсисе и отряд медсестёр. – Я не сомневаюсь в их профессионализме, но… – Милая, на дворе ночь. – Вздохнула женщина, поняв, как важно для меня побеспокоить уснувшую больницу ради одного единственного человека. – С твоим суженым ничего не случится, пока он в надёжных руках. Приезжай завтра в восемь, и я сама отведу тебя к доктору Остину. Умолять медсестру Жаклин – разве что штурмовать непреступную крепость со складным ножиком. Бесполезно. Меня расплющивало от желания поскорее увидеть Тома, поцеловать его, пусть он не поцелует в ответ, и помириться навсегда. Но, похоже, сделать я это смогу лишь завтра, и то, если этот доктор Остин меня к нему пустит. – Могу я хотя бы узнать, что с ним? Почему он без сознания? От этих слов Мэдди больно сжала мой локоть, но я не стала её отстранять. Если бы я, как и она, могла слышать лишь односторонний диалог и шабуршание в трубке, когда на кону стояла жизнь моего самого близкого человека, я бы вцепилась в кого-нибудь мёртвой хваткой. – Вообще, я не вправе распространяться, дорогая. – Голос Джекки Второй стал мягким, как тягучее тесто. А мы начинали находить общий язык! – Но… – Она понизила тональность и будто посмотрела по сторонам, чтобы никого не было в поле зрения – по крайней мере, так я себе это представила. – Скажу тебе так… Я заглянула в его медкарту. Он получил тяжёлую травму головы, множественные ушибы и вывих ноги… Мне самой стало больно от того, какую же боль испытал Том! Но никакая боль не сравнится с тем страхом, что он почувствовал, когда понял, что яхта терпит бедствие. – Но это ещё цветочки. У него сотрясение мозга. Несильное. – Поспешила добавить Жаклин, услышав мой резкий вздох. – Но полежать ему в наших пенатах придётся. Том жив. Это всё, что мне нужно было знать. И пусть он всё ещё злится, а может, давно перестал чувствовать всё то, что чувствовал раньше, но я переживу его потерю чувств. Я бы не пережила, если бы он сам потерялся навсегда. Бывают моменты в жизни, когда в одно мгновение всё летит к чертям. Ты узнаёшь, что муж тебе изменяет, тебя увольняют с работы, а доктор диагностирует неоперабельную аденому в головном мозге. А бывают дни, подобные этому. Я не сомкнула глаз до трёх ночи, прекрасно сознавая, как буду выглядеть и как буду себя чувствовать сутра. Но как только последняя капля дождя с хлопком стукнула по стеклу, я поняла, что всё будет хорошо. Всего сутки я провела вдали от Саванны и «Грин Вэлли», но уже успела соскучиться по здешним тишине и покою. Разбудили меня не завывания ветра или клёкот воды по крыше, а первые рассветные лучи, заглянувшие в незанавешенные окна. Я словно перенеслась на неделю назад и почувствовала ту же лёгкость, проснувшись всё в том же коттедже номер девять. Техас лизнул меня в нос и обдал несвежим дыханием, но утро всё равно было прекрасным. Он воспользовался временной отлучкой хозяина и просопел всю ночь под боком, на стороне Тома, иногда подпихивая меня лапами. Он словно тоже знал, что всё будет хорошо, потому что первым делом помчался на кухню в ожидании горячего и желательно сырного завтрака. К нему возвращался аппетит. Жаклин сказала приезжать к восьми. У меня было ещё полтора часа на то, чтобы привести себя в порядок и порадовать пса чем-нибудь вкусным. Пусть Том и не приходил в сознание, а меня, скорее всего, и вовсе не пустят к нему в палату, потому что я не его семья и не жена, хотя люблю его куда как сильнее Лизы, но я всё равно проторчала полчаса в ванной, чтобы отмыться от грязных дорог и замазать круги под глазами. Даже если Том очнётся и пожелает послать меня куда подальше, я буду выслушивать это во всей красе. Линдси забыла предупредить, что в её «малышке» барахлят не только дворники, но и навигатор. Мы с Мэдди дважды проезжали нужный поворот, потому эта бездушная штуковина слишком поздно советовала «через пятьдесят метров свернуть налево», а Мэдди была так взволнованна, что тормозила не меньше. Джош остался присматривать за Сэмми и гостиницей, Эдди отправился в участок снова попытать счастья и узнать, что стало с яхтой, а Лизу отпустил вчерашний заботливый порыв, и она осталась в доме Тома, предаваться праздному валянию в постели до обеда. – Я так волнуюсь. – Дрожащим голосом сказала Мэдди, когда навигатор обнадёжил нас: мы почти на месте. – Я тоже, Мэдди. Но мы его нашли. И он жив. Это главное. – Да. – Но по её щекам всё равно потекли ручейки из соли и облегчения. – Как только он придёт в себя, я его убью. – А я тебе помогу. Вздумал, плавать на яхте во время вселенского потопа. Мы рассмеялись, и это был смех успокоения, которое мы обе наконец-то обрели. – Чёрт, вся тушь потекла. – Поищи салфетки в бардачке. – Посоветовала я. Мэдди залезла в бардачок, но вместо салфеток отыскала маленького медвежонка в голубом комбинезончике. – Какая прелесть! – Так вот кто такой мистер Эл. – Кто? – Хохотнула Мэдди. – Это игрушка той девушки, что одолжила мне машину. Она сказала «только не трогать мистера Эла». Я тогда не стала уточнять, но теперь, похоже, всё прояснилось. – Готова поспорить, за этим мистером медвежонком скрывается романтическая история. – Думаешь? Было приятно отвлечься хоть ненадолго от тревог на что-то милое и жизненное, вроде любовной истории или медвежонка в бардачке. – Девушки хранят мягкие игрушки только в двух случаях. – Со знанием дела подметила Мэдди, заботливо, по-матерински поправляя медвежонку комбинезончик. – Если они остаются со времён детства, или если их дарит любимый парень. Готова поспорить, что твоя Линдси хранит этого симпатягу в память как раз-таки о парне. Которого любит, или которого когда-то любила. – Надеюсь, которого всё ещё любит. Как и он её. – Хотелось бы верить. – Мэдди совсем повеселела, придавшись каким-то своим девчачьим мечтаниям. – У меня ведь есть похожий. – Правда? – От Джоша. – Кстати… – Опомнилась я, выезжая на Фергюсон-авеню, последнюю дорожку на пути к больнице. – Мне кажется, я знаю тебя уже сотню лет. Но так и не слышала истории вашего знакомства с Джошем. – Она совершенно обычная. В ней ни капли романтики или волшебства, о котором мечтают все девчонки. – Я вот никогда ни о чём таком не мечтала. – И всё равно заполучила и романтику, и волшебство. Ваша встреча с Томом – просто проделка судьбы. – Ничего подобного. Мы возненавидели друг друга, как только увидели. Помнишь? – Неправда. – Засмеялась Мэдди. – Вы просто тогда ещё не поняли, насколько сильно понравились друг другу. – Не уходи от темы. Ты, Джош, ваша первая встреча. – У Джоша ведь был и остаётся строительный бизнес. Том как-то послал меня в магазин Джоша, у которого всегда закупался всякими штуками для ремонта. Дал целый список с гвоздями, шурупами, которые я должна была привезти, пока он сам ремонтировал пирс. Один из постояльцев не справился с управлением и врезался в него на лодке. Я пришла в магазин и увидела Джоша. А он увидел меня. И как-то всё само собой получилось. Мэдди пожала плечами так, будто рассказывала о том, как съела самый вкусный стейк в округе, а не встретила любовь всей своей жизни. – Видишь, я же говорила, ничего особенного. – Неправда, она очень даже особенная, потому что вы с Джошем нашли друг друга. И у вас появился Сэмми. Разве это не волшебство? Мы согрели друг друга улыбками, которые в долгожданном солнечном свете сияли ещё ярче и теплее. – Приехали. – Взволнованно сообщила я, кивнув на виднеющиеся за поворотом стены больницы Святого Фрэнсиса. Без пяти восемь. Как часы. Даже зловредный навигатор не сбил нас с пути и не задержал в дороге. Мы чуть ли не наперегонки бросились к парадному входу, не в силах сдержать эмоции. В холле больницы было пустынно и прохладно. В Нью-Йорке бы весь проход уже заполонили больные и пострадавшие, грубо перекрикивали бы друг друга, лишь бы попасть к врачу первыми. Но в Саванне все мирно спали. Мы почти пролетели по коридору и врезались в стойку, какая обычно бывает во всех приёмных отделениях. За ней никого, как назло, но мы не постеснялись побеспокоить дремавшую где-нибудь за шторкой уставшую медсестру. Нам нужно было видеть Тома. На звонок вышла женщина, потирая глаза и зевая так, будто проспала как минимум двое суток в удобном гамаке, а не на кушетке для больных в смотровой палате. Её голубая форма, тем не менее, ровно, без единой вмятинки обволакивала её внушительное тело. Смуглая, с угольными волосами, пушистыми кудрями и очками, криво спущенными на кончик носа. Она напоминала добрую, но строгую бабушку, которая может как заобнимать до головокружения, так и на место поставить. Примерно так я себе её и представляла, когда мы говорили по телефону, поэтому сомнений не осталось, и я спросила: