Наиболее успешной стала наша третья попытка арендовать жилье. Дом оказался чистым, хотя и располагался на грязной улице, а хозяйка была веселой, дружелюбной и темнокожей. Она представилась Моной. – Вы приехали на выходные? Хотите посмотреть достопримечательности? – Мы хотим приобрести собственность в этом районе. – Отец тепло улыбнулся ей. – Переезжаете в Лондон? Из Ирландии? Сейчас? Смелый ход. Отец ничего не ответил. – Какой у вас симпатичный мальчик. Как тебя зовут, сынок? – Стив, – сказал отец, прежде чем я успел ответить. Она потянулась ко мне – то ли чтобы пожать руку, то ли чтобы погладить по голове, – но я резко отшатнулся. – Не обращайте внимания, – сказал отец. – У него сейчас сложный возраст. Стив не любит, когда его трогают. – Он подмигнул ей. – Ну что же, скоро это изменится, правда? – рассмеялась она, пока я молча смотрел на отца. Стив? – Я сразу оплачу все наличными, если вы не против. – О, вы из моей любимой категории клиентов. Я только за. Сколько ночей? – Для начала две, а там посмотрим. – Только завтрак или ужинать тоже будете? – А сколько это стоит? – Десять фунтов за ночь, дорогой, и двенадцать, если возьмете ужин. Дешевле вы тут не найдете. – Ну что, Стив, – обратился ко мне отец, – будем здесь ужинать? Я кивнул. Отец отсчитал банкноты. – Тогда я плачу вам за две ночи, а завтра дам вам знать, понадобится ли нам продление. – Отлично. Что же, туалет находится дальше по коридору налево от вас, а душ есть у вас в комнате. Можете стучаться ко мне, если что-нибудь понадобится. Ужин в семь часов, хорошо? – Мона передала нам ключи и сказала, что мы можем уходить и приходить когда угодно. Оказавшись в комнате, мы увидели двухъярусную кровать и душ с пластиковой кабинкой в углу. Я всегда хотел поспать на двухъярусной кровати. – Пап! Можно я буду наверху? Пожалуйста! – Хорошо, – согласился он и прижал палец к губам. С минуту мы оба молчали, и я услышал, как Мона тихо напевает себе под нос. Отец понизил голос. – Тут тонкие стены, лучше нам перейти на шепот. – Почему? – Мы не хотим, чтобы они знали о наших делах. – Кто? – Женщины. – Поэтому ты сказал, что меня зовут Стив? Он весело улыбнулся. – Мне показалось, что тебе пойдет. Как Стив Остин. Человек на шесть миллионов долларов. Давай с этого момента будем звать тебя Стив? – Да! – А какое имя выберем для меня? Мне надоел Конор Гири. – Джеймс? Как капитан Джеймс Кук! – Джеймс, да, мне нравится. А что насчет фамилии? – Армстронг, как Нил Армстронг. – Джеймс и Стивен Армстронги. Отлично. Впервые после встречи с грабителем я почувствовал себя спокойно. Отец мне улыбался. – Так, наверное, ради безопасности тебе лучше оставаться здесь. Я пойду осмотрюсь и кое-что выясню. – А где мы? – Уайтчепел в Ист-Энде, в Лондоне. – Здесь безопасно? – Со мной ты всегда будешь в безопасности, Стив. Мы улыбнулись друг другу. Он порылся в чемодане и достал какие-то конверты. – Я должен пойти встретиться с человеком по поводу паспортов. – С каким человеком? – Пока не знаю. – Пап? – Да, Стив. – На первых порах я каждый раз хихикал, когда он произносил это имя. – Моя болезнь – это секрет? – Все зависит от тебя, но мне кажется, если рассказать о ней, тебя захотят обследовать. Все остальные люди с таким заболеванием живут в больницах. Я держал тебя подальше от них все это время. – А когда мы переедем, мы можем жить где-нибудь подальше от городов и жилых мест? Отец улыбнулся. – Именно об этом я и думал. Он ушел, попросив закрыть за ним дверь. Мы жили в гостевом доме еще тринадцать дней. Отец каждый день уходил. Он больше не брился по утрам. Сказал, что отращивает бороду. Отец всегда надевал очки и шляпу, когда выходил из дома. Мона поинтересовалась, почему я не составляю ему компанию, но я велел ей заниматься своими делами. Больше она меня не спрашивала. Отец сказал Моне что-то про мои гормоны. Он всегда был приветлив и улыбчив с ней. Я целыми днями сидел в комнате, и отец иногда приносил мне сэндвичи. Ужины у Моны были странными. Каждый раз нам давали жаркое из риса и острого мяса. Мы с отцом сошлись на том, что к ним нужно немного привыкнуть, но под конец проживания решили, что нам нравится карри. Мона даже рассказала, как его готовить и какие использовать специи. – Пап, – обратился я к нему как-то ночью, перегнувшись через перила своей кровати и всматриваясь в его нахмуренное лицо, – тебе нравится Мона? – Кто? – Хозяйка. – Не говори глупостей. Мне она нравилась, но я не думал, что отец это одобрит. Отец часто возвращался домой замученный и уставший. Одним вечером я заметил синяки у него на ребрах, когда он раздевался перед сном. Отец сказал, что споткнулся о мусорку, и поморщился, когда надевал пижаму. Однажды он взял меня с собой. Я очень испугался и занервничал. Вокруг были толпы людей, и я боялся в кого-нибудь врезаться, так что отец встал у меня за спиной, положил руки на плечи и стал вроде как мною рулить. Мне понравилось. Было похоже на игру. Мы ушли не слишком далеко. Он подвел меня ко входу на станцию метро «Уайтчепел». Я знал все о поездах, которые ходят под землей, но не хотел оказаться в одном из них. Я видел их по телевизору: люди набивались внутрь, как сардины, и висели на перилах, прикрепленных к потолку. Я не смог сдержаться, и у меня из глаз брызнули слезы. Мы остановились у турникетов и свернули налево. Отец посмотрел на меня. – Что случилось? – Я не хочу ехать на метро. – Я тоже. Так что перестань вести себя как девчонка и вытри слезы, потому что нам нужно пойти сфотографироваться. Я ничего не понял, но вытер лицо рукавом, и отец подвел меня к маленькой кабинке в углу станции. Там едва бы хватило места для нас обоих, так что отец сказал, что мы будем фотографироваться по очереди. Он зашел туда, а я остался ждать снаружи. Из-под желтой шторки я видел вспышки голубого света. Мы подождали, и через три минуты из прорези в стене кабинки вылезла лента с четырьмя фотографиями. Сначала они были бледными, но потом, как по волшебству, изображение отца начало проявляться: сначала его аккуратная новая борода, а за ней и остальное лицо. Потом наступила моя очередь. Он усадил меня на крутящийся стул и сказал смотреть в зеркало, откуда меня фотографировали.