Наконец, в раздевалку забежал Саша и, пытаясь отдышаться, сразу перешёл к делу: — У них замена — Матюшов ногу повредил. Новый, скорее всего, игрок слабый. Начинаем с «эшелона», защищаемся «углом назад». Ну, готовы? Он взволнованно обвёл глазами команду, словно они были на чемпионате высшей лиги, и от исхода игры зависело дальнейшее мировое господство. И видя, его искреннее радение, как-то не хотелось его подвести. До раздевалки стал доноситься разрозненный, но связанный неуловимо-общей атмосферой звук собирающихся зрителей. Из колонок басами стала рассыпаться бодрая мелодия. И, в последний раз взглянув на девятый, Саша махнул рукой на выход. Трибуны оказались засиженными с обеих сторон. На самых нижних сидели девочки-болельщицы, уже вошедшие в роль и приветливо машущие, оборачиваясь по сторонам. У них даже были те блестящие мохнатые махалки — сине-красные у тех, что должны были болеть за девятый и сине-зелёные у соперниц. Соперники — восьмой — как и девятый были в двухцветной форме, только их, в отличие от девятого, расцарапал зелёный дракон. Когда команды оказались на поле, по зале разнёсся приветственный гвалт, перекрывающий музыку динамика. Один из игроков восьмого действительно был незнакомым, вместо него стоял парень из более младшего седьмого. Максима это даже порадовало — шансы на победу совершенно невообразимым образом выросли. А когда он проходил мимо выстроившихся в ряд болельщиц. Женя коротко клюнула его пальцами в плечо. Тот на автомате повернулся. — Выиграй, пожалуйста, — полушепотом попросила она, проникновенно заглядывая ему в глаза. Всё-таки, Софии очень хотелось отомстить. Максим, чувствуя жар на щеках, только кивнул ей. Команды встали на позиции. И заполненные трибуны перестали существовать. Нет, их шум и мельтешение всё ещё доносилось до сознания, но было каким-то приглушённым и неважным. Не имеющим значения. Даже весёлые юбки болельщиц скорее раздражали, чем поднимали дух соперничества. Не отвлечься бы на них, вместо слежения за мячом. Жеребьёвку выиграл восьмой. Первый проигрыш вызвал лёгкое раздражение, но Максим постарался убедить себя, что это просто случайность, которая ничего не значит. Хотя и знал, что каждый случай — выверенная закономерность. Мяч в игре. Вот уже над полем девятой, и Вадим с Димой одновременно дёрнулись к нему. Но Дима оказался быстрее и с силой перебросил мяч на другую сторону. Там он попал к новенькому, который запулил его так сильно, что мяч долетел до самого Максима, стоящего на второй линии. Максим раньше схватил его, чем осознал, что новенький-то непрост. И сделал пас Вадиму. Тот, как-то слишком сильно перегнув руки в локтях, сделал чуть ли не истеричное движение и… Очко! Грохот трибун и музыка оглушили. И ход перешёл к девятому. На подаче стоял Олег. И его пас округлой свечкой разрезал спортивный воздух. На той стороне его поймали, торопливо передали вперёд. Мяч двигался как-то медленно, а игроки, наоборот — быстро. Кое-как припоминая Сашины инструкции, Максим отгонял шальные мысли. Те почему-то превратили обычную до сегодняшнего дня, не самую оригинальную игру во что-то важное. Едва ли не самое важное в жизни. А в голове, мешая следить за мячом, вдруг всплыла фотография. Та самая, со свадьбы. Там, где папа. И мама… Которая не в роли невесты. И по виду ещё моложе Максима сейчас. Он схватил летящий на него мяч и с остервенением, даже не задумываясь, запустил его на поле противника. Очко! Сладкое чувство триумфа перебило неприятное воспоминание. И то, как пенка на молоке, сползло куда-то в сторону, снова уступив место более важным вещам. Наверное, больше всех на трибунах радовалась Танька. Возможно, она представляла себя зайцем, изо всех сил подскакивая на месте и крича что-то одобрительное. На ход игры ей было на самом деле всё равно — поддерживала Танька Женьку. Которая зачастую себя будто стеснялась и не участвовала в массовых мероприятиях. Болеть за болельщицу… Это что-то непривычное. Хотя у Таньки с Женькой и вся жизнь с рождения немного непривычная… Когда Даня делал очередной пас, то очка не вышло — мяч вышел за пределы поля. Правда, пола так и не коснулся, потому что поймала его ловкая болельщица, грациозно подпрыгнув, а потом держа его у подбородка, будто позируя невидимым камерам. Кажется, звали её Милана. И она принимала такие смелые позы, что судья подал ей предупреждающий свисток. Но и он не смутил артистичную Милану. Взяв мяч под локоть, она вдруг засунула руку под футболку и, глядя в упор на судью, стала имитировать ускоренное сердцебиение. Кажется, окончательно влюбив в себя впечатлительного судью. Но, так или иначе, мяч был возвращён в игру. А вскоре фарт покинул девятый. Следующие два раза очко уходило восьмому. С каждым разом делая всех злее. Но когда счёт стал 3:2 в пользу восьмого… Шум трибун, поддерживающих соперников, стал напоминать рёв Колизея. Который вдруг напомнил, что спорт — это не только игра. Когда-то он вышел из необходимости выживать и нужен был, чтобы натренировать силу и ловкость, необходимые для охоты. Победитель в соревновании скорее нагонит дикого кабана. Проигравшего кабан сам запорет. У Максима хрустнула челюсть. Хорошо, хоть зубы у него всегда были крепкими. Хотя возможно и не настолько, чтобы выдержать удар волейбольным мячом. Это усилило мотивацию Максима перехватить рушащийся прямо на него по наклонной линии снаряд. И, не задумываясь и будто и не тормозя его энергию, послал с новой силой обратно. Там мяч легко перехватили и снова подали девятому. В этот раз в сторону Димы, который со второй линии сделал передачу Олегу. И тот, как-то по-деревянному согнувшись коленками, пасанул. 3:3! Секундная радость и осознание, что матч скоро закончится. А учитывая любовь взрослых к «победе дружбы», дополнительного времени им назначать не будут. Дружба — это, конечно, лучше поражения. Но хуже победы. Так что оголённые нервы напряглись ещё сильнее. Возможно, скоро начнёт искрить. И мяч стал особенно долго кочевать, не способный коснуться пола. Буквально чуть-чуть, ещё… Но замотивированный игрок той или иной команды наперерез кидался против неизбежного поражения. А время всё уходило… Максим уже несколько раз делал пасы с тайной уверенностью, что вот этот… И каждый раз обламывался, ощущая, как от этого нарастает внутри чувство злой беспомощности. Вадим, Олег, Даня, Дима… Каждый из них вдруг ощутился не просто временным одноотрядцем, но и тем, от кого сейчас зависит общая польза. Общее дело. Странное и чуть ли не животное единение. Олег в очередной раз передал мяч Максиму и тот, уже не задумываясь послал его через сетку. Сейчас его опять отобьёт этот новенький, который оказался едва ли не лучшим игроком в команде. Вот он уже тянет невообразимо длинные руки, пылая лицом. И… мяч вдруг проскользнул между ними. Стоящий позади игрок уже кинулся к нему. Но вдруг болезненно присел, будто споткнувшись о невидимую преграду. И… мяч бухнулся на блестящий крашеный пол. Насмешливо, будто Колобок из сказки, подскочил и торопливо стал скатываться в сторону замерших болельщиц. Будто отсчитывающий секунды до финального свистка. Вот и он! Как подтверждение того, что всё это не было коллективной галлюцинацией. Девятый победил… Они победили… Кто-то вдруг выкрутил на максимум звук, свет и все цвета. И такой желанный триумф стал и реальным, и полностью неожиданным. Видимо, только для девятого. Потому что остальные просто радовались. А Саша, кажется, даже как-то сдержанно. В отличие от команды болельщиц. Самая первая добежала до всё ещё стоящего на подаче Димы и напрыгнула на него, обнимая тонкими руками за весьма внушительную шею. Бедный Дима так растерялся, что прикинулся просто большой скалой, совершенно не имеющей ничего общего с восторженным визгом впечатлительной девчонки. Хотя впечатлительная девчонка совершенно не растерялась, и не убирая маленьких ладоней с больших плеч, продолжила веселиться, уже подскакивая на месте. Возле Дани тоже веселилась болельщица с длинными прямыми волосами каштанового цвета, которые, словно покрывало, окутывали всю её спину — наверное, в процессе болельщицких прыжков смотрелось очень даже эффектно. Но больше всех повезло Вадиму — он не растерялся и обнял за талию кудрявую смуглую брюнетку и теперь его рука и не думала соскальзывать с девичьего стана. Олег же кому-то истово махал на трибуне. Максим машинально сделал полшага назад, чтобы внезапная пассия Вадима на смела его ходящим ходуном бедром — кажется, она была совсем не против, чтобы Вадим и дальше её держал и всё норовила устроиться поудобнее. Как Максим различил негромкое «ой!» за всеобъемлющим шумом, он не в курсе. Но в секунду обернулся и наткнулся на светло-голубой взгляд расширенных глаз. Обладательница которых только-только заканчивала уходить от возможного столкновения. Уже второй раз они едва не сталкиваются. Встретившись взглядом с Максимом, она улыбнулась. И лицо её сразу преобразилось, будто Максим попал в сказку и встретил зачарованную Царевну-Лягушку. Нет, лягушкой Женю не назвал бы даже самый искусный тролль, если бы не хотел быть преданным анафеме в своём тролльском окружении. Просто то, как преображалось Женино лицо от улыбки… В нём сразу появлялось что-то русалочье, а даже не обладай оно правильными чертами, Женя вполне могла бы зазывать морских путников на счастливую погибель. Какая-то глубокая хитрость, обещание чего-то, сужающиеся к вискам уголки глаз. Наверное, умей какая-нибудь Баба-Яга делать такую мину, никто бы не заметил ни того, что она бабка, ни того, что она Яга. А Женя вдруг опустила глаза. Только для того, чтобы сразу поднять их и с уже обычным, просто приятным лицом сказать: — Спасибо. Кажется, она уже сделала движение к Максиму, но в последний момент передумала и не стала его касаться. — Пожалуйста, — ответил Максим, изо всех сил стараясь скрыть своё разочарование. А потом Женя пошатнулась. Максим уловил только, как глаза её становятся по циркулю круглыми и теряются, уходя от его взгляда и внутренне и внешне. И тело её на долю секунды дёрнулось в сторону. К счастью, реакции Максима в этот момент не понадобилось. Женя не собиралась падать, а её никто не собирался ронять. Всего лишь налететь сбоку, не заботясь о возможных эффектах. Танька вцепилась в тонкую талию и преданно задрала к Женьке голову. Вот уж у кого глаза были круглыми и без циркуля, и без необходимости эффекта неожиданности. Глядя на её довольную моську, пропадало всякое желание устраивать выговор. Женька улыбнулась ей — вышло уже не по-русалочьи — и, будто извиняясь, посмотрела на Максима. Таня тоже посмотрела. Но, пользуясь тем, что была сестре ниже плеча и та при всём желании не могла видеть её лица, издевательски высунула Максиму кончик остренького языка. Для пущего эффекта даже сощурилась и стала неотличима от капризного ребёнка из кино. Разве что вполне себе изгибистая взрослая фигура, которую совершенно не скрывала ни поблёскивающая футболка, ни короткие шорты, нарушала стройное впечатление. Максиму пришлось сильно напрячь губы, чтобы сдержать рвущуюся наружу улыбку. Мелкая будто дразнила его, что ей-то можно безнаказанно обнимать Женю, а ему — нет. Но так необидно и выпукло, что ему самому хотелось состроить ей рожу. Но его-то лицо Женя точно увидит. Но у Максима всё равно, возможно в духе протеста, мелькнула самонадеянная мысль, что ему тоже скоро будет можно. Тем более не за горами дискотека. А пока Триумф. Глава 5. Дискотека Максим думал, что под дискотеку приспособят большую крытую площадку, на которой в дождливую прогулку выгуливали младшие отряды. И она, наверное, подошла бы — крытое пространство, огороженное с трёх сторон. Защита от ветра и осадков. Удобство наблюдения. Возможность организовать хорошую иллюминацию. Но что-то в головах администрации пошло не так — странно, учитывая недавний случай со вроде как маньяком — и танцы решили организовывать прямо под открытым небом. На площади, где недавно проходило открытие смены. В центре так и стоял флагшток, который днём вожатые и воспитатели не меньше двадцати минут проверяли на устойчивость — ещё бы, свались такая махина на кого-нибудь, то случай с возможным маньяком покажется просто весёлой и безобидной хохмой. Но металл стоял прочно, не гнулся и не шатался ни с какой стороны. И если никому в голову не придёт разбудить глубинную память и, как на ярмарке, залезть по столбу за подарком, то всё должно быть нормально. Поэтому надо особенно следить, чтобы никто не пронёс алкоголь. Взять его здесь, конечно, неоткуда, но когда и кого это останавливало? Фонари и гирлянды развесили по всему периметру, усиливая иллюминацию. В ней пока нет особой необходимости — только начинают сгущаться сумерки. Но сумерки здесь не имеют обыкновения затягиваться, так что обманчивый, только чуть приглушённый свет очень скоро затянется длинной ночью. Пока что дискотечная площадка изображала полнейшее спокойствие. Но педагогический состав как-то напряжённо переговаривался и хихикал. Возможно, в прежних сменах были прецеденты. С самого утра настроение у Максима было отличным. Чем-то похожее на предчувствие праздника, которое накрывает в детстве аккурат тридцать первого декабря.