– Могу быть у тебя сегодня к обеду. – Вы хотите пообедать? – Нет, просто чашка чая… – Я могу сделать сэндвичи с ветчиной. – Это было бы замечательно. – Не берите с собой Дональда, хорошо? – Ну ладно, он пока восстанавливается после операции, но почему ты не хочешь его видеть? – Отец говорил, что он ленивый болван, который женился на вас ради денег. Тетя рассмеялась. – Почему вы смеетесь? – Ох, твой отец. Еще сам говорит о проецировании… – Я не понимаю. Мне не нравится, когда надо мной смеются. – О боже, я смеюсь не над тобой! Слушай, не переживай. Я не буду брать Дональда. Я повесила трубку сразу после того, как мы разделались с прощаниями, которые всегда страшно раздражают: «До свидания», «Пока», «До свидания», «До скорого», «Да, пока», «Тогда до свидания»… Это так утомительно. Через два часа я пошла на кухню делать сэндвичи. Я смастерила слинг из отцовского шарфа, чтобы держать Тоби как можно ближе к сердцу. Я рассказала ему о нашей сегодняшней гостье. Снова спросила про «C». Я не ждала ответа, но мне было приятно с ним разговаривать. Я не чувствовала себя одинокой. Когда я открыла дверь, за ней стояла тетя Кристин с огромным букетом цветов. – Дорогая! Боже, сколько лет прошло! Ты такая высокая! И красивая! Тетя Кристин всегда выглядела как модная копия мамы. Но сейчас она разочаровывающе постарела. Я чуть не сказала это. Кожа на ее лице обвисла, хотя глаза под золотыми тенями и пышными черными ресницами были по-прежнему яркими. Ну, логично. Мама умерла уже очень давно. Я чувствовала себя рядом с тетей вполне спокойно, пока она не попыталась дотронуться на меня, и я отшатнулась. – Извини, – она подняла руки вверх, как при аресте. – Помнишь, раньше ты разрешала мне подержать тебя за руку? Это правда, но мы давно не практиковались. Мы пошли на кухню, и я поставила воду и начала заниматься чаем. Я наблюдала за ней. Тетя Кристин посмотрела на меня и улыбнулась. – Как твои дела? Я смотрю, ты еще не повесила никаких украшений? – Нет, мы с отцом решили, что это для детей. Тетя Кристин нахмурилась. – Я сейчас получаю разные письма, – начала я. – Некоторые люди хотят подружиться со мной. Некоторые меня ненавидят. Мне написали, что я дьявольское отродье. – Можно посмотреть? Я показала ей разобранную почту. – Так, ну это можно отправлять прямо в мусор, – заявила она, взяв в руки злые записки и письма от журналистов. Я согласилась. Мне не хотелось ничего этого хранить, только письмо от моей одноклассницы Стеллы и записку от «С». – Как ты себя чувствуешь? – Все в порядке. Отец написал, что мне нужно переехать в деревню. Он говорит, мне вредно жить здесь совсем одной. – Тебе тут не одиноко? – У меня есть Тоби, – я показала ей своего медведя. – Тоби не человек, милая. – Я знаю. Я не идиотка. Она ничего не ответила. Мы посмотрели друг на друга. Тетя наклонила голову, и ее глаза смягчились. – Что со мной случилось до того, как меня удочерили? Сначала она отвела взгляд, посмотрела в окно, затем в пол, но потом снова мне в лицо. Тетя Кристин осторожно спросила: – Можно я возьму тебя за руку? – Зачем? – Знаешь, прикосновения могут действовать успокаивающе. И это неприятная история. Я позволила ей взять свою руку и положить ее между ладонями. – Джин говорила, что ты… была под лекарствами, что, ты ничего не помнишь? Я кивнула головой. – Твоя мать – твоя настоящая мать, я имею в виду, она… умерла. – От чего она умерла? – Ее похитил мужчина, когда она была совсем молодой, когда она была… ребенком. Я смотрела передачи и фильмы про мужчин, которые похищают молодых женщин. – Он запер ее в подвале? – Да, вернее, нет, это была задняя пристройка к его дому. Он жил в огромном доме на участке в пару тысяч метров в Южном Дублине. Он держал ее там четырнадцать лет. У меня в голове загудело. – Пожалуйста, остановитесь. Тетя погладила мою руку. Я отвернулась, чтобы наполнить чайник. Взяла сэндвич и съела его. Тетя Кристин сидела молча. – Хотите? – Что, извини? – Хотите сэндвич? – Нет. Милая, мне так жаль. Это ужасная история. У тебя есть друг, которому я могу позвонить? Что насчет Анджелы? – Да, я сейчас ей позвоню. Мы с Тоби вышли в коридор, и я взяла телефон. Анджела не работала по выходным, так что я решила, что не побеспокою ее. – Анджела? Тут моя тетя Кристин. Она сказала, что мою настоящую мать похитили… – Черт. – Что? – Я хотела быть рядом, когда ты откроешь последнее письмо отца. Оно все объясняет… ну, почти все. Могу я поговорить с Кристин? Я позвала тетю к телефону и вернулась на кухню. Я не могла расслышать, что именно она говорила, но слышала ее срывающийся голос. А потом услышала, как она повесила трубку. Когда тетя вернулась за кухонный стол, ее глаза были мокрыми от слез. – Салли, похоже, я все испортила. Анджела уже едет. Давай поговорим о чем-нибудь другом, пока она в пути? – Вы думаете, она любила меня? Моя настоящая мать? Тетя Кристин взяла сэндвич. – О, я думаю, она любила тебя всем сердцем. – Откуда вы знаете?