— Откуда знаете? Карина разболтала? — Работа у меня такая. Знать все что происходит во вверенной мне части. И вокруг нее — тоже. Но ты не расслабляйся. Это еще не все. — Товарищ полковник, вы же сами видите, что моей вины ни на грамм нет. Стечение обстоятельств — только и всего. — Ты эти сказки будешь петь своему любимому капитану Громову. Может он тебе поверит, если захочет. Слишком часто с тобой происходят случайности, чтобы быть случайными. Спорная мысль с точки зрения философии и марскиско-ленинского учения, единственно верного в этом времени, но мое мнение осталось при мне. Озвучивать его я поостерегся. И вообще, стал замечать, что потихоньку превращаюсь в робкого и запуганного служаку, боящегося разинуть рот в присутствии начальства. Не нравится мне такая тенденция. Началась обратная деградация из бывшего генерального директора в скромного исполнительного работника? Или это мне кажется? — Капитан Иванов… Пауза. Чтобы проникся и осознал, впал в трепет, не выпуская однако баранки из рук. Фамилия прозвучала угрожающе, словно обвинительный приговор в зале суда из уст прокурора. Хотя в упор не припомню за собой грехов с этой стороны. — Капитан Иванов…. - снова пауза. Излишне театральная. Хотя, может это кочки пошли, а с ними и тряска — дороги в Азербайджанской ССР не самые лучшие в Союзе. — Поведал мне по секрету, чья это была идея: укрепить забор по периметру военного городка, выложить бетонные блоки поперек въезда и перекопать улицу на самом опасном направлении. И вновь на горизонте появляется фамилия нашего героя. И снова это рядовой Морозов. Сказать мне нечего, поэтому делаю вид. что занят управлением автомобиля, маневрируя между кочек и ям. больше похожих на следы падения метеоритов. Они здесь асфальт из одного песка что ли делают? Международная трасса, между прочим. К слову, с дорогами в этом времени не все гладко. До семидесятых годов даже между областями в центральной части РСФСР не всюду было асфальтовое покрытие на дорогах. Трасса на Ставрополь через Элисту шла даже не по гравийке. а местами просто по песку среди барханов, и двигаться по таким участкам лучше было на скорости без остановки, чтобы потом не откапывать машину с лопатой из песка. Справедливости ради такие песчаные участки не превышали десяти километров обычно, а к началу восьмидесятых годов их засыпали наконец щебнем. Асфальт положили на последнем участке лишь на рубеже двухтысячных годов. — Сгоревшая автомашина. Пропажа фургона и твое задержание. Кража документов в государственном учреждении. История с прапорщиком Зейналовым. Песни сочиняешь, с округа звонили, интересовались автором. Ты. Морозов — не солдат, ты — оружие массового поражения, неизвестное советской науке! Что дальше? Вторжение инопланетян на нашем участке границы? — Оно само как-то. Полоса невезения. Товарищ полковник, вы про любовь-морковь не всерьез ведь? Шутите? За последний месяц я вашу дочку лишь один раз мельком издалека видел. — В каждой шутке есть лишь доля шутки. От греха подальше поедешь служить на границу с Польшей. С глаз долой — из сердца вон. И скажи спасибо, что не в морчасти погранвойск — там три года служить пришлось бы. — За что?!! Не было у нас ничего с Риткой, мы разговаривали всего лишь пару раз и не больше десяти минут! — Пошутил я. Нельзя тебе здесь оставаться. Высокое начальство с генеральскими звездами и лампасами заинтересовалось предсказателем, а ты — единственная ниточка, которая к нему ведет. Поверь, это такие люди, которые не будут с тобой церемонии разводить. — Вы и про деда Исмаила знаете? Он же под грифом, жутко секретный. Подпол лишь хмыкнул снисходительно и насмешливо. — Ты чем слушал, боец? В своей части я знаю все. Для этого здесь поставлен государством. К тому же. мы с товарищем адмиралом давние друзья. Так что. действительно будущее угадывает? — Не совсем. Старик знает, как оно может случится. Но его будущее можно изменить. И нужно изменить, слишком оно темное и страшное. Кроме природных катастроф — их отменить нельзя. Можно только предупредить. — Значит, правда. — Так точно, товарищ полковник. После этого Палыч надолго замолчал, отрешенно глядя в боковое окно, смоля одну сигаретку за другой. Лишь через минут сорок наконец спросил. — Что со мной будет, твой астролог случайно не говорил? — Дед говорит, что случайностей не бывает. Наверное он знал, что вы спросите, поэтому и рассказал заранее. Подполковник снова задумался. Узнать точно про свою судьбу — это как услышать приговор в зале суда, наверное. Не просто это. — Вы проживете долгую интересную жизнь. — решил я не томить неизвестностью. — Еще лет тридцать точно, а может и больше. Придется повоевать. Будете руководить группой войск на таджикско-афганской границе. Затем командовать пограничным округом, вроде бы на Дальнем Востоке. Генерал-лейтенант. Выйдете в отставку, останетесь там насовсем, будете руководить городом. — Хм… Спасибо в таком случае говорить странно. Но если встретишь старика, передай от меня спасибо, при случае. До пограничной заставы, что недалеко от Баку добрались ближе к вечеру. Это кажется, что здесь езды на четыре часа от силы. На самом деле колонна движется со скоростью черепахи обычно. То колесо пробьют, стоим ждем, пока поменяет. То обед, то поломка. Парадоксально, но средняя скорость движения не превышает сорока километров в час. если ехать быстрее, то в конце колонны замыкающие постоянно будут отставать и гнать с запредельной скоростью, под сотню, чтобы нагнать головных. Вдобавок растягивается колонна в таком случае на несколько километров. — Совсем забыл. Морозов, тебе грамота от комитета ВЛКСМ округа положена. За песню про границу. Вместе с документами привезут. Тут я вспомнил об одном невыполненном обещании. — Товарищ полковник, можно грамоту не мне вручить, а проводнице поезда, которая нас чаем вкусным угощала с вареньем. Только благодаря ей и была написана эта песня по дороге в часть. Очень хорошая добрая женщина, всю жизнь мечтала сотрудничать с органами. Можно ей грамоту — она всю жизнь о ней мечтала? — Пфф. Ладно, наградим твою знакомую. Раз она причастна. Тебе эта грамота, как телеге — пятое колесо. Хватит и медали. — Фамилия гражданки — Тагиева. Восьмой вагон. С бордовыми бархатными шторами на окнах — не перепутаете. Глава 38 Три недели я пролежал в бакинском госпитале Краснознаменной Каспийской военной флотилии. После памятного разговора с Палычем больше ничего интересного не случилось. К вечеру мы добрались до пограничной заставы на побережье, в двадцати километрах от Баку, где и встали огромным военно-цыганским табором на ночевку. Громов прислал за мной служебный УАЗ с мрачным и неразговорчивым мичманом за рулем. В госпиталь прибыли уже после отбоя, видимо так и задумывалось. Чтобы избежать любопытных взглядов. После чего меня обрядили б полосатую больничную пижаму, отобрали пограничную форму и… наложили гипс на левую ногу. Операцию провел сам заведующий отделением лично, по той же причине, наверное. После чего я был отправлен в отдельную палату с костылями в руках. Где и провел следующие три недели в полной изоляции, общался исключительно с медбратьями, да пару раз заглянул профессор, который гипс накладывал, поинтересовался, не нужно ли чего. Напомнил, что я теперь не доблестный пограничник, а старшина второй статьи Фильченко Владимир Семенович. Служу на Северном флоте в Гаджиево. Прибыл в Баку по служебной надобности в командировку, но неудачно упал с крана и сломал ногу. Особо порадовало новое звание. Еще два дня назад о карьере на флоте подумать не мог. а уже целый старшина! На третий день заскочил на несколько минут Громов. Привез огромный, свернутый из газетной бумаги, пакет с гранатами и яблоками. Оказывается ему капитана первого ранга дали. Полковник по нашему, по сухопутному. Выслушав жалобы на скуку и бесцельно потраченное время, снизошел к просьбе, и приказал выдать мне бумагу и авторучку, чтобы я мог записать «прощальное послание от старца». Он же ясновидящий, в конце концов! Углядел в грядущем, что прощание скоро и решил напоследок выдать пару ценных советов. Про «пару советов» — это я поспешил, недооценил порыв души. Послание получилось на десяток страниц мелким почерком. Другого шанса передать информацию уже может не быть, старцу придется исчезнуть навсегда.: если не считать фальшивого двойника, которого слепил по моему совету Громов для своих оперативных замыслов. Стоит отметить, сам рассказал — никто не просил и не заставлял. Наверное не хотел обидеть старика? Или мою реакцию посмотреть? Попробуй, разберись в его хитрых психологических штуках и приемчиках. На десятый день появился майор Жилинский. В партикулярном платье, проще говоря — в гражданском. Привез мои документы. Деньги ожидаемо пропали. Прокуроры во все времена одинаковые. Бывают исключения, но я не встречал. Товарищ Жилинский ошарашил новостью, что меня официально убрали из части. Выходит подполковник Тарасенко вовсе не шутил и не пугал, когда рисовал перспективу отправиться на белорусско-польскую границе? Оказывается, все говорилось всерьез. Разве, что граница еще не белорусская, а советская, если быть предельно точным. Особист ничего по этому поводу сказать не мог. Куда дальше отправят служить осталось загадкой. Надеюсь, не в военно-морской флот, все же это перебор будет — три года в штанах «клёш» ходить. — Товарищ майор, у меня куча дел незаконченных осталась! Нельзя мне в другие края уезжать. Хотя бы пару месяцев дайте. Может получится как-нибудь? — Категорически нет. Даже не проси. Громов тебе сам объяснит почему. Теперь он твой непосредственный начальник, из отряда ты официально выбыл. Мой визит сугубо неофициальный. Документы твои вернуть. Ага. мои агентурные связи и контакты вытянуть — вот твоя истинная цель! Тоже мне. волк в овечьей шкуре с погонами. С другой стороны, куда мне деваться в такой ситуации? — Просьбы, пожелания будут? — намекнул майор на основную цель визита. Щазз! Я лучше Громову всю агентурную сеть оставлю, предварительно подумав, что можно сдать, а с чем придется окончательно попрощаться. — Товарищ майор, спортивные костюмы для наших дружинников надо забрать. Большую часть заказа я оплатил, но прокурорские отжали полторы тысячи рублей во время задержания. Как я понял, денег они не вернули? Обрисовав сложившуюся ситуацию, я поставил начальника особого отдела в непростое положение. Зарплата офицера — триста рублей, с учетом надбавок к окладу может потянуть на четыреста. Не из своих же денег ему компенсировать недостачу — читалось на его задумчивом лице. — Надо доплатить тысячу триста и забрать готовый заказ недели через две. У меня есть небольшая заначка, возьмете оттуда, я координаты дам. Может я не вернусь уже в Лениноран. пропадут денежки. А так с пользой для дела. — Хм. Удивляешь ты меня Морозов. С каждым разом все больше и глубже, хотя казалось, бы давно пора привыкнуть. Говори, где тайник, сколько там денег и кому ты должен был заплатить. Наверняка, у цеховиков заказал? — Не от хорошей жизни. Если бы советская торговля мышей ловила, то я просто купил бы в магазине. Или заказал бы в швейной мастерской. Но. что имеем, то имеем. — Ладно, не оправдывайся. С тобой все понятно. Сколько денег припрятал? — Шесть тысяч триста рублей…. - потупив взор и даже немного покраснев, якобы от стыда, признался я в крамольном накопительстве. — Твоюжж….! Морозов, ты….Откуда…?… ерш твою меть. Ты хоть понимаешь, как это выглядит? — Так вышло. Не отказывать же было. Тем более, что все для пользы дела, на себя лично ни копейки. Почти. Только пряники и хавчик. да и то для братвы в основном. — Черт с тобой, забудем на секунду об источниках такого богатства у простого солдата срочной службы. Хоть и дико звучит, но похоже, что деньги тебя не сильно интересуют. И злого умысла не было. Так? — Все правильно. Товарищ майор. Не корысти ради, токмо пользы дела для. — нагло процитировал я государя-императора Петра Первого. — Что мне делать с этими деньгами теперь? Не выбрасывать же? — Перво наперво, расплатиться за спортивную форму с Хыдыром. это посредник, через него заказ делал. Оставшиеся деньги можете потратить на оперативные нужды по своему усмотрению. Я в шпионском детективе когда-то читал, что иногда агентуре платят деньги, чтооы они купили важную информацию. Вдруг вам пригодится. — М-да. Ты уже и на Хыдыра вышел? Чудны дела твои… Интересный тип. но хитрый и скользский. И он так просто поверил тебе? — Природное обаяние, наверное. Люди мне почему-то верят сразу. — Морозов, ну кому ты лепишь? Природное обаяние. При первом взгляде на твою физиономию сразу хочется проверить кошелек. Давай серьезно. — Дык. Это… Назвал пару имен, пароль и рекомендации заранее раздобыл. Можно подумать, что у вас в разведотделе так не делают! Обыграл в нарды пару раз… Майор скривился, словно хлебнул уксуса. — Ты ври. да не завирайся. Хыдыр — профессиональный катала. Обыграл он его. как же. — Обижаете недоверием, трищ майор. В карты — согласен, не получится. Даже не сел бы за один стол. Шпилит классно. Нарды же для него — баловство, типа хобби. На магнитики полагается, да на кубики со свинцовыми закладками. Если знаешь, где и как он шельмует, то ничего сложного. Товарищ Жилинский посмотрел на меня, как на инопланетного Хищника из фильма «Афоня». То есть, как на невозможное в реальности явление. После чего хмыкнул, в глаза у него появилось уважение пополам со слезами умиления.